– Просто не знаю, не помру ли я от любопытства до вечера? – вздохнула Ирина Генриховна и тоже поднялась из-за стола.
– Я тебе скажу, как не помереть: сейчас ты позвонишь в свой институт, отменишь сегодняшние занятия и уляжешься спать! У меня, сама знаешь, такие беспокойные ночки, как сегодня, почти привычка, а у тебя вон синяки под глазами. Ты поняла меня? Спать!
Жена явно собралась ему возразить, но, слегка поколебавшись, передумала и кивнула:
– Честно говоря, я и сама собиралась выспаться. Вот только что на работе наврать, не знаю.
– Тебе и врать не надо! Кто у нас вчера со своей диетой допрыгался?
– Я! – весело ответствовала Ирина. – Шурик, ты – гений, я уже и забыть успела. Все! Объявляю сегодняшний день Днем Спящей Царевны! А тебя – Принцем, обязанным разбудить меня классическим способом!
И, вполне удовлетворенные друг другом, они наконец расстались.
Особняк, выстроенный около трех лет назад Виктором Банниковым, располагался на самом деле не в Переделкине, а в Новопеределкине, которое законные и, можно сказать, коренные жители писательского дачного поселка презирали всей душой и считали, что данное новообразование не имеет к ним никакого отношения.
Валерий Померанцев ожидал увидеть здесь то, что уже не раз наблюдал в подобных элитных местах для богачей: дом Банникова он заранее нарисовал себе как очередную уменьшенную копию замка средневековых рыцарей за не менее чем трехметровым забором из бетонных плит, снабженным колючей проволокой и видеокамерами. Ничего подобного он на самом деле, отыскав нужный адрес, не увидел.
Забор, разумеется, был, и довольно глухой и высокий – не менее чем метра два с половиной. Однако никакого железобетона не наблюдалось: просто крепкие, плотно пригнанные одна к другой доски, из них же сработаны и обычные ворота а-ля русс – с затейливым резным верхом, выступающим над забором, и узенькой подворотней. Рядом – небольшая дверца с кнопкой и неизбежным встроенным микрофоном. Сам дом Померанцев увидел, только войдя на территорию особняка, после того как переговоры с невидимым глазу охранником были завершены и узкая, тоже плотная дверь, щелкнув каким-то внутренним механизмом, открылась.
Охранников, кстати сказать, встретивших Валерия Александровича, было двое. Ступив на вымощенную обыкновенным красным кирпичом дорожку, Померанцев и увидел особнячок – в глубине участка, за голыми кустами и деревьями, обступавшими ведущую к нему пешеходную тропу. Рядом с тропой от ворот шла не слишком широкая подъездная дорога, уходившая куда-то за дом. Собственно говоря, жилище Банникова здорово напоминало Валерию сильно увеличенную в размерах избу Бабы Яги. Правда, вместо куриных ножек особняк, сработанный из дерева, подпирал бетонированный, выкрашенный зеленой масляной краской фундамент. Этаж – всего один, зато наверху, под острой двускатной крышей, имелась мансарда... Что ж, у каждого свой вкус и свои потребности.
Померанцев знал, что Банников холост, а бессемейному человеку краснокаменные дворцы с башенками и десятками комнат вроде бы действительно ни к чему...
Один из охранников между тем закончил изучать его удостоверение и, вежливо отступив в сторону, сделал джентльменский жест рукой, пропуская Валерия:
– Прошу... Виктор Александрович вас ждет.
Банников, судя по тому, что встретил следователя на пороге небольшого, но уютного холла, действительно ждал. Пока шел неизбежный обмен именами-отчествами, Померанцев успел оглядеться.
Изнутри особнячок тоже оказался отделанным исключительно деревом, только маленький камин – традиционный атрибут загородных домов – в качестве исключения и, очевидно, в целях противопожарных со всех сторон был отделан темно-красным мрамором или очень удачной его имитацией. В камине весело плясало потрескивающее пламя, в воздухе витал запах сосны. Если добавить к этому мягкую мебель из белой кожи, перемежающуюся с вправленными прямо в стены зеркалами, горевшие повсюду бра из хрусталя и тоже зажженную, несмотря на утренний час, люстру, обстановка холла удивительным образом диссонировала с обликом хозяина особняка.
