След 'черной вдовы'

Ахундов, после чего и возобновить этот ваш... диалог. А тем вре­менем проходите положенный вам курс лечения, ста­новитесь на ноги — и... желаю здравствовать.

—   Одну минуточку! Так просто вы от меня не отде­лаетесь, господин заместитель директора! Я сейчас при­еду в вашу контору, и вы мне покажете все оформлен­ные документы. Все, до единого! Я их видела своими глазами! И видела на них подписи Нестерова и вашего шефа! И там все ясно сказано! Не морочьте мне голову!

—   Но... как же это вы приедете? — Кажется, замес­титель слегка растерялся от такого поворота событий. Или он просто не видел никаких документов? И все им сказанное — чистый блеф? Ложь? Желание еще раз со­рвать куш? — Как же вы приедете, если у вас, насколь­ко мне известно, постельный режим?!

—   Кто вам так нагло солгал? Какой режим? Я толь­ко что отработала у станка обычные свои три часа! Приготовьтесь, я еду! И не дай вам бог что-то утаить, я из вас душу выну! И вы легко узнаете, как я это умею делать!

Светлана швырнула трубку на рычаг и отвалилась от аппарата совершенно без сил...

Щербак слышал разговор Светланы по телефону. И сделал для себя четкий вывод, что ее попросту ловко и нагло водят за нос. Понятная ситуация. Но с этим за­мом у нее, скорей всего, ни черта не получится. Если и в самом деле нет никаких финансовых документов, нече­го и соваться: облапошат, как сопливую девчонку. Уже, по идее, облапошили. И ей бы не «базарить», а действи­тельно подумать о каких-то документах. Видимо, по­койный Нестеров все-таки не был круглым идиотом и деньги просто так никому не отстегивал. А если и от­стегивал, то уж о приходе-расходе не забывал, и это дело наверняка где-то у него было зарегистрировано. Где — вот об этом ей бы и думать. Да только вряд ли она при­мет совет от постороннего. Чрезмерно себя уважает...

Размышляя, Николай из-за шторы поглядывал на двор. Уже не раз его внимание привлекала черная ма­шина «БМВ», словно дежурившая напротив подъезда, где располагалась квартира Светланы. Иногда маши­на резко уезжала, потом возвращалась. Но из нее ник­то не выходил. Ну прямо «летучий голландец» какой- то. Или наблюдатель.

Вот и сейчас машина торчала напротив. А когда Светлана швырнула телефонную трубку, машина тут же уехала. Можно подумать, что внутри ее сидел кто- то, слышавший телефонный разговор, а выяснив все, чего хотел, посчитал информацию исчерпывающей для себя. Щербак размышлял просто так, скорее по при­вычке, но когда словно угадал намерение водителя, опомнился. Да ведь все получается и в самом деле имен­но так! Или тут случайное совпадение?

В комнате что-то хлопнуло. Николай осторожно заглянул туда и увидел, что Светлана стояла у большо­го напольного зеркала с какими-то нарядами в руках.

Это она примеряла себе необходимое платье, наверное, для выхода на улицу. Ну да, она же собиралась! А хлоп­нула дверца шкафа.

—   Мне надо переодеться! — резко бросила она, не оборачиваясь, будто почувствовала присутствие чужо­го человека в комнате. — Выйдите! Сейчас поедем! Где машина?

—   Сей момент, — вежливо отозвался Щербак и, вер­нувшись в прихожую, достал свой мобильник.

Денис выслушал его сообщение и, поразмыслив, сказал, чтобы Николай не спускал с нее глаз, но и в дела ее тоже не лез. Если ей нужен «базар» в дирекции Боль­шого театра, это ее проблемы. Мешать ей не стоит. Но и одну ее оставлять, в смысле, без присмотра, тоже не следует. За исключением... ну Николай должен понять, куда совсем не нужно сопровождать охраняемую жен­щину. Щербак усмехнулся по поводу столь тонкого за­мечания шефа: он и не собирался сопровождать приму- балерину, скажем, в туалет, а вот постоять у двери... Отчего же не постоять? Бывает ведь, когда воруют по­допечных именно из туалетов...

Обменявшись остроумными замечаниями, директор «Глории» пообещал прислать Николаю в помощь Фи­липпа, на своей машине. Джип «форд-маверик» был гордостью Дениса Грязнова, и выдавал он его своим сотрудникам лишь в исключительных случаях. Возить балерину — это, конечно, изрядное исключение, ниче­го не скажешь!

