быстро израсходовавшая все доступные ресурсы мира в бездумной погоне за удовольствиями.
Если бы виирай остались среди нагорий Прародины, их ждала бы точно такая же участь.
Венчали список обнаруженных разумных существ высокоразвитые расы. С мелькарийцами – малорослыми и крайне консервативными безволосыми созданиями –
виирай активно торговали, периодически осторожно подкидывая им новые технические идеи. Примерно те же отношения были налажены и с гораздо более предприимчивыми жителями планетной системы двойной звезды Рах-Диар, с поправкой на умение последних строить реактивные космические аппараты. Но, ко всеобщему сожалению,
ни о каких отношениях уже не могло идти речи с культурой танириан, столь похожих внешне на виирай, что это внешнее сходство обмануло обе стороны, приведя к обидной нелепице Войны Обмана…
Сарина тряхнула головой. Всё это, конечно, интересно, но выплыло из глубин памяти с таким количеством деталей лишь потому, что очень близок ауф. К настоящему моменту и его проблемам отвлечённая ксенологическая информация отношения не имеет. А главная проблема, требующая её решения – Мич Тарврен. С одной стороны, ветеран, активная и умная женщина, имеющая третий ранг пси и некогда всерьёз подбиравшая ключи к четвёртому. С другой – запойная потребительница сайгра, по ряду признаков сломленная психологически и махнувшая рукой на происходящее. Как поведёт себя Мич, обнаружив в своей жизни такую
занозу, как Сарина? Самоустранится? Станет союзником? Вспомнит о том, что именно она – хозяйка «Каменного кулака» и попытается взять происходящее под свой контроль?
«Мало данных. Слишком мало данных. Давирра переведён сюда три хин-цикла назад и сам не знает причин, толкнувших Мич в её нынешнюю разрушительную колею. Старожилы… их доверие ещё надо завоевать. Да они вдобавок сами расходятся в оценках, искажённых боевой солидарностью с командиром и надеждой на лучшее. Расспросы мне тут не помогут. Поможет только личное знакомство с генералом».
Расчёт времени. Тонкий баланс событий, многоликий пульс, упускать который нельзя. Сарина приняла решение и легла, принимая заученную позу. Почти сразу пришло и заученное состояние. Глаза Владеющей не закрылись и даже продолжали изредка моргать, но… ослепли. А уши оглохли, и стало слишком ровным – слишком слабым, слишком редким – дыхание. Если бы не предусмотрительность Сарины, отключившей
медицинский мониторинг, к ней в комнату уже спешила бы бригада экстренной помощи. Восстановительный транс по большинству наблюдаемых признаков напоминал кому. Собственно, он ею и был.
Только эта кома была весьма тонко управляема. И прерывать её не следовало ни в коем случае. Сарина прибегла к опасному и нелюбимому даже опытными Владеющими искусству, помогающему продлевать состояние лисар едва ли не бесконечно.
Цена – один мири-цикл из восьми, проведённый в такой вот абсолютной отрешённости, на грани жизни и смерти.
Сарина была довольно точна в самооценке: хороший мистик на её месте, скорее всего, принял бы иное решение. Предпочёл не вмешиваться в естественный ход событий на столь глубоком (и столь личном) уровне. Но хорошие мистики редко бывают хорошими политиками. А политика, какой бы заряд самоотрицания ни накопился в душе молодой Владеющей, жила у неё в крови.
Крови Морайя.
– Правила просты, – объявил выбранный при помощи жеребьёвки арбитр поединка. – Каждому из вас даются четыре обычных боевых ножа – вот таких – и своя круглая мишень. Попадание в центр мишени приносит четыре очка, по мере удаления от центра – три, два и одно очко. Чем больше очков наберётся, тем лучше. В первом
цикле состязания расстояние до неподвижной мишени будет постепенно увеличиваться от десяти до двадцати метров. Во втором цикле расстояние увеличивается так же, но мишень будет подвижной. Если по результатам двух циклов победитель не выявится, предстоит третий цикл, во время которого мишень станет двигаться хаотично. Метать нож можно любым способом. Вот вроде и всё. Вопросы?
