что Кабул вдруг взял да и разоткровенничался с этим удивительно симпатичным Александром Борисовичем, хотя еще тогда сам же и предупреждал Соню, что сообщать об этом следствию вовсе ни к чему, только путать их в поисках убийцы. Впрочем, что тут такого особенного? Тем более что Володенька сам сказал, а иначе откуда бы прокурорские о ссоре вообще знали? Она снова улыбнулась и кивнула: – Ну конечно, я в курсе. С кем же еще было Мусечке делиться, если не со мной? Мы ведь собирались пожениться, если б не этот кошмар...
– Да-да, – посочувствовал ей помощник. – Так что там насчет ссоры?
– Ах, они бы все равно помирились, тем более что Володечка был не виновен, никаких денег не присваивал, и Муся непременно бы это выяснил... Он как раз и собирался заняться выяснением! Понимаете?
– Пока не очень, – признался Александр Борисович. – И что за деньги?
– Ну... Я не слишком разбираюсь в делах, но, если ничего не путаю, какие-то деньги, вроде бы большие, должны были прийти на какой-то счет... Кажется, Володечка их и отправлял для Муси... Куда – я не знаю... Что-то там такое случилось, точно не знаю, но Муся почему-то решил, что виноват Володя. Но Володю просто подставили! И это бы непременно выяснилось, если бы Мирослав остался жив!
– Когда вам рассказал об этом ваш друг?
Софья Эдуардовна немного снова поколебалась. Потом смущенно посмотрела в глаза Турецкому: помощник глядел на нее ласково и доброжелательно. Что ж, если Кабул сам выболтал...
– Видите ли, он мне не совсем рассказал... Так получилось, что я... Только вы не подумайте, ради бога, что я подслушивала! Я, знаете ли, не так воспитана... Но, когда Мусечка стал обвинять Володечку, я находилась в соседней комнате и невольно услышала... Да, они тогда здорово поссорились, но Володя даже настаивал на проверке, которой Мирослав ему сгоряча угрожал... Я не очень поняла, какая проверка, потому что в делах не слишком разбираюсь.
– Ну а сумму – сумму, из-за которой вышла накладка, вы помните?
Соня вдруг замолчала, и в глазах ее Турецкий обнаружил неожиданно вспыхнувшую панику. Именно в этот момент, когда дело дошло до суммы, фигурировавшей в давней ссоре между адвокатом и его сотоварищем «по особым поручениям»
Кабулом, она поняла наконец, что попала в ловушку... Ведь следующий, вполне закономерный вопрос – это даже Соня сообразила, – откуда взялась подобная сумма у обычного, пусть и с богатой практикой, адвоката и почему, несмотря на то что Кабул и она о ней знали, деньги в подобном количестве ни разу не всплыли во время первого следствия?...
– Софья Эдуардовна, – мягко произнес помощник, – будет лучше, если вы ответите на вопрос сами. Поверьте, при нынешнем развитии компьютерной системы и Интернета рано или поздно мы найдем следы этих денег. Вы нам очень поможете, если не станете сейчас молчать. Да и себе, смею вас уверить, тоже. Так сколько, по мнению Мирослава Дубко, прикарманил тогда его друг Кла-буков Владимир Иванович, он же Кабул?
– Почти миллион, – прошептала Соня. – Девятьсот сорок тысяч долларов...
Турецкий бросил на Валерия Померанцева быстрый взгляд и спокойно кивнул:
– И выяснилось это в тот день, когда Дубко был убит?
– Накануне... – прошептала Соня и расплакалась.
Померанцев глянул на своего шефа и, уловив еле заметный кивок, поднялся и вышел из кабинета. Вернулся он буквально через минуту, неся стакан минеральной воды, позаимствованной им у секретаря Турецкого.
– Спасибо... – Соркина действительно поглядела на Валерия с благодарностью, одним махом выпила полстакана, залезла в свою сумочку и, вынув оттуда носовой платок не первой свежести, шумно высморкалась.
– Вам полегче? – доброжелательно спросил Турецкий. И, дождавшись, когда женщина кивнет, ободряюще ей улыбнулся: – Думаю, вы в состоянии вспомнить и другие детали, верно? Во всяком случае, Софья Эдуардовна, давайте попробуем: расскажите все, что помните, в деталях, начиная с момента, когда Дубко и Клабуков оказались в одной комнате, а вы – в соседней...
