— А нужно идти в бой, если нет ни единого шанса? Жизнь — высший дар. Нельзя тратить его вот так… — умолкла эльфийка, подбирая правильное слово, — бесполезно?
Рю взмахнул копьем, проверяя баланс острия и пятки.
— Жизнь — не самая большая ценность этого мира, глупый эльф, — лаконично закончил он разговор.
Рядом послышался раздраженный голос Миледи. Она раздавала указания. Механикам выдавали то немногое примитивное оружие, что еще оставалось на борту с давних времен. Мечи, щиты и копья. До поверхности земли осталось не больше тридцати шагов…
Легионеров заметила и Ректор. А кто еще это мог быть, если стражи мечами давно не пользовались. Знаки болот, знаки севера увидела она через механическое стекло. Мелькнуло бледное лицо наследника императорского рода, Стормо Торрия. «Что делает здесь этот нищий глупец?» — успела подумать миледи, как тотчас же с презрением отвернула линзу в другую сторону. Глупец стошнил весь свой ужин на землю. Кто-то поддержал за плечо еле стоящего на ногах мальчишку. Трус. Слюнтяй. Леди подняла обзор выше, осмотрела бойницы. Пушки молчаливо скалились темными провалами дул. Не стояли среди орудий артиллеристы — значит, суть наблюдаемого явления распространилась намного дальше бортов Северного Воина. Миледи Реле прикинула общую численность мечей. Получалось не более пяти тысяч. Сверху отлично видно, что армия гулей больше на порядки. Высечь! Нет, снять кожу с того, кто отдал приказ о самоубийственном наступлении!
— Что вы делаете… — злобно шепнула Реле. Сражаться при таком соотношении сил не просто глупо. Это идиотизм. «Отходите за стены, крепко запирайте ворота и выбирайте другого Ректора. Лучше всего инженера Гайратта. Он опытен и никогда не совершает глупостей» — мысленно отдала она приказ. Но это, конечно, не подействовало. Легионеры начали марш. Неспешно, опустив мечи. Малочисленные всадники отделились от основных сил, заходя с фланга. Пришли в движение и передние ряды гулей. Обманчиво мягко и плавно двигались они навстречу, точно плывущие по воде лебеди. Усыпляют бдительность. Достаточно лишь взглянуть на тех, беснующихся под нон-гольфьером, быстро и ловко шныряющих, как полярные волки…
— В трюмах обнаружены бочки с черным маслом, — незаметно подошел один из служителей.
— Поджигайте. Загорятся — кидайте. Не загорятся — тоже вниз.
— Сделаем, Госпожа, — механик мялся на месте, — и гномы, Миледи… Они не слушают наших приказов…
Ректор посмотрела в сторону гномов, борясь с желанием приказать выбросить наглецов за борт. Подгорные жители от природы сильны и выносливы. Воины из них намного лучше, чем из толстых, разнеженных механиков.
— Отдайте им мечи. Не будут сражаться за нас, пусть бьются за свою жизнь… Все-все оружие, какое есть, раздавайте. Лучшее — гномам и кузнецам, остальное возьми и распредели сам… Ну чего стоишь, идиот? Выполняй!
Раскланявшись, служитель упорхнул по лестнице.
Миледи повернула механическое стекло в сторону гулей. В центре стоял неизвестный, опершись на меч из редких, темных сортов стали. Голова дергалась из стороны в сторону, как бешеный волчок без шеи, а в одной из рук разгорался маленький шар; пальцы другой руки стремительно шевелятся, касаясь незримых нитей управления куклами. Маг поднес ладонь ко рту. Легко и небрежно подул на огненную горошину, и та упала вниз, и медленно покатилась по направлению к стенам Рейнгарда. Неосторожный мертвый воин, попадавшийся на ее пути, вспыхивал, как спичка, и мгновенно поглощался ею, увеличивая диаметр и скорость. Через десяток шагов пламенеющий шар стал размером с яблоко, еще через десяток — не меньше отрубленной головы. Он катился, издавая стоны, хрипя бешеной злобой.
