магу. Время от времени он направлял свою лошадь в сторону и в одиночку уезжал через поля к холмам, а то и ночью выскальзывал из лагеря, чтобы побродить и поразмышлять наедине с самим собой. С Куллом за эти дни он не обменялся ни единым словом, равно как и с. остальными своими спутниками.
Напротив, атлант немало времени проводил теперь с Сойан-Таном, — после того, как старец усмирил наемников-головорезов, демонстрируя им свои магические способности, управление войском почти не требовало особого мастерства, и Кулл справлялся с этим играючи, учитывая его немалый воинский опыт. Но с магом они говорили не только о вещах практических и приземленных. И как-то раз вечером, когда до селения Теринаса оставался всего лишь день пути, волшебник заявил Куллу:
— Я иду по дороге к гибели.
Атлант был изумлен.
— Что ты хочешь этим сказать? Неужто ты полагаешь, что Тха-Бнар уничтожит нас?
Маг пожал плечами.
— Я говорю не обо всех нас, а лишь о себе. Тха-Бнар может стать орудием моей гибели, но не ее истинной причиной. Я уже почти отбыл свой срок на земле в этом существовании. Пора мне двигаться дальше. — Он бросил суровый взгляд на своего собеседника. — Только ничего не говори Мантису.
— Разумеется, нет, мудрейший. Но будет ли колдовства Мантиса достаточно, если ты оставишь нас или… погибнешь?
Сойан-Тан медленно отозвался:
— Этого будет достаточно, если Мантис сам того пожелает… Если он сумеет совладать сам с собой.
— Все то время, что я с ним знаком, он ведет внутреннюю борьбу, — нахмурился Кулл. — Я считаю себя его другом, но боюсь, никакие друзья или наставники тут ему не помогут. Он должен во всем разобраться сам.
— Ты совершенно прав, атлант, — согласно кивнул старый маг. — Порой я поражаюсь, сколько мудрости сокрыто в твоем сердце. Ты ничуть не похож на тех варваров, которых я знал прежде… Да и на многих прочих людей тоже. Несомненно, тебя ждет великое будущее, Кулл. Уж поверь в этом колдуну, который немало повидал на своем веку. Должно быть, это опыт прошлых жизней говорит в тебе.
— Я не уверен, что все эти разговоры о прошлых перевоплощениях — правда, — с сомнением промолвил атлант. — Я предпочитаю верить лишь в то, что способен увидеть собственными глазами.
— Это разумно… хотя и не всегда, — сухо засмеялся Сойан-Тан. — И все же это правда, Кулл, каждый из нас многократно жил до этого и переживет многочисленные воплощения в будущем. И в каждой новой жизни мы ищем ответы на прежние вопросы. — Он помолчал. — Вот почему я так стремлюсь поскорей умереть… Я желаю вернуться и вновь отыскать женщину, которую знал в своей юности. Она покинула меня давным-давно, став жертвой черной чумы.
Кулл с сочувствием посмотрел на старца.
— Сойан-Тан… Я был бы рад услышать твою историю!
Старец повел плечами.
— Что тут можно сказать еще, мой друг? В этих нескольких словах я поведал тебе все. Поразмысли на досуге… и ты поймешь остальное.
Так говорил с ним Сойан-Тан за день до прибытия в селение Теринаса… И этот разговор оставил у Кулла дурное предчувствие и тревогу. Но он и сам толком не мог понять, чего опасается.
Угасающее солнце ненадолго показалось между линией горизонта и нависающей пеленой облаков. Вороны и стервятники высоко кружили в мрачном свинцовом небе, ветер колыхал речную гладь, делая ее подобной чешуе какого-то древнего морского дракона.
Деревья с облетевшими листьями стояли недвижимо, и ветви их не трепетали на ветру. Над мертвыми полями вихрилась серая пыль, и нигде, ни на равнине, ни на улицах селения, не было заметно никаких признаков жизни.
Лишь когда они ближе подошли к селению Теринаса, то заметили на крепостных стенах дозорных. Кулл с Мантисом и Сойан-Таном, ехавшие во главе войска, с каждым шагом ощущали нарастающую тревогу.
