Сельвинский с недовольным видом приподнял голову. Перед его глазами было раскрыто удостоверение... Сначала Казимир Семенович ничего не понял, но страшная догадка вспыхнула у него в голове. Он перевел взгляд на мужчину, держащего удостоверение. Тот лучезарно улыбнулся и произнес:
– Турецкий. Старший следователь управления по расследованию особо важных дел генпрокуратуры.
Потемневшее небо разрезала молния, и Сельвинского оглушил страшный удар грома. Он вскрикнул, отпихнул от себя чемодан и схватился за сердце. Чемодан упал на пол, из него вывалилось несколько пачек долларов. В кабинет вбежала встревоженная вскриком Сельвинского секретарша. Глазам ее открылась удручающая, близкая к апокалипсису картина: часто дышавший и хватающийся рукой за сердце Казимир Семенович, доллары, разбросанные на полу, двое мужчин в черных костюмах, словно ангелы смерти, и все это на фоне вспыхивающих в темном небе молний и раздающихся время от времени раскатов грома.
– А вот и понятая, – весело воскликнул один из «ангелов смерти».
Вскоре картина переменилась. Секретарша отпаивала Сельвинского валидолом и еще какими-то таблетками. Ему было уже значительно лучше, но он все еще держал руку на сердце.
– Составляем протокол, – сказал Турецкий.
– Казимир Семенович, как у вас окно открывается? После дождичка, верно, так свежо на улице, – произнес Гордеев.
Сельвинский не мог вымолвить ни слова. Секретарша открыла окно.
– Так, – протянул Турецкий. – Придется вам ответить на несколько наших вопросов.
– Не буду, – вдруг выдохнул Сельвинский.
– Что, простите? Вы отказываетесь отвечать на вопросы?
– Нет, – тряс головой Сельвинский. – Я без адвоката отвечать не буду. Вызовите моего адвоката.
– Так... – Турецкий аккуратно поднял с пола чемоданчик, – ну вот, ваши отпечатки тут есть, на деньгах тоже. Большое спасибо.
– Адвоката, – затравленно произнес Сельвинский.
Пришлось ждать, пока он не вызовет адвоката и пока тот не приедет.
Гордеев с Турецким стояли в коридоре и курили.
– Как мы его взяли! Это нечто! Ты видел его физиономию! А до этого сидел – кум королю! Лицо вытянулось, за сердце схватился, – Гордеев изобразил Сельвинского.
Турецкий покосился на Гордеева.
– Юра, тебе сколько лет? Просто восторг пятнадцатилетнего мальчишки! Ты вообще представляешь, что у нас сейчас может все сорваться. При адвокате с ним по-нормальному не поговоришь! Сам небось знаешь. И что же нам делать?
– Да ладно! Я сам адвокат. Разберемся, – ответил Гордеев.
– Да, точно ребенок, – подтвердил Турецкий. – Короче, смотри на меня и подыгрывай. Ладно. Только постарайся не испортить комедию...
К ним подошла секретарша и сообщила, что прибыл адвокат. Они пошли в офис.
Вскоре в кабинет вальяжной походкой вошел адвокат Сельвинского. Он был высокого роста, подтянут, на лице его играла самодовольная улыбка. На его безымянных пальцах горели золотые печатки.
– Чеширский кот, – шепнул Гордеев на ухо Турецкому.
Они подошли к адвокату с целью рукопожатия, но тот даже не взглянул на их протянутые руки. Он тут же взял быка за рога и произнес:
– Попрошу вас оставить меня с моим клиентом на некоторое время. Он не будет отвечать ни на какие ваши вопросы, не посоветовавшись со мной.
– Да, конечно, – вздохнул Турецкий.
Они снова оказались в коридоре.
– Вот гад, – ворчал Гордеев.
– Да ладно, гад. Твой коллега, между прочим. А ты бы разве не так поступил на его месте?
– Я, в отличие от него, не защищаю подонков.
– Ах ты, боже мой! Благородный Робин Гуд, – усмехнулся Турецкий. – Неизвестно еще, что из себя Зайцев представляет.
– Зайцев – порядочный человек, – сказал Гордеев, впрочем, без особой уверенности в голосе.
– Угу, все они порядочные. Поверь моему опыту, порядочные люди в губернаторы не выбиваются.
– Так вот на него и повесили всех собак, потому что он порядочный...
– Юра! С кем я сейчас разговариваю? С опытным юристом или с подростком?
Гордеев промолчал.
Вскоре их позвали в кабинет. Теперь они оба, адвокат и его клиент, сидели, вальяжно развалясь, в креслах.
Турецкий сел напротив них.
– Ну давайте, задавайте свои вопросы, – снисходительно разрешил адвокат.
– Фамилия, имя, отчество, дата и год рождения, – понуро начал Турецкий.
– Сельвинский Казимир Семенович. 8 декабря, 1951 год рождения.
– Слушайте, это составление протокола или допрос? – спросил адвокат. – Мой клиент сказал мне, что протокол уже составлен. Пожалуйста, переходите к более важным вопросам.
– Хорошо. Расскажите нам все, что вам известно о Веселовском.
– О каком Веселовском? Я не знаю никакого Веселовского, – ответил Сельвинский.
– Ну как же так? Он работал... Он был заместителем начальника андреевского РУБОПа.
– Ну и отлично. Вот и идите к этому начальнику. Мой клиент его не знает, он же вам сказал, – вмешался адвокат.
Турецкий посмотрел на них с неодобрением.
– Хорошо. Тогда откуда у вас компромат, который собирал Веселовский?
– Какой компромат? Ничего не понимаю.
Турецкий выходил из себя. Гордеев следил за всем происходящим и думал, что ничего сделать будет нельзя. Глухая стена, которая становится все толще и толще с каждым новым вопросом... Впрочем, судя по виду Турецкого, у него в запасе был какой-то ход...
– Казимир Семенович, – спросил Турецкий. – В чем заключается ваша работа здесь?
– Казимир Семенович, – тут же влез адвокат, – не отвечайте на этот вопрос. Это может быть секретной информацией. Да и вообще, что за провокация!
– Хорошо. Вы передали нам папку с компроматом, который собирал Веселовский.
– Да что вы?! Серьезно? И на кого компромат?
– На всех. И на Ершова в том числе.
– Что вы говорите! Но я не имел ни малейшего понятия о том, что это компромат.
– Зачем же вы его нам отдавали?
– Вы же сами попросили...
– Значит, вы не отрицаете тот факт, что мы просили папку, а вы нам ее отдавали?
– Я протестую! Что это за разговоры! Это была беседа тет-а-тет. Свидетелей при ней не было. Разве что вы, – насмешливо добавил адвокат.
– Но вы же сами говорили нам, что да, у вас компрометирующие Ершова материалы прослушки...
– Вы такое говорили? – спросил Сельвинского адвокат.
– Я? Да бог с вами! Не говорил и не мог говорить, потому что не знал, что в этой папке.
– Замечательно. Но откуда у вас эта папка?
– А я нашел ее на улице.
Турецкий посмотрел на Гордеева. Гордеев отвернулся к окну. Это все уже начинало веселить его. Он понял совершенно определенно, что добиться от Сельвинского какой-либо информации они не смогут. Ему просто было интересно, какие еще ответы, доведенные до полного абсурда, будет выдавать этот человек.
– Нашли на улице? – переспросил Турецкий.
– Ну да.
