Анатолий Нейтак
Контрмеры
(цикл 'Война Слепоты', книга вторая)
– Началось.
– Да. То, что произошло – лишь начало.
– Скажите, Высшая, а где обещанные вами суперпсионики?
– В большинстве своём они обитают в областях пространства, занятых чужаками
сотни хин-циклов назад. А вам что, не терпится столкнуться с превосходящей силой, адмирал?
– Нет, конечно. И всё-таки…
– Поддерживаю вопрос. Почему чужой флот оказался настолько беден на носителей пси?
– Потому что такова структура их общества. Подавляющее большинство их не пользуются пси, боятся пси, избегают пси. Всё, что выходит за рамки чисто физических эффектов, вызывает у них отторжение. Доходит до того, что наиболее одарённые из них вступают в войну с собственной сутью, яростно отрицая свой
природный дар на сознательном уровне. В результате дар всё равно проявляется, но искажённо, уродливо и деструктивно… что служит лишним подтверждением тезису о том, что пытаться применять пси слишком опасно. Но ничтожное меньшинство – тайное, глубоко законспирированное – пользуется пси мастерски. Тот псионик, который противостоял Сарине Келл Морайя, вероятно, из недавно инициированных.
Старшие псионики чужаков, псичи, являются машинами в ещё большей мере, чем он. И они намного, намного сильнее. Смешение биологического и механического позволяет им подняться над естественными барьерами. В том числе достичь физического бессмертия.
– Невероятно! Киборгизация – ладно, в это я могу поверить. Но почему меньшинство
и большинство настолько расходятся в своём отношении к пси? Это же неестественно!
– С точки зрения виирай – да. Но у чужаков такая резкая стратификация считается
нормальной. У них вообще считаются нормальными многие вещи, с нашей точки зрения просто варварские. Узнавая о них всё больше, вы не раз и не два будете шокированы. Например, неприятие пси. Знаете, что его поддерживает? Ни что иное, как усилия псичей. Это позволяет им сохранять монополию на закулисную власть. Прореживает ряды потенциальных конкурентов.
– Бессмыслица. Кому нужна такая власть?
– Псичам. Их сверхнормальные возможности позволяют избранным наслаждаться неограниченной свободой при полной безопасности. Правда, даже они сами не замечают, что неограниченная свобода выливается в неусыпное бдение в центре
сплетённой ими паутины, которую они уже не могут покинуть, а полная безопасность
смешивается с тайным ужасом перед разоблачением. Но, повторяю, для чужаков такое положение дел не считается странным. Противоречивость они возводят в культ. Все они: и псичи, и простые чужаки без тени пси-дара. Они считают, что резкие противоречия дают толчок к развитию, к активности, к переменам…
– Вы много о них знаете, Высшая.
– Да. Много. Гораздо больше, чем мне хотелось бы знать.
– Но откуда взялось ваше знание?
– Не спрашивай, Первая. Не спрашивай. Если ты будешь слишком настойчива, я могу ответить честно… и мы обе пожалеем об этом.
Отход
Несмотря на глубокую концентрацию, Сарина ощутила чужое присутствие за несколько тинов до оклика. Но не обернулась даже после того, как знакомый голос окликнул её повторно. Только когда подошедший вплотную виирай едва не положил ладонь ей на плечо, Владеющая почти танцующим движением увернулась от касания, одновременно разворачиваясь лицом к…
Нет, конечно, не угрозе. Опасностью от… этого не пахло.
Мелкие неприятности, не более.
– Морайя.
– Эссори.
Правильные черты узкого лица – настолько правильные, что приближаются к совершенству. Правда, это почти совершенство не хочется называть красотой. Нет, только не в данном случае! Чистая, бледная до лёгкой синевы кожа выдавала
урождённого пространственника и мало отличалась оттенком от кожи Сарины. Рост… ещё одна раздражающая черта: Аниэр Литто Эссори возвышался башней почти над любым виирай. Дочь Энара, например (он частенько называл её именно так: «дочь
Энара», смешивая фамильярность с насмешкой) отставала от него на полторы головы. А если ссутулиться – то почти на две.
Сам Аниэр не сутулился. Наоборот. Прятаться – это было не в его правилах. Рост, происхождение, уровень и ранг… он не скрывал ничего, чем привык гордиться.
Индюк надутый.
– Что тебе нужно?
Нелюбезна. Как всегда.
И вслух:
– Высшие просили передать, что вас желают видеть в Центре.
Нашли посланника.
– Проводишь меня, Эссори?
Лёгкая улыбка. На той неуловимой грани, где презрение уже явственно ощутимо… и вместе с тем не столь отчётливо, чтобы стать оскорблением.
– Разве дочери Энара нужны провожатые?
Улыбка в ответ. В её изгибе легко можно прочесть утомление от чужой глупости.
– Если Высшие просили, значит, такова их воля.
Лицо – каменная маска. Мгновенно. Щиты уплотнены ещё быстрее, со скоростью мысли.
– Иди за мной.
Сарина повиновалась. И пока она шла за отпрыском ген-линии Эссори, в её голове роились необычные мысли.
Необычные? Да. Но достаточно приятные.
«Почему раньше я не замечала, что ты мелок, Аниэр? Мелок на удивление… и рост здесь ни при чём. Или это я сама так стремительно выросла, что теперь ты кажешься мне иным? Ты был на два курса старше и при равном ранге заметно искуснее…
Именно, что был. В степени Владения мы, самое малое, сравнялись… но это имеет меньшее значение, чем мне раньше мнилось.
Кажется, я стала взрослой раньше тебя, Аниэр».
Когда Сарина и Аниэр вошли в помещение Центра, к ним синхронно повернулись три головы. Четвёртая – голова Мерана Ликса Техата – не шелохнулась, а его веки
остались плотно сомкнутыми. Но Сарина была далека от иллюзии, будто лидер группы
Высших не заметил её присутствия. Состояние, в котором пребывал Меран Ликс, было ей знакомо не