— Что-то неладно, — первым подал голос Кулл, озвучив терзавшее их всех предчувствие.
— Да… — Мантис поднял голову, глядя на свинцово-серые небеса, затем через реку посмотрел на зиккурат, вознесший свою темную громаду над иссохшей степью. Он встретился взглядом с Сойан-Таном. Старец мрачно кивнул.
Когда они подъехали ближе к городским воротам, Кулл первым выехал вперед, дабы перемолвиться несколькими словами с дозорными на стене.
— Кто здесь? — выкрикнул тот. — Что это за войско?
— Я Кулл, атлант, — закричал в ответ воитель. — Вместе с наемником Мантисом мы уехали отсюда полтора месяца назад, дабы собрать войско… И теперь мы вернулись. Открывай ворота, солдат!
Тот застыл в нерешительности. Его товарищи также показались на стене.
— Проклятье, да откройте же ворота! — выкрикнул Кулл. Мантис подъехал к нему. — Нам нужно поговорить с Теринасом.
Несколько стражников спустились со стены. Последовала длительная пауза, и наконец, часовой вновь окликнул атланта:
— Ты со своим спутником можешь войти в город, а войско пусть подождет!
— Да что с вами стряслось? Мы привели эту армию в помощь Теринасу.
— Пусть подождут, Кулл, — неумолимо возразил часовой.
Атлант покосился на Мантиса. Тот не скрывал своей тревоги.
— Погоди немного, — промолвил юноша.
Он пустил свою лошадь в галоп и поскакал к Сойан-Тану, которого окружали командиры отрядом. Перемолвившись с ними несколькими словами, Мантис вернулся. На сей раз Сойан-Тан шел рядом с ним.
— Откройте ворота! — окликнул часовых Мантис. — Мы войдем в город втроем.
Последовала короткая перекличка на крепостной стене, и вскоре ворота распахнулись. Кулл, Мантис и Сойан-Тан двинулись вперед. Когда они вошли, наконец, внутрь, Кулл сурово обратился к стражникам:
— Да что с вами стряслось, безумцы? Наши люди устали и проголодались. Они ведь явились сюда, чтобы сражаться за Тери…
Он осекся, впервые за все время оглядевшись по сторонам. Площадь перед воротами была совершенно пуста. Кулл не видел нигде ни толпящихся солдат, ни горожан, ни даже домашних животных. С потерянным видом бродило с десяток человек, не более того, — и они выглядели так, словно не знали, чем себя занять и потеряли всякий смысл в жизни. Внезапно под ветром взметнулась пыль, и ветер, дующий сквозь щели, не донес ни единого звука до ушей Кулла: город явно был пуст.
— Что здесь стряслось? — спросил одного из часовых Мантис.
— Смерть, — глаза солдата глубоко запали в глазницах. — Смерть.
— Колдовство? — воскликнул Кулл.
Тот пожал плечами.
— Наши люди начали гибнуть. Многие дезертировали и сбежали. Крестьяне уезжали целыми семьями, уплывали вниз по реке. Животные умирают, и дети тоже. Мы были глупцами… Настоящими безумцами…
Кулл ощутил подступающий гнев.
— И как давно это началось?
— Несколько недель… Это началось несколько недель назад… Может быть, месяц. — Солдат нетвердо держался на ногах. Похоже, даже поддерживать разговор требовало от него немалых усилий.
Кулл глубоко вздохнул.
— Отведи нас к Теринасу. Мы должны поговорить с ним. Немедленно.
— Он болен, — мрачно откликнулся стражник. — Теринас болен. Он тоже умирает.
— Будь ты проклят! — прорычал атлант. — Да ты мужчина или слабая баба? Там, на равнине, ждет целое войско, которое намерено обложить осадой зиккурат и уничтожить колдуна Тха-Бнара. Немедленно отведи нас к Теринасу, солдат!
Ничуть не впечатленный яростью атланта, стражник обернулся к одному из своих товарищей.
