«Меня заносит, – одернул себя Турецкий. – Парень мне что-то притащил».
– Ну говори – четко, быстро, кратко.
– Крушение поезда. Товарняк.
– Все?
– Дальше – подробности, – чуть заметно улыбнулся глазами помощник.
«Вот, блин, вырастил на свою голову иронистов!»
– Ладно, давай подробности.
– Поезд шел на Кавказ, по всем документам вез какую-то там сельскохозяйственную технику, удобрения...
– Короче.
– Там были люди.
– Интересно. Хотя люди у нас с успехом заменяют технику, да и удобрений в них полно, если поприжать.
«Чего-то мрачно я шучу, да и не смешно, – подумал Турецкий. – Не к добру».
– Все как один – мужики. Все как один...
– Воины-интернационалисты? – закончил мысль Турецкий.
Помощник кивнул.
– Ах, блин! На войну ехали?
– Оказалось, сами не знали, что на войну, – заторопился помощник. – Их посадили под Москвой, вагоны заперли и погнали. Где-то на полпути они раскумекали, что да как. Ну а там, сами знаете, – «кораблик».
Про «кораблик» Турецкий знал.
Это старый зековский способ. Вагон раскачивается из стороны в сторону – просто вся кодла бегает от одной стенки к другой, пока тот не перевернется. Конечно, жертв полно, но кто выжил – считай, свободен.
– Сколько их было?
– Около двух тысяч.
«Все или почти все», – удовлетворенно отметил Турецкий.
– И что там?
– Ну что? Взяли их...
– Всех? – недоверчиво спросил Турецкий.
– Всех, – театрально развел руками помощник.
– Брешешь! – улыбнулся Турецкий.
– Не-а!
– Такого не бывает!
– Не бывает. Но они как раз возле эшелона с эмвэдэшниками ломанулись. Те тоже на войну ехали.
– Врешь!
– Это уже помягче, – сказал следователь Чипига. – Четверо смылись.
Турецкий Чипигу обнял. Так просто, по-мужски. Как вестника с доброй вестью.
– Допрашивают?
– Ага.
– Ну?
– Ничего, – сбавил градус веселья Чипига. – Нет, не потому что не колются. Просто мало что знают. Вызвали их из Сочи, устроили какой-то парад... Догадайтесь, кстати, где?
Турецкий понял, что вопрос этот для него не такой уж праздный. Где бы мог устроить парад Принц- Акпер? С его-то амбициями?
На Красной площади? Нет. Слишком рискованно. На Поклонной? Нет, новодел ему не «по рангу». А вот что-нибудь такое романтическое, с историческим уклоном...
– Бородинское поле, – осторожно сказал Турецкий.
Следователь Чипига некоторое время молчал.
– Хватит издеваться, – сказал наконец обиженно. – Вы знали, да?...
Сыновья
Воинов-интернационалистов допрашивали в следственной части Генеральной прокуратуры поточным методом. Сразу несколько следственно-оперативных бригад. Сносили все более или менее важные показания Турецкому, а тот вороном залетал в кабинеты коллег, чтобы услышать, например:
– Я че, козел, на войне махаться? Мне моя жизнь дороже...
Или:
– Он ну прямо как генерал какой-нибудь: «Вами будут гордиться!..» На хрен мне эта гордость...
И еще:
– Сразу бы допетрить... Я бы никогда не стал, гражданин начальник, воевать на стороне этих черных...
Действительно, знали эти горе-«афганцы» совсем мало, считай, ничего. Командиры взводов – а вся «армия» делилась по военному принципу, – получали приказ от своих «офицеров», а тем приказ отдавал какой-то жлоб с железным зубом.
Жлоб этот объехал все места проживания сочинских боевиков сам. Откуда появился, куда уехал – загадка.
Точно так же приехал на Бородинское поле Принц. Никто раньше в глаза его не видел.
Вдруг мелькнуло, что рядом с Принцем был какой-то пацан.
– Девка, может быть? – насторожился Турецкий. Он все думал об этой странной Нюре.
– Не, гражданини начальник, пацан. Че я, девку от пацана не отличу?
Владивостокские сыщики по телефону о Нюре сообщили мало. Да, была там какая-то массажистка, но потом пропала из города напрочь.
Турецкий понимал, что это слабая ниточка. С какой стати Нюре-массажистке катить в Москву к Принцу. Если уж она помогала кончать Гиббона, то явно хочет прибрать к своим крепеньким рукам и все дело.
Владивостокские сообщили, правда, еще о трупе неизвестного, появившемся на развалинах дома Гиббона в ночь после взрыва. Личность пока что не установлена. Очевидно, незнакомец пытался вскрыть сейф вора в законе, но кто-то пресек его попытку. Сейф оказался пустым.
– А что там было? – спросил на всякий случай Турецкий собеседника – замнача городского угро.
Как ни странно, ему ответили на этот почти абсурдный вопрос:
– По всему выходит, что там было золото. Кое-какую мы тут экспертизку провели, – с провинциальной гордостью сказал собеседник.
– Слушай, – сказал Турецкий Грязнову, – что вообще творится? Банда в две тысячи человек мотается по стране. Добирается почти до Кавказа, а мы как слепые котята.
– Натурально, – согласился Грязнов.
– Ведь Принц с такой армией мог и Кремль взять.
– А может, он его и без армии взял? – хитро улыбнулся Грязнов.
Так они перекидывались околоделовыми шуточками, а у Турецкого даже кожа на руках стала чесаться.
«Вата, вата, вата... – зло и лихорадочно думал он. – Никаких концов. Знаю только одно – Эдуард Николаевич Владимиров, если это настоящее имя, именует себя Принцем, а также Акпером, гребет огромные, агромаднейшие деньги и все их пускает в кавказскую войну. Вот так бесцельно, бесстыже немотивированно бросает на ветер огромные миллионы».
– Слышал ведь небось, что Президент недавно своих хлопцев почти всех сдал, – говорил Грязнов, не обращая внимания на то, что Турецкий смотрит в пустоту и шевелит губами. – Я же с ними, с главными ребятами то есть, общнулся в Атланте – в одной гостинице несколько дней жили.
«Нет-нет, не так уж мало я знаю. Я знаю, что человек этот беспощадный, сверхамбициозный, неглупый, кажется, даже сентиментальный...»
– Славка, родимый, не помнишь, куда подевались дети Полякова? – вдруг встрепенулся он.
Через час они уже ждали звонка медународной.