Опустившись в предложенное ему кресло напротив Банникова, усевшегося за небольшой квадратный столик, уставленный бутылками и бокалами, Валерий пристально посмотрел на своего визави: осунувшееся и в самом деле по меньшей мере два дня не бритое лицо, небольшие темные глаза с покрасневшими, явно от излишних возлияний, белками, слегка засаленная и уже начавшая редеть шевелюра... Да, красавцем Виктора Александровича, облаченного к тому же в обычный купальный халат поверх пижамы, по крайней мере в данный момент, назвать было затруднительно... Словно подслушав его мысли, Банников нервно дернул плечом:
– Прошу простить меня за этот вид... Я... Я в шоке... Не могу поверить, что Алешку... И наверняка Ромку... И следующим уж определенно стану я!..
На последней фразе в голосе бизнесмена прорвались истеричные нотки, и Валерий невольно поморщился:
– Ну почему вы так решили? Осторожность, разумеется, соблюдать необходимо, что вы, судя по всему, и делаете. Тем не менее паниковать точно не стоит.
– Вам хорошо говорить! – почти взвизгнул Банников. – Это же не на вас с друзьями открыта охота, а... О господи! Простите меня, пожалуйста... – Его голос резко упал и последние слова он почти прошептал. – Я просто за эти дни едва не сошел с ума...
– Я вас понимаю, Виктор Александрович, – как можно мягче сказал Валерий. – Но все же попытайтесь успокоиться, у нас с вами впереди довольно длительный и серьезный разговор. Сейчас подъедет мой оперативник, капитан Романова...
– Романова? – Банников встрепенулся. – Женщина?... А я в таком виде! Какой кошмар... Вы позволите мне хотя бы переодеться?
Ответить Валерий не успел – у хозяина зазвонил лежавший рядом с ним на столе мобильник. Включив связь и послушав несколько секунд, он снова охнул:
– Это ваша... оперативница, в самом деле!..
– Идите приводите себя в порядок, – усмехнулся Померанцев. – Мы найдем, чем заняться. Кстати, у вас тут розетка близко? Мне необходимо вести аудиозапись нашей беседы, боюсь, батарейки быстро сядут.
– Конечно-конечно! – Виктор Александрович суетливо вскочил, косясь одновременно на входную дверь. – Чуть подвиньте столик к окну, под подоконником – розетка, и, кажется, даже удлинитель имеется...
Он поспешно двинулся к ближайшему из встроенных в стену зеркал, и Померанцев только теперь сообразил, что на самом деле это не только зеркало, но и закамуфлированная таким образом дверь – всего зеркальных дверей в холле насчитывалось четыре. Спустя секунду Банникова уже не было.
«Странно. – Валерий пожал плечами. – Несмотря на свои страдания, на женское присутствие реагирует просто панически... Кажется, и отец Ба-канина говорил, что этот бизнесмен – большой бабник. Похоже, так оно и есть! Поскольку в том, что переживает он искренне, сомневаться не приходится».
– Привет, Галочка! – Валерий и сам вскочил навстречу входившей в этот момент в холл Романовой с грацией записного женолюба. И, отметив это, едва не рассмеялся над собой.
– Приветик... Ты чего такой веселый? – Охранник, доставивший Галю в особняк, успел исчезнуть, и девушка с любопытством огляделась в холле. – А где хозяин?
– Помчался наводить марафет, едва услышал, что ты – дама... Как тебе тут?
В ответ на «даму» Романова фыркнула и кивнула:
– Уютно... Только пол почему-то голый, обычно всякие ковры или шкуры медвежьи имеются, а тут...
– Что ты хочешь – хозяин холостяк, а шкуры и ковры – изобретение женского ума!
– Почему ты так думаешь? – удивилась Галя.
– Ну вот я же не заметил их отсутствия, а ты – сразу, как вошла!
Тех пятнадцати минут, которые отсутствовал Банников, Валерию с Галиной вполне хватило, чтобы приготовиться к разговору с ним, а самому Виктору Александровичу – чтобы принять более-менее человеческий вид: за короткое время ему удалось побриться, даже не порезавшись, и переодеться в свежую голубую рубашку и серый костюм. Конечно, следы бессонных ночей, сдобренных алкоголем, никуда
