обстоятельств не выдвинуло его на первый план. Это же стечение обстоятельств навсегда избавило его от горячности и порывов молодости.
Пока атлант с удовольствием поедал жаркое, запивая его вином, Теринас внимательно и сурово изучал его. Он дождался, пока Кулл осушит до дна кружку с вином прежде, чем заговорить.
— Я надолго не задержу тебя, — заверил он атланта глубоким звучным голосом, в котором сквозила усталость. — Я знаю, как тяжело тебе пришлось, и что сейчас больше всего ты нужда ешься в том, чтобы принять ванну и как следует выспаться. Однако, я немало слышал о тебе, Кулл, со дня твоего появления среди нас, и по думал, что мне и моим командующим было бы полезно узнать твое мнение о ведущихся здесь военных действиях и об этой осаде.
— Что же ты узнал обо мне? — недоверчиво поинтересовался Кулл, хотя слава атланта бежала далеко впереди него, он отнюдь не стремился к ней и зачастую предпочел бы оставаться незамеченным. Увы, это редко ему удавалось.
— Все утверждают, что ты необычайно искусен во владении топором и мечом… А также что ты был наемником во многих армиях и участвовал во множестве битв.
— Это правда, — неохотно признал атлант. — Однако, здесь, среди вас, я пробыл совсем недолго, и едва ли смогу сказать тебе что-то такое, чего ты не знал бы сам. — Кулл, не таясь, встретился взглядом с Теринасом.
— И все же я постараюсь дать тебе совет, если это будет в моих силах.
— Какой тебе видится наша осада? — поинтересовался Теринас. — Мы не требуем немедленного ответа. Возможно, завтра или послезавтра тебе придет какая-нибудь свежая мысль, которой ты пожелаешь с нами поделиться. Тогда не стесняйся, заходи сюда в любой час, мы всегда будем рады тебе.
Кулл откинулся спиной к стене. Подкрепившись, он почувствовал, как силы возвращаются к нему, и даже сонливость понемногу отступает. Утерев губы тыльной стороной ладони, он спросил Теринаса:
— И все-таки что так беспокоит тебя? Вот уже десять лет, как мы осаждаем пирамиду, — отозвался тот. — Уже после первого года мне стало ясно, что колдуны в храме, хотя и вынуждены отступать, но готовы защищаться до последнего. Тем не менее, они не собираются предпринимать никаких ответных действий, словно дожидаясь, пока мы окончательно истощим свои силы. Осознав это, я разработал тактику, при которой мои люди могли продвигаться вперед с наименьшими потерями. Более того, время от времени я нанимал собственных колдунов и предсказателей, в надежде, что они помогут мне там, где окажутся бессильны клинки. Именно от них я узнал, что жреца, стоящего над всеми прочими в цитадели, именуют Тха-Бнаром и называют верховным магистром ордена Алого Солнца.
Ты немало путешествовал по свету, Кулл, и сражался с колдунами. Не доводилось ли тебе прежде слышать об этом человеке?
— Это верно, с колдунами биться мне доводилось… Но никогда я ничего не слышал ни о каком Тха- Бнаре…
— Наемные колдуны мало чем смогли мне помочь. Я знаю имя жреца, но больше ничего. Если он могущественный маг, то, полагаю, он хорошо защищает свою обитель. Вот почему так долго длится наша осада… Но и, разумеется, наемные колдуны много говорили мне об упавшей звезде.
— Так, значит, все эти легенды правдивы? Это не легенды. Я сам и еще несколько человек в этой комнате своими глазами видели, как звезда врезалась в гору десять лет назад. Мои нанятые маги заявили, что, вероятно, эта звезда была посланием от темных богов, которым поклонялся Тха-Бнар и его орден. На то, чтобы раскрыть все ее тайны, должно уйти не мало времени… Если Тха-Бнар вообще на это способен. Вполне возможно, что напротив, звезда сама поработила Тха-Бнара, и теперь сеет вокруг себя зло. Не знаю. Однако, я верю своим колдунам, когда они утверждают, что это послание черных богов или демонов. За десять лет, что длится осада, я видел, как меняется земля: поля умирают, гибнут животные, воины становятся слабее, а их жены страдают всевозможными не дугами. Хуже того, все больше детей рождается мертвыми, больными или увечными. Я обнаружил также, что вода в источниках и ручьях близ храма отравлена; люди, которые пьют ее слишком часто, слабеют и умирают ужасной смертью. Я видел это своими глазами. Тха-Бнар повинен в этом или небесная звезда — сие мне неведомо, однако я знаю точно, что мы не выдержим еще десяти лет осады.
