квартиры напротив, она тут же испуганно ахнула и приоткрыла рот:
– Неужто кого поймали?!
– Тетя Нюра, кто там? – из глубины квартиры прозвучал встревоженный девичий голос.
– Свои, Марта Антоновна, – откликнулся немедленно Денис и протиснулся мимо Анны Васильевны в прихожую. – К сожалению, мы опоздали, кто-то успел побывать у ваших соседей до нас...
Последняя фраза предназначалась вновь хозяйке квартиры, ахнувшей вторично.
– Вы ничего не слышали? – Грязнов-младший, надо сказать, и не надеялся на положительный ответ, и не ошибся.
Анна Васильевна испуганно покачала головой:
– Я туда сразу после обеда заходила, еда в холодильнике еще была... Ой, батюшки, да что ж это такое делается, а?
– Могу я поговорить с Мартой Антоновной?
– Проходи, мил-человек, Мартуся там, в маленькой комнатке.
Соседка сделала попытку выдвинуться на лестничную площадку, но Денис остановил ее:
– Извините, но туда пока нельзя... Сейчас приедет опергруппа, в квартире могли остаться следы постороннего присутствия... Зато завтра с утра там придется прибраться.
Марта Белецкая, несмотря на тревогу, прозвучавшую в ее голосе, выглядела абсолютно спокойной. Дениса она выслушала молча, слегка поморщившись при известии, что в ее квартире незваный гость учинил разгром. Девушка подтвердила и то, что начиная с обеда Анна Васильевна никуда не выходила, и то, что никто их не беспокоил.
Она немного помолчала, после того как немногочисленные вопросы Дениса иссякли, а потом, горько усмехнувшись, совершенно неожиданно для него произнесла фразу, заставившую его растеряться:
– Кто ж это нас с Ромочкой так ненавидит? Ведь если соседям никто не звонил, не спрашивал ничего... Получается, нас с тетей Нюрой решили, ворвавшись в квартиру, просто-напросто убить?
– Возможно, – пробормотал Денис, – наведывались к другим соседям? С ними мы еще не беседовали...
– Нет, – уверенно возразила девушка. – В одной квартире живет тетя Настя, она у нас такая навязчивая, два раза сегодня пыталась прийти сюда, но тетя Нюра поговорила с ней в прихожей... Валерий Александрович предупредил: никто не должен знать, что я здесь. А вторая квартира только что продана, там пока никто не живет... Словом, мы бы знали, если б обо мне кто-то справлялся...
– Дело не в ненависти, – осторожно заметил Денис, которому на рассуждение Марты возразить было решительно нечего. – В этой истории, насколько я знаю, замешаны очень большие деньги...
И тут Марта удивила его во второй раз:
– Это для нас они большие... А для кого-нибудь по-настоящему богатого – не такая уж и крупная сумма... Для Вити Банникова, например, наверняка двести с чем-то там миллионов долларов – много. Он хоть и бизнесмен, фирма своя, но из наших... Вы не думайте, пусть я и не имею возможности участвовать активно в жизни, но за всем слежу: сейчас это возможно с помощью даже одного телевизора, правда? А еще и газеты есть, и подруга у меня часто бывает... Мы в школе вместе учились когда-то, давным- давно...
Марта помолчала и, нахмурившись, покачала головой:
– Вы, наверное, думаете, что и для Лени Славс-кого сумма, которую он обязан отдать ребятам, очень большая, и он мог... Я в это не верю! Ну не может быть, чтоб человек переменился до такой степени, даже если столько лет прошло... Я все время лежу и думаю, думаю... Леня всегда был самый мягкий из всех, самый... чувствительный, понимаете?... Я помню, однажды, он уже почти взрослый был, по-моему, в девятом ребята учились... В общем, прибегает к нам в слезах с каким-то облезлым щенком: мать его с ним из дома выгнала со скандалом, а Ленька его где-то на улице подобрал. Думал, может, мы возьмем?...
– И что? – вежливо поинтересовался Денис, решивший на всякий случай пересказать эту банально сентиментальную, на его взгляд, историю Турецкому: благо тот такие детали почему-то любит и ценит.
