Одержимость

– Убийство тоже, – напомнил Гордеев. – В частности, доведение до самоубийства.

– К чему вообще весь этот бесполезный разговор?! – Органский решительно встал. – Вы хотели знать мое мнение по поводу Болотникова и Мельника? С головой у обоих было не все в порядке! Задо-о-олго до матча. А есть ли между их полетами во сне и наяву какая-то взаимозависимость?.. нет, увольте! Разбирайтесь без меня. Если вопросов больше нет, до свидания. Которого, надеюсь, не случится.

14

Специальный корреспондент французской газеты «Экип» встретился с 5-м номером мирового рейтинга Анатолием Климуком на Балеарских островах, на пляже городка Ивиса. Экстравагантный украинский гроссмейстер сам начал диалог:

– Во-первых, пользуясь случаем, хочу сообщить, что считаю себя чемпионом мира.

– Что?!

– Я, безусловно, лучший игрок на сегодняшний день, и рейтинг тут ни при чем. Сегодня мне подражают, меня копируют, и в особенности мой стиль игры «от обороны». И только единицы играют так, как, например, Каспаров в 80-х годах. Я восхищаюсь теми его вдохновенными и атакующими победами, но если проверить эти партии на компьютере, то в каждой второй партии машина примет жертву, защитится и победит. Эта его атака на грани блефа сегодня уже не проходит. Мы прошли хорошую компьютерную школу, и мы намного точнее защищаемся. Гроссмейстеры теперь считают мой стиль более эффективным и целесообразным! Все дело в том, насколько глубоко ты способен вникнуть в позицию. Чем больше анализируешь с компьютером, тем больше склоняешься к оборонительному стилю игры. И именно в моем творчестве это впервые проявилось очень отчетливо!

На этом месте Климук ушел плавать, и продолжить разговор удалось лишь вечером за коктейлем.

– Что вы думаете о спортивной форме, в которой находились покойные гроссмейстеры Болотников и Мельник?

– Да я вообще о них не думаю. Но раз уж вы спросили... Русские как всегда пытались сохранить хорошую мину при плохой игре, в данном случае – буквально. И Мельник и Болотников были не шахматистами, а сущим недоразумением!

– Но простите... Ведь баланс ваших встреч с обоими шахматистами отрицательный? Как же так?

– Это вы откуда взяли? Из русской прессы? Знаете, как говорил один умный профессор, не читайте за едой советских газет. В данном случае за коктейлем и российских, но сути дела это не меняет.

– Господин Климук, что вы можете сказать о проблеме «выживания» колоссальной массы неэлитных шахматистов, о которой часто говорит ваш коллега гроссмейстер Дименштейн...

– Неприятно слушать, когда шахматисты ноют! Этакая вечная «зубная боль» полуголодных неудавшихся шансонье. А вместе с тем сколько талантливых шахматистов вполне успешно занимаются наукой и бизнесом! Ну не сложилось, не стали Алехиными и Фишерами, а кто мешает стать академиком или миллионером? И потом я не понимаю, Дименштейну-то на что жаловаться?!

15

– Пока вы тут чаи гоняли с этим программистом и проверяли свои завиральные теории, – Заставнюк пришел с обеда прямо светящийся от удовольствия, – я за тарелочкой пельменей попробовал разложить по полочкам все, что у нас есть на этот момент. И составил тут себе или нам, как вам будет угодно, перечень основных фактов. Желаете полюбопытствовать?

– Естественно.

– Вот. – Савелий Ильич положил на стол лист с аккуратной табличкой.

Очевидно, в последних двух столбиках полагалось ставить плюсики или галочки.

– Ну как? – гордо поинтересовался Савелий Ильич.

– Вы прямо гигант мысли, – похвалил Гордеев, в основном чтобы не обижать старика. Хотя... Хотя основные зацепки Заставнюк наметил верно. Сюда бы еще добавить тетку Мельника с Мовсесяном и их секретные совещания и, пожалуй, Гуревича с некстати приключившимся инфарктом.

