плохо. Агент был вне себя от ярости.
– Ваши люди ходят за мной по пятам, – холодно сказал он. – Они даже подключились к моему телефону. И ведут они меня вполне профессионально.
– Не слишком профессионально, если вы их засекли, – заметил на это Александр Борисович.
Агент качнул головой:
– Это случайность. И заметил я их всего пару раз. Но я постоянно чувствую их незримое присутствие. У таких людей, как мы с вами, Александр Борисович, сильно развита интуиция. Или, как любили раньше говорить сыщики, нюх.
Турецкий закурил и безмятежно помахал перед лицом, разгоняя дым.
– Допустим, – сказал он. – Допустим, за вами действительно кто-то следит. Но почему вы решили, что эти люди работают на меня?
Лицо агента исказила гримаса нетерпения.
– Бросьте, Турецкий, – резко сказал он. – Я ведь не вчера на свет родился и кое-что могу. Беда в том, что обнаружил я их слишком поздно. Я не знаю, с каких пор они меня ведут и прослушивают и что за это время успели выведать. И это меня сильно нервирует.
Александр Борисович стряхнул с сигареты пепел и насмешливо спросил:
– Да что они могли про вас узнать? Вы что, жене изменяете, что ли?
Лицо агента слегка побледнело. Турецкий удивленно поднял брови:
– Вы что, серьезно? Вы в самом деле изменяете супруге? – Затем небрежно пожал плечами и добавил: – Да хотя бы и изменяете, что тут такого необычного? У многих мужиков рыльце в пушку, и ничего – живут. Хотя... – Тут Александр Борисович лукаво покосился на агента. – Как сказал недавно один депутат: «Изменить жене – это все равно, что изменить родине!»
– И опять вы кривляетесь, – неприязненно констатировал агент. – Я не заслуживаю такого обхождения, Александр Борисович. До сих пор я лишь помогал вам. И теперь... В общем, я хочу, чтобы вы выполнили три моих просьбы. Я думаю, что заслуживаю вашего...
– Участия? – с иронией подсказал ему Турецкий.
– Пусть так, – кивнул агент. – Во-первых, вы прикажете парням из «Глории» оставить меня в покое. Это, кстати, в их же интересах. Они мешают мне жить и работать, а я не люблю, когда мне мешают. Во-вторых, вы немедленно, прямо здесь и прямо сейчас, расскажете мне, что вам удалось про меня узнать. И в-третьих, если у вас есть какие-то аудио– и видеоматериалы – вы отдадите их мне.
Некоторое время Александр Борисович молчал, покуривая сигарету и стряхивая пепел в урну. Затем повернулся к агенту и сказал насмешливым голосом:
– А вы смелый человек. Вот смотрю я на вас сейчас и ищу ответ на один забавный вопрос – только никак не могу его найти.
– На какой? – равнодушно спросил агент.
– Да вот не знаю, что мне мешает дать вам по морде? «Прямо здесь и прямо сейчас».
– Это было бы глупо, – сказал агент.
– Ну да, глупо, – согласился Александр Борисович. – Зато от души.
– Вы нарываетесь, Турецкий, – сказал агент.
– Именно это я и делаю. А теперь послушайте меня: наблюдение за вами будет продолжаться столько, сколько я сочту нужным. Материалов на вас мы собрали множество. И измены жене – лишь малая их толика. В общем, мне есть, чем вас урыть, и нарываюсь я не зря.
– И вы пойдете на это? – с сомнением спросил агент.
– Можете в этом не сомневаться, – заверил его Турецкий. – Вы много обо мне знаете и знаете, что я всегда довожу дела до конца.
Некоторое время агент размышлял. Затем с легким вздохом произнес:
– Ну хорошо. Я понял, к чему вы клоните, Турецкий. Признаюсь, я бы и сам с большим удовольствием набил вам морду, но долгий жизненный опыт научил меня одной важной вещи – с кем бы ты ни имел дело, нужно всегда искать компромиссы и уметь договариваться.
– Вот это уже ближе к делу, – кивнул Александр Борисович.
А агент с видом человека, пошедшего на сделку с дьяволом и сбросившим со своих плеч груз ответственности, спросил:
– Итак, что вы от меня хотите?
Турецкий заговорил неторопливым, спокойным голосом:
– Расскажите мне, кто стоит за спиной людей, устроивших охоту на Боровского и обложивших его красными флажками.
Вопрос агенту явно не понравился.
– Вы хотите, чтоб я назвал вам имя? – холодно отозвался он.
– Да.
На плоских губах агента повисла вялая усмешка:
– А разве у государственной машины подавления может быть одно имя?
– У машины – нет, – сказал Александр Борисович. – Но вам не удастся убедить меня в том, что приказы исходят прямо из Кремля.
– Почему?
Тут уже Турецкий вздохнул так, словно ему давно уже надоело повторять одну и ту же прописную истину, причем человеку, у которого явные проблемы со слухом:
– Я не буду перечислять вам факты, которые противоречат этому утверждению. Хотя еще неделю назад я бы с вами, скорей всего, согласился. А сейчас я просто напомню вам ваши же слова... Что вы там говорили насчет нюха?
– Я говорил, что у нас с вами он есть.
– Вот именно. Поэтому хватит метафор, и отвечайте на мой вопрос.
Однако агент вновь качнул головой:
– Я не имею права называть вам имена, Александр Борисович. Это противоречит моей профессиональной этике.
– Ложь, – резко сказал Турецкий. – У вас нет никакой профессиональной этики. Ваша контора всегда руководствуется исключительно соображениями целесообразности.
– Допустим, что так, – признал агент. – Но вы забыли еще об одной вещи. Разговаривая об этом с вами, я подвергаю опасности свою карьеру и свою жизнь.
– Значит, ваша контора и в самом деле причастна к делу Риневича – Боровского, – сделал вывод Александр Борисович.
– В логике вам не откажешь, – заметил агент.
Несколько секунд они буравили друг друга глазами, стараясь проникнуть в мысли, затем Турецкий едва заметно усмехнулся и констатировал:
– Вижу по вашей физиономии, что угадал. Идем дальше. Вы не можете назвать мне имя, которое прошу. Хорошо. Но я сам могу назвать его вам? Как вам такое предложение?
– Попробуйте, – пожал плечами агент.
– Соха – так он любит себя называть. Полагаю, это производное от его звучной и довольно смешной фамилии.
– Нам нет необходимости продолжать этот разговор, – сухо сказал агент.
– Из чего я делаю вывод, что мое предположение правильно. Как этот человек связан с вашими структурами? Почему вы его поддерживаете?
– Я не утверждал ни первого, ни второго.
– Да ну? Не забывайте, что я могу превратить вашу жизнь в ад. Кстати, как поживает профессор, с которым вы встречались вчера утром? Любопытную беседу вы с ним вели.
Взгляд агента стал стеклянным.
– Это невозможно, – тихо проговорил он. – Вы не могли это подслушать. Я принял все меры предосторожности.
– Правда? Ну тогда вам нечего опасаться. – Турецкий выдержал паузу, слегка подбоченился, насупил брови и изрек старческим надтреснутым голоском: – «Утро покажет, что вечер прошляпил». «Куй железо,