Испуганно отвернулась принцесса Аль. Любое заклятье живо. В самом прямом смысле этого слова. Оно наделено душой. И просто не может быть иначе. Чтобы нарушить общие законы мироздания, которое, по сути, вовсе не волшебно и не любит чудес, надо сломать его — надо на время убить мироздание, затолкать в темный ящик и прихлопнуть крышкой рвущиеся наружу руки. Никто на всей земле не способен проделать подобный фокус самостоятельно, поэтому обращаются к древним стихийным силам. И лишь потом, когда невидимый, могучий страж рационального временно заперт, лишь тогда силою мысли вдыхают настоящую жизнь в кусок мертвого камня, воды, огня или воздуха…
Но стихии молчат, могучий страж рационального сам забился в угол, дрожа от страха перед легендарным истинным магом… Аль закрыла глаза. «Olierre tirel de Elf» — прозвучала ее тихая молитва. Спаси своих дочерей, Великое Древо…
Все шире и шире становилась просека в марширующих мертвецах. Скоро шар достиг величины человека и продолжал расти, издавая шипение расплавленных, закипающих тел и испаряющегося снега. Вырвавшись из рядов своей армии, он приостановился, вращаясь на месте, выбирая точку удара. Отряд легионеров его не заинтересовал. Снова набирая скорость, шар пламени направился к мрачной твердыне стен Рейнгарда.
— Гули не владеют магией! Магия не работает на землях Империи! — заверещал советник Треветик, судорожно направляя механическое стекло вслед неизвестному заклятью. — Что это? Бочка с черным маслом?!
На обычную бочку с горящей смесью объект походил мало. Не бывает таких бочек, чтоб жрали трупы и оставляли за собой угольно-черную, глубокую траншею. Да и скорость с направлением бочки сами собой не меняют. Ну и в размере, ясное дело, не увеличиваются — о чем немедленно сообщил Треветику один из наблюдателей.
— Когда перестает работать закон жизни и смерти, что-то явно не так, — произнес инженер Гайратт, — магия… А чему вы удивляетесь, советник Треветик? Может быть, вы возьмете себя в руки, и мы, наконец, подумаем, какие уроки извлечь из сложившейся ситуации?
Гласиус нервно вздрогнул. Он перестал походить на того советника, каким его знали. Спокойного, как механические часы, и энергичного, как реторта химического реактива. Тулуркский же инженер напротив — вышел в свое время из самых низов и не терял способностей к мышлению ни перед угрозой неизбежной гибели, ни тем более от такой мелочи, как разбитый нос.
— Слушаю… — неразборчиво пробормотал Гласиус.
— Они умрут. Все умрут, — Гайратт обвел рукой двигающиеся ряды легионеров, как он обычно делал это с неудачными кусками чертежей.
Магистры вздохнули, признавая очевидную правоту.
— Благодаря вам, — продолжил Гайратт, — но знаете ли… Это не так уж и плохо… Император… Император — большая угроза существующему порядку вещей. Теперь я вполне осознаю разумность и дальновидность вашего решения. Великолепный приказ, если вдуматься. И экак хитро вы его провернули… Мое почтение, магистр Треветик.
Инженер склонил голову, ловя множество изумленных взглядов. Самый изумленный среди них принадлежал личному советнику Ректора.
— А теперь взглянем туда, Господа, — Гайратт промокнул нос белоснежным платком, а затем указал на странный двигающийся объект, — ведь это магия, или я не прав?
Один за другим магистры подходили к механическому стеклу, рассматривая «запальную бочку».
— Магия. Несомненно, — подтвердило абсолютное большинство.
Ледяное спокойствие и манера инженера подействовали на Гласиуса отрезвляюще. Но он уже успел наслушаться Гайратта на множестве собраний высокого совета. Гайратт хитрил.
— К чему вы клоните? — грубо оборвал он инженерскую речь о природе волшебных фокусов, которую тот принялся толковать окружающим.
— Наши пушки не стреляют, и мы не можем понять природу неисправности, так? — последовал ответный вопрос.
— Ну и…
Гайратт ласково посмотрел на Треветика, как всегда смотрел на людей, которых считал ниже себя по положению и уму.
— Предлагаю немедленно собрать всех имеющихся рабынь-эльфиек и провести проверку на наличие