— Так ты хочешь поскорее закончить войну?
— Да, и чем быстрее, тем лучше. Мы с нашими командующими испробовали все возможные приемы и стратегии, о которых только могли помыслить. Теперь мы спрашиваем совета у опытных наемников. В поисках пути скорейшего окончания этой войны.
Кулл понимал, чего ждет от него старейшина. У него тут же возникло не меньше дюжины различных предположений, однако все их он отверг столь же быстро, ибо, наверняка, Теринас уже испробовал все это.
— Мне нужно время, чтобы как следует поразмыслить, — промолвил атлант.
— Ну, разумеется. Я знаю, что ты наделен живым умом и обладаешь огромным опытом, ибо сражался во многих войнах. Если ты сможешь придумать хоть что-то новое или это будет какая-то разновидность нашей прежней тактики, — дай мне об этом знать. Я хочу прекратить осаду. Я хочу своими руками отсечь голову Тха-Бнару, надеть ее на свой клинок и вышвырнуть проклятую звезду с нашей земли.
— Твое желание справедливо, — кивнул Кулл, сочувственно глядя на Теринаса. Он поднялся на ноги. — А теперь, надеюсь, ты простишь меня. Теринас потянулся вперед и протянул руку в перчатке. Воины обменялись крепким рукопожатием.
— Отдыхай как следует, — сказал атланту Теринас. — И приходи ко мне завтра же, если придумаешь хоть что-то нам в помощь. Даже самую нелепую идею мы готовы будем обсудить.
— Разумеется. — С этими словами Кулл попрощался с собравшимися и вышел из дома.
Когда дверь за атлантом закрылась, Теринас обвел взглядом своих приспешников. Не глядя ни на кого в особенности, он проронил:
— Он опытный воин. Он не бросается словами и не пытается судить о том, чего не знает. Ничего не принимает как данность и старается получить те сведения, что ему необходимы для принятия решения… Этот человек непременно поможет нам!
Старейшина потянулся, утомленный тревогами и бесконечной работой, а затем потянулся налить себе вина. После этого он пододвинул к себе лист пергамента, где был начертан план храма, — то немногое, что было им доподлинно известно и большая часть догадок и предположений, — и принялся изучать карту, как делал это уже на протяжении многих недель, месяцев и лет, пытаясь перехитрить защитников зиккурата.
Солнце опустилось за горизонт, улицы и здания деревни освещали масляные светильники и горящие факелы. Слышались голоса мужчин, занятых работой, матерей, бранящих детишек, доносился лай собак из темных проулков. Кулл, сказав себе, что подумает над просьбой Теринаса не раньше, чем как следует выспится и отдохнет, решительно направился к своей хижине, где размещался вместе с дюжиной других наемников.
Как атлант и ожидал, в доме было полно народу: все собрались посреди главного помещения за столом, играя в кости и попивая вино, а заметив вошедшего, многие дружески кивнули ему, но никто не обратил на атланта особого внимания.
Мантис лежал на своей постели и при виде приятеля, не поднимаясь, спросил:
— Чего от тебя хотел Теринас?
Атлант пожал плечами, расстегнул перевязь, скинул легкую кольчугу и сложил все это на лежанку ближе к стене.
— Просто хотел поболтать немного. Он обсуждает стратегию военных действий со своими помощниками и пожелал услышать мое мнение. Но мне пока нечего ему сказать. Я здесь слишком недавно.
— Десять лет — долгий срок, — пробормотал Мантис, разглядывая потолок.
— Верно, — рассеянно согласился Кулл, мысленно возвращаясь на десять лет назад, когда он был еще наивным юнцом, не столь давно вынужденным бежать с родных островов…
Больше всего сейчас ему хотелось бы выку- паться, но усталость была слишком велика; принять ванну можно будет и утром.
Обернувшись, Мантис уставился на атланта.
