– Ну вроде видел... Ага, он точно с этим усатым с телевидения приезжал... Только они как бы врозь были. Усатый-то, он не прыгает, он летает. Самолет учится водить. А чего ему, бабки есть...
И все.
Только когда Алексею Петровичу надоело вливать в них пиво и они расставались, вконец закосевший люмпен сказал Кротову на ухо, повиснув на прощание у него на плече:
– Слушай, земеля, уходи ты лучше отсюда, покуда цел. Там, блин, ребята очень серьезные замешаны. Брату твоему все равно уже ничем не поможешь, а шею себе запросто свернешь тоже...
Больше ничего Алексею Петровичу выжать из собутыльников не удалось. Но как он понял со всей очевидностью, причиной смерти Разумовского был никакой не несчастный случай, а некие «серьезные ребята». Но почему же, в таком случае, дело было закрыто милицией и вообще, как бы узнать, о каких именно «серьезных ребятах» идет речь, кому понадобилось таким вот экзотическим способом убивать простого бизнесмена...
Кто-то осторожно тронул его сзади за локоть. Алексей Петрович оглянулся. Дедок с коляской. Настороженно зыркая по сторонам, он сказал ему одними губами:
– Я случайно слышал ваш разговор... Вообще-то, я зря, наверно, к вам лезу... у меня принцип такой: никогда не суйся не в свое дело... да и опасно ведь... кому ж охота... Знаете что, ничего я пока не скажу, дайте мне как-нибудь незаметно фотографию посмотреть. – Он толкал впереди себя коляску так, словно закрывал ее своим телом от какой-то опасности. – Давайте вон за те кусты, что ли, зайдем. Как будто отлить. Хорошо? Только вы как бы сами по себе, а я сам по себе.
Он отстал, как будто занимался проснувшимся мальцом, стоял какое-то время склонившись над коляской. Так что Алексею Петровичу пришлось какое-то время его там, за кустами, ждать. Едва поравнявшись с ним, пенсионер протянул руку за фотографией, вгляделся в нее.
– Да, это он... Я, знаете, был случайный свидетель. – Он вернул фотографию, словно она жгла ему руки. – Вот что я хочу вам сказать. Я сам видел, как этот человек, которого вы ищете, – он показал пальцем на тот карман, в который Алексей Петрович спрятал фотографию, – словом, я, может, последний, который видел его живым... Я, знаете ли, дед, меня часто выгоняют с коляской гулять – дыши, мол, воздухом сам и внука прогуливай. Нет, я внука люблю, но тут мне как бы выбора не оставляют, неприятно, знаете ли... Но, извините, не про меня речь. Ну вот, гуляешь, гуляешь и зайдешь, пока тепло, пивка попить... Знаете, считаю, что заслужил за долгую жизнь право хотя бы на это. – Алексей Петрович терпеливо ждал, когда он скажет то, из-за чего рискнул его догнать. И пенсионер, заметив наконец нетерпение на его лице, на этот раз решительнее, чем прежде, оборвал себя. – Извините. Так вот, неделю назад этот человек, которого вы ищете, видимо уже после прыжков, сидел в том кафе, около которого и вы, и я сейчас стояли. Мы многие сюда ходим как в театр – знаете, новые лица, москвичи, да среди них столько известных... Ходим посмотреть на них и многое, поверьте, замечаем. Так вот, москвичи, которые сюда приезжают, они всегда потом идут всей компанией в это кафе, как бы отмечают очередной прыжок или полет. У кого что... Как я понимаю, такая традиция... Так вот, в тот день этот человек, – он снова показал на карман, где лежала фотография, – он сидел один, и мне показалось, он ждал кого-то. А потом к нему подсели несколько человек... И знаете, мне не показалось, что он им был рад. Он, знаете, как среди волков среди них оказался... Он, наверно, был мужественный человек, он не испугался, нет, но стал очень напряжен... Я его еще пожалел мысленно, даже подумал: может, мне на всякий случай милицию вызвать? Может, тут ничего и не случится, но если что-то замышляется нехорошее – милиция наверняка это предотвратит. Но я уже сказал – у меня принцип, поэтому для такого шага мне надо было собраться с силами. – Он вдруг снова прервал себя: – А он вам правда брат, этот человек?
– Нет. – Пенсионер вызвал у него такое трогательное доверие, что Алексей Петрович нарушил все принципы и, не задумываясь, сказал ему правду: – Нет, он мне не брат и не друг. На самом деле я сыщик...