– Как будет фиксироваться происходящее? – поинтересовалась Миреска.
– Фиксироваться? Зачем?
– В интересах судейства.
Арбитр пожал плечами.
– Если вы настаиваете, я могу поставить пару ребят с камерами для съёмки происходящего.
– Тогда ещё вопрос. Можно в случае чего попросить о замене одного или даже всех ножей?
– Если на то будет серьёзная причина, почему нет? Меняйте ножи хоть после каждого броска, ваше право. Ещё что-то?
– Спасибо, это всё.
– Что ты задумала? – нахмурился Стручок.
– Ничего. Так, лишняя предосторожность.
Стручок нахмурился сильнее, но промолчал.
После небольшой заминки, в течение которой все ждали появления «съёмочной группы», состязающихся вывели к рубежу и арбитр подал сигнал к началу поединка. Стручок одной быстрой серией бросков, слегка рисуясь, отправил все четыре ножа в центр мишени, после чего повернулся к Миреске, понаблюдать за её техникой.
И наткнулся на изучающий взгляд.
– Неплохо, – сказала она. Метнула первый нож, глядя не на мишень, а на Стручка.
Послышался глухой стук. – Для разминки, – бросок. Стук, – очень даже неплохо. Но этого, – одновременный бросок двумя руками, сдвоенный стук, – мало.
Зрители зашумели. Стручок посмотрел на мишени и обнаружил, что ножи Мирески легли точно в центр, как и его собственные. И даже более того: образовали правильный косой крест заточенными сторонами лезвий наружу.
– Отодвиньте мишени сразу на двадцать метров, – попросила Миреска, переводя взгляд со Стручка на арбитра. – А ещё лучше – на двадцать пять.
– Тогда уж сразу на тридцать, – фыркнул Стручок.
– Да хоть на сорок. Думаешь, не доброшу?
– Двадцать метров, – сказал арбитр. – Пожалуйста, подождите.
На удвоенной дистанции всё повторилось. Стручок отправил ножи точно в цель одной слитной серией, так что последний из них отправился в полёт едва ли не раньше, чем первый нож воткнулся в мишень. Миреска метнула сперва один, потом второй, а под конец оба сразу… стоя спиной к мишени. Зрители загудели громче, кое-кто пожалел о сделанных ставках, Стручок же просто буркнул:
– Циркачка.
Он верил, что победит, кожей ощущая то странное настроение, когда тело
становится далёким и упругим, время замедляется, а мишень словно приближается на
расстояние вытянутой руки. Этому то ли настроению, то ли просто трюку научил его отец в то время, когда они вместе выходили на ночную охоту за юркими валаис, целебная лимфа которых так ценилась медиками. С тех пор, как Стручок научился
чувствовать цель кожей, он перестал промахиваться. И хотя строгие правила охоты, запрещающие убивать валаис и использовать любое метательное оружие сложнее самострела, не нарушались, зверьки не могли скрыться от метательных игл…
– А ведь ты тоже используешь пси, приятель, – заметила Миреска вполголоса. Стручок словно очнулся и обнаружил, что только что успешно поразил всеми четырьмя ножами мишень, нерегулярно и размашисто качавшуюся в двадцати пяти метрах от него.
– При чём тут пси? Я же не Владеющий!
– Как и я, – заметила она, отправляя в полёт свои ножи (с прежней точностью). – И что с того? Чтобы пользоваться пси-трюками, не обязательно быть Владеющим.
Новость, мягко говоря, выводила из равновесия. «Не для того ли Миреска открыла мне глаза?» – подумал Стручок. И попытался нырнуть в успокаивающую теплоту заученной точности.
Ничего не вышло.
Он попытался снова, но и эта попытка провалилась. А впереди, на слишком большом расстоянии (или
