– Одним словом, он псих, – мрачно изрек Виктор Олегович, буравя помощника взглядом. – Так?
Долгов спокойно выдержал взгляд Хозяина и сказал:
– Можно и так сказать. Да, так даже будет вернее.
Мохов откинулся на спинку кресла и задумчиво постучал по столешнице толстыми, короткими пальцами. Потом покосился на Долгова.
– Намекаешь на то, что он рехнулся и ни на что не способен? И просто дурит нам голову?
– А разве это требует доказательств? – с легким оттенком иронии в голосе спросил Андрей. – Он здесь уже несколько дней. Рыщет с утра до вечера по городу, но так ничего и не нашел.
– Но ведь рыщет, – возразил Виктор Олегович. – Не сидит в гостинице.
– Рыщет, – согласился Долгов. – Только в основном по кабакам. Мне доложили, что он беседовал с барменом, с официантами. Какое это может иметь отношение к статьям, размещенным в Интернете? Да никакого! Его уже пару раз видели сильно пьяным. Пьяным «в дым», «в шоколад». И даже, извините, «в задницу». Мне, конечно, все равно, пусть хоть до белой горячки допьется, но ведь дело страдает. Я уже не говорю о том, что он пьет на ваши деньги. На те деньги, которые вы заплатили ему за работу.
– Да... – задумчиво протянул Хозяин, разглядывая край стола. – Некрасиво себя ведет.
– И это еще не все, – продолжил Андрей. – Он уже впутался в нехорошую историю.
– Что за история? – вскинул голову Виктор Олегович.
– Неприятная, – ответил Андрей. – Турецкого вызвали мы с вами, Виктор Олегович, и значит, все, что компрометирует его, компрометирует и нас.
– Да что компрометирует-то? Что он такого сделал? Говори ты толком!
– Его имя связывают с двумя убийствами, – негромко и четко произнес Андрей.
Мохов замер с открытым ртом. Лицо его вытянулось.
– С у... с убийством? – изумленно выговорил он.
Андрей кивнул:
– Именно. А это уже не шутки. Если следователи докажут, что он замешан в этом, это отбросит на вас тень, Виктор Олегович.
Мохов поморщился:
– Знаю, что отбросит. Но ты уверен, что он... Ну, что он как-то с этим связан? Может, он просто попал нашим сыскарям под горячую руку и ему нужно помочь? Сам ведь знаешь, как работают эти парни.
Андрей вздохнул и покачал головой:
– Увы, но в этом деле Турецкого «невинной жертвой произвола властей» не назовешь. Он встречался с обеими жертвами незадолго до их гибели.
– Кто они?
– Первый – Максим Воронов. Это он прислал вам фотографии.
Лицо Мохова вновь окаменело. Широкой лоб покрылся испариной.
– Час от часу не легче, – глухо проговорил Виктор Олегович, достал из кармана платок и вытер мокрый лоб.
– Второй, – продолжил Андрей, – мелкий преступник. Бывший уголовник. Подельник Воронова, некто Гиря. Как я уже сказал, оба они погибли вскоре после встречи с Турецким.
– Подожди... – Мохов наморщил лоб. – Не хочешь же ты сказать, что Турецкий...
Хозяин осекся, и Андрей продолжил за него.
– Турецкий профессионал, – сказал он. – Он всю жизнь общается с убийцами. У него сейчас нервный срыв, он переживает из-за того, что его уволили из органов. Его уволили, а преступники продолжают ходить по улицам. Возможно, он решил восстановить справедливость собственными силами и собственными средствами. Это иногда случается с бывшими следователями и операми.
– С чего это? – не понял Мохов.
Андрей пояснил:
– Им кажется, что с тех пор, как они не «при исполнении», преступники смеются им в лицо. Они потеряли власть и пытаются восстановить ее – любыми средствами.
Мохов поразмышлял несколько секунд, потом тряхнул тяжелой головой.
– Что-то ты перегибаешь, Андрюша, – с сомнением произнес Виктор Олегович.
– Ничуть, – спокойно возразил. – Я просто смотрю на вещи трезво. Этот феномен давно известен в психиатрии.
– Но мне его порекомендовал заместитель генпрокурора!
– После того, как сам выгнал Турецкого с работы? – иронично поинтересовался Андрей. – Хороша рекомендация. Он просто решил пристроить Турецкого по старой дружбе. Чтобы тот не скис и не рехнулся окончательно. Но, похоже, оказал Турецкому медвежью услугу.
Андрей замолчал. Молчал и Мохов. Наконец он заговорил тяжелым, неприязненным голосом.
– Что же ты предлагаешь сделать, парень?
– Ничего, – спокойно ответил Андрей. – Если ситуация вас не тревожит, то ничего. А если тревожит...
– То что? – быстро спросил Мохов.
Андрей пожал плечами:
– Тут вам самому решать. Но если вы хотите узнать мое мнение...
– Хочу, черт бы тебя побрал!
– Я бы вышвырнул его из города ко всем чертям, – холодно сказал Андрей. – И чем быстрей, тем лучше. Пока он окончательно не наломал дров.
Мохов пошевелил бровями и вздохнул.
– Н-да... Похоже, ты прав. – Он нахмурился и машинально забубнил, как дела всегда, когда нужно было принять важное решение:
Андрей усмехнулся, но тут же стер усмешку с губ. Слава богу, Хозяин этого не заметил. Он по-прежнему размышлял. Хозяин размышлял, но Андрей уже не волновался, он знал, что Мохов принял решение. Принял в тот момент, когда Андрей сказал ему об отвратительном влиянии поведения Турецкого на имидж «кандидата в Президенты республики».
Виктор Олегович, при всей его харизматичности и жесткости, чрезвычайно трепетно относился к своему имиджу. Если Мохов был быком, то разговор об имидже был той самой «красной тряпкой», которая пьянила Мохова, возбуждала его, сводила его с ума.
Пробубнив последнюю строчку, Виктор Олегович поднял взгляд на Андрея.
– А как быть с деньгами? – сухо спросил он. – Я заплатил ему за работу.
– Деньги пусть оставит себе, – ответил Андрей. – В конце концов, это не такая большая сумма, чтобы раздувать из-за нее скандал.
– Ты прав, – кивнул Виктор Олегович. – Но есть еще одна проблема.
– Какая?
Мохов опустил тяжелые веки.
– Что, если он не захочет уезжать? – устало спросил он.
– Нужно проявить настойчивость, – ответил Андрей. Улыбнулся своей резиновой улыбкой и добавил: – Только и всего.
17
Александр Борисович Турецкий допивал кофе в баре офиса, когда к нему подсел Андрей Долгов.
– Здравствуйте, Андрей Борисович, – поприветствовал он Турецкого.
– И вам не болеть, – ответил тот, едва глянув на Долгова через плечо, и сбил с сигареты столбик пепла.
Долгов отодвинул от себя пепельницу, поморщился и вежливо осведомился:
