может выйти из-под контроля. Просто сбором информации, как предполагалось изначально, обойтись уже невозможно. Проблема оказалась куда более сложной, чем предполагали даже сыщики. Кстати, Костя наверняка слышал об операции по задержанию организаторов подпольного публичного дома, открытого в мастерских художников. Проводили МУР и Мосгорпрокуратура. Но всю предварительную работу проделала, да будет известно, именно «Глория», причем исключительно в рамках поручения господина Осипова. Произведены также отдельные задержания фигурантов дела и в межрайонном отделе вневедомственной охраны. Словом, крепко пошерстили «рабочий коллектив», так сказать, и клиентов заведения, среди которых оказался и один из депутатов Госдумы.
– Не может быть!.. – Костя едва не схватился за голову. – А при чем здесь?..
– Для этого я и пришел.
– Саня, я не могу поверить...
– Придется, – жестко ответил Александр. – Но мы с Володей Яковлевым, планируя эту операцию, заранее договорились, что внучку Осипова, как и мою Нинку...
Меркулов, раскрыв рот, растерянно уставился на Турецкого.
– Ты с ума сошел?! Ты что, и Нинку задействовал?
– Не волнуйся, с полного согласия жены и дочери. А как иначе мы могли раскрутить ту шушеру? Должны же были клюнуть? Вот и клюнули. А дальше – дело техники, мы ж все под контролем держали. И Юлия, внучка, сама не предполагая, нам в этом вопросе помогла. Поэтому их двоих мы вывели из дела еще до появления ОМОНа. Соответственно и улики убрали.
– Господи, что ж это происходит?! – Вот тут Костя уже схватился за голову. – Но как Юлька, эта девочка, там оказалась, я ж ее помню, она?..
– Во-первых, давно не девочка, а чрезвычайно интересная внешне барышня, у которой уже имелась своя клиентура... Погоди! – Александр остановил Костю, готового, кажется, закричать, чтобы остановить этот бред. – Мы знаем, что она там оказалась не по своей воле. Там целый, как я вижу, комплекс условий – художники, интересное общество, напитки, веселые и богатые клиенты, масса удовольствий, которые однажды превращаются в... ну, и так далее, объяснять не стану, сам взрослый дядя. И все бы для нее благополучно закончилось, если бы... И это уже – во-вторых. Если бы, Костя, не остались на свободе старые связи, которые так просто заманчивую дичь не оставят. И если бы она сама, уже по другой причине, снова не вляпалась в неприятную историю, которая может иметь печальное продолжение. Тут уж не ее, правда, вина, а повальная болезнь, которая называется Интернетом. Люди со всего мира переписываются, знакомятся, влюбляются, изредка, то есть очень нечасто, как, скажем, подружка той же Юлии, могут действительно встретить свое счастье. Тут уж мы маленько помогли, проверили со Славкиной помощью, не проходимец ли парень этой Наташи. Оказалось, очень хороший человек, но, главное, рыжий. Грязнов в восторге от него. Значит, можно надеяться, что хоть этой девочке повезло. А вот Юлии вторично не повезло. И крупно. Ее кавалер, выдающий себя за англичанина, на самом деле латышский аферист и сутенер, поставляющий красивых девушек в европейские бордели. Пишет ей головокружительные послания, обещает приехать и взять ее замуж. Короче говоря, снес башку девушке. Всерьез, к сожалению, судя по ее реакции. Она, будучи сейчас в совершенно отчаянной ситуации, готова мчаться к нему хоть на край света, лишь бы убежать, скрыться, исчезнуть.
– А как же вам удалось все это раскопать? Ведь какие-то две недели всего и прошло, как...
– Как что? – Турецкий увидел, что Костя нечаянно проговорился. Потрясение для него действительно было сильным. – Костя, я жду честного ответа.
– Жду, жду... – Меркулов помрачнел. Ну да, попался, конечно, и теперь не скроешь. – Ладно, – мрачно посмотрел он на Саню, – чего, правда, темнить? Мы ж с тобой не один пуд съели... этой самой... В общем, – вздохнул он, – это я ему и посоветовал обратиться именно к тебе. Когда вы с Ириной пиво поехали пить в Сокольники. Ну а что мне было делать, когда он вот тут, на твоем месте, сидел и слезы лил?!