– Никому из остальных ребят взять этого щенка тоже не разрешили, но Леня, пока его не пристроил кому-то, не успокоился... В общем, я не верю, что он мог...
– Самое разумное, – подвел черту Денис, – верить в то, что следствие докопается до правды. Поверьте мне на слово, все основания для этого есть. Делом занимаются люди, которые на моей памяти – и это не один год, а гораздо больше – и не такие задачки разрешали!
Ответить Марта не успела, на пороге комнаты возник Щербак:
– Денис Андреевич, освободился? – поинтересовался он, и Денис понял, что разговор с парочкой оказался, как минимум, не совсем бесполезным. – Померанцев, кстати, уже в дороге, сам мне позвонил.
С разрешения Анны Васильевны парочку, действительно пребывавшую в не совсем подходящем, с точки зрения Дениса, возрасте для занятия, за которым их застали, пригласили к ней на кухню. Парню Сергею Гуляшову было пятнадцать лет, девчонке, Инне Кислицыной, и того меньше – четырнадцать. Оба учились в одной школе, но в разных классах. Гуляшов явно чувствовал себя «главным», настоящим мужиком, говорил в основном он, а его подружка только кивала, довольно глупо улыбаясь.
«И что за родители такие пошли? – вздохнул про себя Денис. – Час ночи, а этих, в сущности, пацанят никто не ищет, никто о них не беспокоится... И после этого мы еще чего-то от них требуем!»
Как выяснилось, в подъезде ни тот, ни другая не жили, они вообще жили в соседних домах. А на этот подъезд их выбор пал по простой причине – отсутствие кодового замка. Они, как выразился Гуляшов, заявились сюда, «чтобы поговорить», около десяти вечера.
– Тут в основном пенсии всякие живут, спать ложатся рано, – стараясь говорить басом, сообщил Сергей. – Ну мы и подумали, что никто не помешает! А тут сначала этот тип начал шастать, потом вот вы... А что случилось-то?
Он не выдержал и с любопытством покосился в сторону входной двери.
– Пока – ничего, просто попытались взломать квартиру, – ответил Денис.
– А-а-а... Это у нас тут бывает, мои предки еще в позапрошлом году железную дверь поставили.
– Так что за тип и что вы слышали?
– Слышать мы ничего не слышали, у него, наверное, ключ был от какого-нибудь наводчика! – продемонстрировал Гуляшов доскональное знание ситуаций ограбления, вероятно, почерпнутое с экрана телевизора.
– Почему вы решили, что «этот тип» – не обыкновенный жилец одной из квартир? – зашел Денис с другой стороны.
– Так говорю ж, тут одни пенсии живут! Ну а кто не пенсия, тех я знаю, мы с Инкой тут водились и выросли... И вообще, у нас таких тут нету, правда, Ин?
– Каких? – терпеливо поинтересовался Денис.
– Ну... таких... прикинутых.
– Как прикинутых?
– Я такое пальто в точности на Тверской видел, помнишь, Ин?
Девица хихикнула и кивнула.
– В витрине бутика, оно там кучу бабок стоило, черное... И шарф белый!
– Шарф на витрине или у типа? – Денис почувствовал, что его терпению предстоит немаленькое испытание.
– На витрине! У этого хмыря шарфа не было, зато рожа – в три дня не обхаркаешь! И зенки злые, как глянул на меня...
– Сорок пять тысяч! – неожиданно встряла девица.
– Что – «сорок пять тысяч»? – растерялся Денис.
– Пальто стоило... – Она снова хихикнула.
– Ясно... Ты хоть помнишь, какого цвета у него волосы или эти самые «зенки»? Рост хотя бы?
Вопрос он адресовал Гуляшову, и тот солидно кивнул:
– Ростом он не очень, пониже меня на полголовы, а у меня метр семьдесят девять. Волосы?... – Он напрягся, припоминая. – Ты, Ин, не помнишь?
Его подруга пожала плечами и глубоко задумалась.
– По-моему, черные... – Парень виновато глянул на Грязнова. – Лампочка в подъезде – сами видели –