– А-а, – с непонятной интонацией протянул пенсионер. – Ну это даже лучше... Хотя я тоже хорош: правда, что брат, неправда. Какое это имеет значение, верно? Если с человеком беда? Это ж ведь с любым может случиться, верно? Они, гады, как волки, а мы все такие беззащитные, они стаями, а мы все поодиночке... Ну вот, они окружили его, взяли в кольцо... Это было очень похоже на похищение, знаете... Тем более что все они называли друг друга каким-то кличками, как будто это и правда была банда...
– А вы случайно не запомнили эти клички? – встрепенулся Алексей Петрович.
Пенсионер тревожно оглянулся по сторонам, стало видно, что он боится, и боится не на шутку.
– А про это обязательно говорить? – уныло спросил он. – Хотя что я?.. Наверно, я должен это сказать... Того человека, которого вы ищете, они называли Грант. А у этих, у волков, как я говорю, было много кличек – их было человек пять или шесть. Маня, Чугунок, но чаще других называли двоих: какого-то Кента – этот, по-моему, у них был старший – и еще одного, которого звали Мастерила. Они, знаете, были очень похожи на убийц... И вот они так сидели, пока на улице не начались крики: ах, ах, несчастный случай, ах, ах, не раскрылся парашют! Какой ужас!
– И что, действительно кто-то разбился?
– Да-да, действительно. Я хотел пойти посмотреть, но там уже была милиция, они все оцепили, перекрыли выходы на поле. А потом пришла «скорая» и она, знаете, увезла два трупа. Два, вот что удивительно!
– Вы ничего не путаете?
– Да господи боже мой, как я могу путать, если я видел это своими глазами!
– Ну и что было дальше? Вы видели потом, после всего этого человека, которого я ищу?
– Ой, господи, да я же вам об этом и рассказываю. Эти волки, о которых я вам говорил, они вернулись за столик, и все вокруг только и говорили: ах, москвич, ах, друг того усатого, вот рок, вот судьба – и богатый, и здоровый, а вот распорядился господь... Ну и всякое такое... Как ужасно глупо всегда эти слова выглядят рядом со смертью...
– Значит, вы уверены, что этот человек погиб? – спросил у него Алексей Петрович.
– А, господи! Я же вам говорю, я видел, как его увозили. В мешок, на носилки и в карету «скорой». А потом эти... «волки». Один из них сказал, когда крики были сильнее всего: «А молоток ты, Мастерила, классно все заделал! Ни одна сволочь не догадается». А тот, которого звали Кент, тут же цынул на него: «Заткнись, урод!» И тот, знаете, сразу стал как побитая собака...
Вдруг он увидел, что кто-то идет в их сторону, испуганно шарахнулся от Алексея Петровича и решительно двинулся по дорожке в сторону от летного поля.
– Извините, – буркнул он на прощание, – я совсем забыл... Я спешу...
Да, хорошо их тут всех запугали!
– Подождите! – крикнул ему вслед Алексей Петрович. – А вы не знаете, куда его эта «скорая» повезла?
Пенсионер даже остановился.
– Как куда! В нашу больницу, в морг. У нас же тут не Москва... Всегда покойников в больничный морг определяют... – Он не переставая толкал свою коляску, и Алексей Петрович вынужден был чуть ли не бежать за ним, что со стороны, наверно, привлекало к ним лишнее внимание.
– Послушайте, ведь это глупо, – наконец не выдержал он. – Да остановитесь вы!.. Спасибо. Скажите мне самое последнее, и я вас больше не потревожу. «Скорая» ваша была, местная?
– Бригада была точно наша. Я этих мужиков в лицо знаю, я же здесь родился, всю жизнь прожил... Я вам больше не нужен?
– Спасибо вам большое за все, что вы мне рассказали. Спасибо вам за мужество.
– Ну уж издеваться бы не обязательно, – обиженно сказал он.
– Я сказал то, что действительно думаю! – крикнул ему вслед Алексей Петрович.
Зря дед обиделся – Кротов и правда был ему очень благодарен. Самое главное, он теперь знал, где будет искать дальше. Сегодня, пожалуй, уже не успеет, а завтра обязательно наведается в местную больницу...
5
Денис даже немного удивился, увидев на следующий день, с утра, как в офис «Глории» снова входит их давешняя заявительница. Он, честно говоря, не рассчитывал так скоро встретиться с «сестрицей Аленушкой» снова – вроде пока не было такой необходимости. Но вот же «вдова» (ну а как ее