Скоро Филя позвонил снизу и сказал, что у него порядок, а «БМВ», о котором заходила речь, и близко нету, можно спускаться. Щербак забрал ключи у Свет­ланы, лично запер все замки, оставив положенные в таких случая «секретки», если бы кто-нибудь пожелал проникнуть в жилье за время их отсутствия, и только потом вызвал кабину лифта.

С Филиппом договорились так, что он будет ожи­дать в машине и наблюдать за обстановкой вокруг, а Николай сопровождать клиентку повсюду, кроме, так сказать... в общем, понятно. Даже посмеялись по этому поводу, надеясь немного расшевелить Светлану, кото­рая была мрачно сосредоточена и только морщилась по поводу незамысловатых хохмочек своих охранников. Ну, пошутили и замолчали, поддавшись тяжелому на­строению женщины.

Филипп ловко подкатил к самому подъезду дирек­ции. Вышел, огляделся и дал знак Николаю. Тогда вы­шел из машины и он, и вот так, вдвоем, прикрыв собой балерину спереди и сзади, они вошли в помещение. Де­журный на входе тотчас доложил о посетительнице, и минуты три спустя на лестничной площадке перед ними появился невысокий, плотный, похожий более на брат­ка, нежели на крупного работника искусства — адми­нистративного, естественно, работника, — мужчина. Был он горбоносым, с черными как смоль кудрями и тонкими усиками, выдававшими его определенно кав­казское происхождение. Он сделал в сторону балерины легкий поклон, но не пошел навстречу, а рукой пока­зал, что готов пригласить и выслушать. И еще — он не улыбался, как обычно улыбаются люди, увидев перед собой хочешь не хочешь, а все же знаменитость.

Щербак обернулся к Филе и кивнул ему. Филипп понял и пошел к машине. А Николай отправился сле­дом за Светланой по лестнице наверх. Перед большой дверью с позолоченной старинной ручкой Светлана как-то нервно обернулась к своему охраннику и негром­ко сказала:

—    Здесь подождите. Я же никуда не денусь, а вот вам, возможно, не очень понравится мой разговор с этим сукиным сыном.

—     Но я... — попытался возразить Щербак. — И потом, со мной, то есть в моем присутствии, вам навер­няка будет легче беседовать с этим типом.

Я

все-таки владею кое-какими боевыми приемами, а?

Она даже не улыбнулась.

—   Нет, разговор будет тет-а-тет.

—    Ну как считаете, — вздохнул Щербак, — на тет так на тет. Не положено, правда.

—   Положено. А за меня не бойтесь...

И она ушла в дверь следом за Али Магомедовичем, так следовало понимать. И сама закрыла за собой дверь. А Щербак взял от окна в приемной стул, поднес его к самой двери и демонстративно уселся. Средних лет сек­ретарша, безотрывно высматривающая что-то в мони­торе большого компьютера, лишь недовольно помор­щилась от этого его самоуправства, но промолчала. Уж охранник-то ее никак не интересовал.

В мертвой тишине прошел почти час. Щербак не шевелился, никаких телодвижений у компьютера не совершала и секретарша. Из-за двери не доносилось ни звука.

Когда время перевалило на второй час, Николай поднялся со стула и громко кашлянул. Секретарша ото­рвалась от экрана и с неприязнью взглянула на Щерба­ка, будто хотела задать вопрос: какого черта ему здесь надо и кто он такой вообще? Это показалось ему уже совсем странным. И тогда Николай обернулся к двери и резко отворил ее.

—  Эй, куда вы?! — закричала секретарша, продемон­стрировав визгливый, словно скрежещущий металл по асфальту, голос.

Но Николай уже вошел в обширный кабинет, огля­делся и... никого не нашел. Быстро выйдя в приемную, наклонился над секретаршей и, свирепо глядя ей в ис­пуганные глаза, рявкнул:

—   Где они? Быстро! А то, твою мать!..

—   А-а-а! — буквально завопила эта дура и замаха­ла перед собой обеими руками, словно отгоняя приви­дение.

Через мгновение в приемную ворвался охранник, не тот, что был внизу, у входа, а другой. И кинулся к Ни­колаю. На свою беду. Потому что Щербак, когда тот прыгнул на него, сделал короткое защитное