– Ну, ё... елки-палки! – в сердцах воскликнул Александр. – Делать вам обоим не х... хрена... Добились? А что теперь? Этот твой узнает, сразу готовь венки. Ирина была у них дома, посмотрела, что за люди, как и чем живут. Для них такое известие может оказаться хуже смерти, я всерьез так думаю. И у девушки характерец не дай, боже... Ну, стало быть, теперь ты давай, когда узнал все, помогай другу своего детства, советчик... ядрена палка... Чего делать-то?
– А ты-то сам чего предлагаешь? – растерянно спросил Меркулов.
– Я? Не знаю. Этот Брентон, который вовсе и не Брентон, а какой-то Паперис, еще при советской власти в Латвии парился по старой сто сорок седьмой – за мошенничество. Можно его отловить, когда он прилетит. Можно даже спровоцировать его прилет. Охотников до его головы хватает: и в Латвии, и в Польше объявлен в розыск.
– Я все понимаю, Саня, кроме одного: как вам удалось за столь короткое время столько раскопать? У вас не может быть ошибки?
– А что ж ты уверяешь, что хорошо знаешь меня? – иронически хмыкнул Турецкий. – Питер помог, на Европол вышел, его коллеги для нас в Англии пошурудили, вот и узнали. Макс наш влез, куда надо...
– Вы, вижу, действительно всерьез взялись...
– А ты как ему предложил?
– Нет, я не думал, что настолько серьезно. Можешь мне какие-нибудь материалы показать, не оттого, что я вам не верю, совсем нет, ну, свое мнение...
– Отчего же? Приеду, тебе подвезут. Но я уже сказал, а ты, Костя, обещал. И если что-то просочится, я тебе клянусь, снимаю всякую ответственность.
– Саня, только не пугай меня...
Днем Филя закинул пакет на проходную Генеральной прокуратуры на Большой Дмитровке. Турецкий вместе с ним отобрал лишь самые необходимые и бесспорные материалы. Две записи разговоров между Юлией и Наташей, материалы по Брентону, присланные Реддвеем, пара посланий Брентона к Юлии и ее ответы ему – наиболее характерные. И несколько фотографий. Все, естественно, копии. И на втором пакете, который положил внутрь большого, желтого, написал: «Совершенно секретно» и «Только для служебного пользования». Должен понять Константин Дмитриевич свою ответственность.
Вот отослал, а на сердце стало как-то неспокойно, будто сделал какую-то, еще неясную, ошибку. Опять эта чертова интуиция? Да когда ж все оно кончится?..
Позвонил домой, Ирине, рассказал о беседе с Меркуловым и о своем пакете.
– Так ты чего от меня хочешь? – спросила Ирина. – Если ты уже сделал свой выбор, ты теперь ожидаешь моей поддержки или возражения? Мы же обсудили вчера...
Обсудили... Но к единому выводу так и не пришли. Ирина уже предлагала в этом деле свою помощь. Правда, реакция у девушки могла быть непредсказуемой. Сочтет вообще ее появление в их доме, тем более приход Нины, предательством со стороны родителей... ну конечно же не родителей, а деда с бабкой. Подставой. Тем же предательством. А если поймет, что всем уже известно о том, чем она занималась в салоне, это для нее может показаться концом света. Все, до последнего человека, против нее. Родители, лучшая подруга, даже любимый человек – мерзавцы и предатели! Как с таким жить? Да еще и характер ярко выраженный, холерический. Опасно...
– Ну, обсудили, – неуверенно повторил за женой Александр Борисович, – но мы же выполняем поручение не Юлии, а ее дедушки, перед ним и отчитываться. А в чем? В том, что подняли шум на весь мир? Что зарубежные спецслужбы задействовали? Что две операции при поддержке ОМОНа провели успешно? Понимаешь, Ирка, тут несопоставимые задача и результаты. Ибо, повторюсь, в результате мы так ничего и не достигли, кроме как, сама знаешь, много шуму наделали. Плюнуть на все и поступить по закону? А чем кончится, можешь предположить? Я – не могу.
– Тогда жди, что Костя скажет... Знаешь, Шурик, при всем моем давнем к нему уважении я никак не могу отделаться от ощущения, что Костя... Что люди с годами меняются, это аксиома. В какую сторону – в худшую или лучшую – большой вопрос, если правильно найти критерий отсчета...
– Ох, Ирка, – засмеялся Турецкий, – ты ж у меня и у-умная! Одно наслаждение с тобой разговаривать!
– Почаще б это делал, – буркнула жена.
– Буду! – с готовностью согласился Турецкий. – Но дело уже сделано. И что дальше? Может, ты Косте позвонишь и выскажешь еще и свою точку зрения? Что-то меня в последнее время как-то не тянет вести с
