Она взглянула вверх с задумчивым выражением лица. — Либо, возможно, того, кого потеряла, если я правильно поняла последнюю маленькую сценку.
— У тебя галлюцинации, — сказала я, но живот у меня скрутило в узел. Она была здесь и видела, как я и Морган выясняли отношения. Это он подстроил? Попросил меня поговорить с ним на улице, чтобы выманить туда, где она сможет меня найти?
Селина осмотрела меня с ног до головы с явным одобрением. Она держала свои чары под контролем, но я ощущала их крадущиеся усики; они тянулись, испытывая.
— Ты — не его тип, как я слышала. Этан предпочитает блондинок. — Она склонила голову набок. — Или рыжих, полагаю. Но я думаю, ты все это знаешь. Я слышала, ты собственными глазами видела его… доблесть? — Она задумчиво взглянула на меня, явно ожидая честного признания.
Она была права: я была свидетельницей его «доблести», по неосторожности войдя в тот момент, когда Этан ублажал Эмбер. Но я не собиралась делиться с ней этой информацией.
— Мне плевать, кого или что он предпочитает.
— Ммм–хммм. Этот праведный гнев согревает тебя по ночам?
Я знала, что она дразнит меня. К несчастью, она выбрала правильную наживку — тему для разговоров, от которой я устала, обвинения, которые мне надоело опровергать. Моя кровь начала закипать; вампирша, которую я так осторожно и заботливо заставляла сидеть тихо, начала интересоваться суматохой, адреналин пробудил ее от спячки. Мое дыхание ускорилось, и я знала, что глаза налились серебром. Выдвинулись клыки, и я позволила это.
Я не буду сражаться с ней — я не глупа. Но Катчер научил меня преимуществам блефа. Предположим, я смогу сохранить контроль над своей вампиршей. Нужно показать беспомощному ГС, что случается, когда я играю в игру Селины.
Я сделала шаг вперед, навстречу ей, и обвела кончиком языка острый как игла клык. Агрессивное поведение вампира.
— Ты хочешь поиграть, Селина? Хочешь узнать, насколько я сильна? Хочешь увидеть?
Она уставилась на меня, теперь ее магия струилась мощным потоком, и я видела, как ее глаза наливаются серебром — словно подброшенные монеты, отражающие свет. Она шагнула ко мне. Между нами оставалось восемнадцать или двадцать футов.
— Вряд ли ты стоишь моего времени, Страж. С чего бы?
Я сделала еще шаг вперед:
— Ты пришла сюда, Селина, чтобы найти меня.
— Ты никогда не будешь хороша так же, как я.
Вот оно! Трещина за привлекательным фасадом. Селина, прекрасная, могущественная и чрезмерно эгоцентричная, сомневалась в себе.
Я повторила «мантру»:
— Ты пришла сюда, Селина, чтобы найти меня.
Она застыла, бросила на меня взгляд из–под полуопущенных век. Тени и лунный свет делали ее лицо более угловатым. Она глубоко вдохнула и, казалось, успокоилась. Улыбнулась. И затем ударила в ответ.
— Я знаю, кто ты, Мерит. Я многое знаю о твоей семье. Она шагнула вперед. — Я знаю о твоей сестре.
Я вздрогнула, ее слова подействовали как пощечина. Еще шаг, теперь она ухмыльнулась — знала, что нащупала больное место.
— Да, — сказала она. — Лучше всего, — (я видела белки ее глаз и, как будто смысл слов был недостаточно угрожающим, видела в них ненависть), — я знаю о той ночи в кампусе.
— Потому что ты ее спланировала, — напомнила я. Мое дыхание участилось, сердце снова начало колотиться.
— Ммм, — сказала она, постукивая наманикюренным красным ногтем по груди. — У меня были планы насчет тебя, признаю. Но не только у меня.
Сердце забилось еще сильнее.
— У кого еще были планы?
— Ты знаешь, я забыла. Какая жалость, что из–за тебя Питера изгнали. У него так много любопытных связей по всему городу…
Это обман, напомнила я себе. Она скрывалась. Спланировала нападение на меня и мою смерть, чтобы вызвать хаос в городе. Она спланировала это. Но не только у нее есть сведения, напомнила я себе.
— Я знаю об Анне Дюпре, Селина. Вы с Эдвардом хорошо развлеклись, плетя заговор и планируя? Джордж кричал, когда вы избивали его до смерти?
Ее улыбка померкла.
— Стерва!
Что–то я начинаю недолюбливать вампиров Наварры. Предположив, что у них много общего по части наглости, я воспользовалась словами, которые применила ранее к ее несомненному протеже:
— Укуси меня, Селина.
Она ощерила на меня клыки, а я откинула защитную защелку с ножен.
Хорошо, сработало.
— Давай, мертвая крошка!
Она зарычала. Я сжала эфес правой рукой, сердце колотилось в груди, как барабан.
«Глупо, глупо, глупо, — подумала я, — дразнить сумасшедшую, но уже поздно».
Двигаясь так быстро, что ее тело промелькнуло блестящим черным пятном в ночи, она приблизилась и ударила с силой несущегося товарного поезда. Невероятная боль Подкосила мои колени. Я упала на землю, не в состоянии сделать вдох и думать, чувствовать или реагировать на что–то, помимо слепящей боли в груди. Один удар не должен быть таким болезненным, но, бог мой, этот был. Пронзительная, режущая боль, которая заставила меня подумать, что не стоило сомневаться в Селине Дезалньер.
Согнув одну руку, чтобы уберечь лицо от удара о землю, с брызнувшими из глаз слезами, я прижала к груди вторую руку, чтобы облегчить боль и избавиться от тисков, выжимавших воздух из моих легких. Я попыталась вздохнуть, и волна боли, мучительной отдачи, свела спазмом позвоночник.
— Это сделал Этан.
Я боролась за воздух, взглянула вверх. Она стояла надо мной, упираясь руками в бока.
Я вонзила пальцы в бетон, пробуравив отверстия в тротуаре, и со слезами, текущими по щекам, наблюдала за ней, надеясь, что она не ударит меня снова, не тронет… Напомнила себе — это был ее план.
— Нет!
Она наклонилась и пальцем приподняла мой подбородок. Я услышала рычание, осознала, что это я, и с очередным сотрясшим мое тело толчком поняла: если она ударит меня снова, я уже буду не в состоянии ответить.
Один удар, и она сбила меня с ног, даже после двух месяцев тренировок. Она ответила на мой блеф и одолела меня. Буду ли я когда–нибудь такой же сильной, как она? Такой же быстрой? Может, и нет. Но черт меня побери если я уползу, словно раненое животное.
Там и тогда я поклялась себе, что никогда больше не окажусь перед ней на коленях. Глотая воздух, я заставляла себя подниматься, на один медленный, мучительный дюйм зараз. Черная ткань порвалась на коленях, разбитых при падении на землю. Селина наблюдала, словно хищник, наслаждающийся последними подергиваниями раненого животного. Или, точнее, хищник–альфа, наслаждающийся победой над более слабой особью женского пола.
Спустя несколько медленных секунд агонии я встала.
Вдох.
Выдох.
Я потерла ребра правой рукой и посмотрела на нее.
Яркие, синие, почти цвета индиго, в лунном свете ее глаза светились удовольствием.
— Он это сделал с тобой, — повторила она. — Причинил такую боль. Если бы ты не была вампиром и если бы он не превратил тебя, а отвез в больницу, вместо того чтобы подвергнуть изменению, трансформировать в своих собственных целях, ты была бы в университете. И с Мэллори. Все было бы как