Примерно через час, завершив допрос Сорки-ной, Александр Борисович настоятельно порекомендовал Соне ни под каким видом в ближайшие дни не встречаться с Кабулом.
– У вас есть квартира, на которой сейчас живут другие люди, верно?
Женщина обреченно кивнула.
– Придется им потесниться, потерпеть хозяйку рядом. Тем более что хозяин вашего жилища, ваш кузен Славский, вернулся в Москву... Вполне естественно, он предпочтет жить в собственном доме один. Да не волнуйтесь вы так, Софья Эдуардовна! Смею вас заверить, это ненадолго... Возможно, вопрос упирается в считанные дни!
19
– Ну, давай помянем Алешку... С приездом тебя, Ленюшка, не приветствую, поскольку, сам понимаешь, повод...
Славский, прежде чем опрокинуть в рот вслед за генералом небольшую граненую рюмку водки, посмотрел на Сергея Иосифовича с горечью и почтением. Кто-кто, а он-то точно знал, какая тяжесть обрушилась на Баканина-старшего. Лешку он растил после смерти жены, как говорится, «в одни руки», оттого и не женился, что полностью сосредоточился на единственном сыне. Сколько же мужества нужно иметь, чтобы вот так, по-доброму, встретить его, Леонида, скорее всего, оказавшегося хоть и косвенным, но виновником Алешиной смерти!..
– Ты вот что... – Генерал поставил опустевшую рюмку на кухонный стол, за которым они сидели. – Давай сразу расставим некоторые точки над «и»: тех денег, из-за которых вся эта история затеялась, мне лично не вздумай предлагать... Погоди, Лень, помолчи... Алексей и сам бы, скорее всего, не взял, ему эта затея поперек горла была. Пошел на это на все исключительно ради Ромки и Виктора... В основном ради Ромки, конечно. Ты, вероятно, в курсе насчет его сестры?
– Я не только в курсе, Сергей Иосифович. – Славский решительно мотнул головой. – Я был у Марточки и сам себе клятву дал: сразу, как... Как эта история исчерпается, отвезу ее в лучшую швейцарскую клинику, все сделаю для того, чтобы она... Я вытащу ее! Знать бы раньше!..
– Ну тут я тебе сказать ничего не могу, дело твое, Леня... – Генерал немного помолчал. – А вот насчет того, как и когда эта история кончится, от тебя тоже зависит.
– То есть?
– Если ты не в курсе, следствием по обоим делам – и Ромкиному, и Алешиному занимается сейчас Генпрокуратура. А возглавляет весь процесс некто Александр Борисович Турецкий. Тебе его имя ничего не скажет, Леонид, но у нас, в определенных кругах, конечно, человек этот – известный. Почти легенда, «важняк» божьей милостью... Тебе нужно встретиться с ним как можно быстрее. Насколько знаю, у Турецкого к тебе накопились вопросы...
– Ко мне? – Славский посмотрел на Сергея Иосифовича удивленно. – Но... меня ведь не было здесь, когда все это случилось! Скорее, вопросы накопились у меня, ведь для этого я, собственно говоря, и приехал!
Баканин задумчиво покачал головой и посмотрел на Славского.
– Похоже, о том, как работают наши органы, ты и у себя в Штатах наслышан... – И неожиданно сменил тему: – Ты с Виктором уже встречался?
– Не успел, – признался Славский. – Я с ним созвонился, договорились на завтра, на утро, слава богу, хоть он жив...
– За него не волнуйся, сидит, по моим сведениям, на своей даче под охраной... Только, Леня, позволь мне все же попросить тебя об одном одолжении: встреться с Турецким до того, как увидишься с Виктором.
– Сергей Иосифович, – Леонид бросил быстрый взгляд на свои часы, – поймите, мне неудобно во второй раз откладывать встречу с Витькой, а сейчас уже девять вечера... Генпрокуратура, насколько понимаю, давно завершила свой рабочий день.
– Генпрокуратура – возможно, – согласился генерал. – А вот насчет Александра Борисовича совсем не уверен. Ты позволишь мне ему позвонить и, если это возможно, договориться о встрече, пусть и