– И как вы видите, много наших фактиков укладывается в вашу версию?..

Ответить Гордеев не успел, потому что в комнату влетела раскрасневшаяся с мороза и довольная Брусникина.

– Привет всем. Я была у Чиркова, второго тренера Мельника, и он, между прочим, думает, что Болотникова убили!

– А Гуревича? – ляпнул Гордеев.

– Что? – Брусникина мгновенно изменилась в лице. – Что с ним? Он умер?

– Нет. Не знаю. – Гордеев тут же пожалел о своих словах. – Извините, сморозил глупость.

– Да жив он! – воскликнул Савелий Ильич. – Шеф вчера узнавал, все с вашим Гуревичем будет в порядке.

– Еще раз прошу прощения, – сказал Гордеев. – Так что там думает Чирков?

– Чирков только подтвердил то, что нам рассказывал о Болотникове Норинский. – Брусникина все еще не оправилась от испуга. – Норинский пытался всячески нас уверить, что Болотников был гражданином с харизмой, целеустремленным и прирожденным лидером, но его примеры из жизни друга с таким же успехом рисуют нам портрет тщеславного эгоиста. А Чирков добавил: Болотников, судя по манере игры, еще и законченный авантюрист... – она покосилась на телефон: – Может, все же позвонить в больницу?

– Успокойтесь, Женечка, давайте лучше чаю попьем, – предложил Заставнюк. – Кстати, вас уже можно поздравить? Вы больше не ездите на такси?

– Езжу на метро.

– То есть машина...

– Спасибо, в полном в ажуре! Я вчера ее проведывала. Она разобрана по винтикам, и все они исправны. Осталось свинтить обратно, вдохнуть в нее душу, и она поедет.

16

Вечером Гордеев снова ездил в больницу к Рубинову. Его ушибы и переломы стремительно заживали, но сознание по-прежнему не возвращалось. Потом вместе с Севой заглянули на квартиру Керубино, где Юрий Петрович в прошлый раз специально оставил на журнальном столике копию оформленного по всем правилам иска Рубинова Российскому авиакосмическому агентству. Бумаги лежали нетронутые, установленные по комнатам видеокамеры также ничего не зафиксировали. Либо бумажкой злодеев не напугать, либо тому «улыбчивому» Керубино до лампочки.

Чертовски уставший Юрий Петрович только часов в десять вечера вернулся к себе, на Новую Башиловку. Это был тот редкий случай, когда ему захотелось воспользоваться лифтом. Вообще-то бывший боксер Гордеев никогда не упускал возможности поработать ногами и взбирался пешком на любые этажи. Но сегодня он ткнул пальцем в кнопку лифта и с разочарованием убедился в том, что он не работает. Гордеев устало преодолел лестничный пролет, когда услышал знакомый голос.

– Ну что, чмо, тебя же культурно предупреждали! – Интонация у «улыбчивого» теперь была совершенно иная.

Если бы Гордеев не видел этого человека в прошлый раз своими глазами, определенно решил бы, что перед ним урка.

Драка не заняла много времени.

Собственно, это была не драка, а избиение. Впервые за много лет Гордеева побили, причем его же собственным оружием – боксом. То, что перед ним профессионал, Юрий Петрович понял, почувствовал с первым же ударом, отбросившим его к стене. «Улыбчивый» был быстр, как Майк Тайсон в молодые годы. Еще через два удара Гордеев потерял сознание. Один был нанесен в солнечное сплетение, а другой – ботинком в голову. И свет погас. Когда же он включился в следующий раз, первое, что увидел Гордеев, была решетка.

17

– Садитесь вот сюда! – указала Ангелина Марковна на уголок дивана.

Остальная его часть была занята пледами и подушками – «тетушка-генерал», так окрестила ее Женя,