штаны.Гаврило Афанасьевич,Должно быть, перетрусился,Увидев перед тройкоюСемь рослых мужиков.Он пистолетик выхватил,Как сам, такой же толстенький,И дуло шестиствольноеНа странников навел:«Ни с места! Если тронетесь,Разбойники! грабители!На месте уложу!..»Крестьяне рассмеялися:– Какие мы разбойники,Гляди – у нас ни ножика,Ни топоров, ни вил! —«Кто ж вы? чего вам надобно?»– У нас забота есть.Такая ли заботушка,Что из домов повыжила,С работой раздружила нас,Отбила от еды.Ты дай нам слово крепкоеНа нашу речь мужицкуюБез смеху и без хитрости,По правде и по разуму,Как должно отвечать,Тогда свою заботушкуПоведаем тебе…«Извольте: слово честное,Дворянское даю!»– Нет, ты нам не дворянское,Дай слово христианское! Дворянское с побранкою,С толчком да с зуботычиной,То непригодно нам! — «Эге! какие новости!А впрочем, будь по-вашему!Ну, в чем же ваша речь?..»– Спрячь пистолетик! выслушай!Вот так! мы не грабители,Мы мужики смиренные,Из временнообязанных,Подтянутой губернии,Уезда Терпигорева,Пустопорожней волости,Из разных деревень:Заплатова, Дырявина,Разутова, Знобишина,Горелова, Неелова —Неурожайка тож.Идя путем-дорогою,Сошлись мы невзначай,Сошлись мы – и заспорили:Кому живется счастливо,Вольготно на Руси?Роман сказал: помещику,Демьян сказал: чиновнику.Лука сказал: попу,Купчине толстопузому, — Сказали братья Губины,Иван и Митродор.Пахом сказал: светлейшему,Вельможному боярину,Министру государеву,А Пров сказал: царю… Мужик что бык: втемяшитсяВ башку какая блажь —Колом ее оттудоваНе выбьешь! Как ни спорили,Не согласились мы!Поспоривши, повздорили,Повздоривши, подралися,Подравшися, удумалиНе расходиться врозь,В домишки не ворочаться,Не видеться ни с женами,Ни с малыми ребятами,Ни с стариками старыми,Покуда спору нашемуРешенья не найдем,Покуда не доведаемКак ни на есть – доподлинно,Кому жить любо- весело,Вольготно на Руси?Скажи ж ты нам по-божески,Сладка ли жизнь помещичья?Ты как – вольготно, счастливо,Помещичек, живешь? Гаврило АфанасьевичИз тарантаса выпрыгнул,К крестьянам подошел:Как лекарь, руку каждомуПощупал, в лица глянул им,Схватился за бокаИ покатился со смеху…«Ха-ха! ха-ха! ха-ха! ха-ха!»Здоровый смех помещичийПо утреннему воздухуРаскатываться стал… Нахохотавшись досыта,Помещик не без горечиСказал: «Наденьте шапочки,Садитесь, господа! »– Мы господа не важные,Перед твоею милостьюИ постоим…«Нет! нет!Прошу садиться, граждане! »Крестьяне поупрямились,Однако делать нечего,Уселись на валу.«И мне присесть позволите?Эй, Трошка! рюмку хересу,Подушку и ковер!»Расположась на коврикеИ выпив рюмку хересу,Помещик начал так:«Я дал вам слово честноеОтвет держать по совести.А нелегко оно!Хоть люди вы почтенные,Однако не ученые,Как с вами говорить?Сперва понять вам надо бы,Что значит слово самое:Помещик, дворянин.Скажите вы, любезные,О родословном деревеСлыхали что- нибудь?»– Леса нам не заказаны —Видали древо всякое! —Сказали мужики.«Попали пальцем в небо вы!..Скажу вам вразумительней:Я роду именитого.Мой предок ОболдуйВпервые поминаетсяВ старинных русских грамотахДва века с половиноюНазад тому. ГласитТа грамота: «ТатаринуОболту ОболдуевуДано суконце доброе,Ценою в два рубля:Волками и лисицамиОн тешил государыню,В день царских именинСпускал медведя дикогоС своим, и ОболдуеваМедведь тот ободрал…»Ну, поняли, любезные?»– Как не понять! С медведямиНемало их шатается,Прохвостов, и теперь. —«Вы все свое, любезные! Молчать! уж лучше слушайте,К чему я речь веду:Тот Оболдуй, потешившийЗверями государыню,Был корень роду нашему,А было то, как сказано,С залишком двести лет.Прапрадед мой по материБыл и того древней:«Князь Щепин с Васькой Гусевым(Гласит другая грамота)Пытал поджечь Москву,Казну пограбить думали,Да их казнили смертию»,А было то, любезные,Без мала триста лет.Так вот оно откудоваТо дерево дворянскоеИдет, друзья мои!»– А ты, примерно, яблочкоС того выходишь дерева? —Сказали мужики.«Ну, яблочко так яблочко! Согласен! Благо, понялиВы дело наконец.Теперь – вы сами знаете —Чем дерево дворянскоеДревней, тем именитее,Почетней дворянин.Не так ли, благодетели?»– Так! – отвечали странники. —Кость белая, кость черная,И поглядеть, так разные, —Им разный и почет!«Ну, вижу, вижу: поняли!Так вот, друзья, и жили мы,Как у Христа за пазухой,И знали мы почет.Не только люди русские,Сама природа русскаяПокорствовала нам.Бывало, ты в окружностиОдин, как солнце на небе,Твои деревни скромные,Твои леса дремучие,Твои поля кругом!Пойдешь ли деревенькою — Крестьяне в ноги валятся,Пойдешь лесными дачами —Столетними деревьямиПреклонятся леса!Пойдешь ли пашней, нивою —Вся нива спелым колосомК ногам господским стелется,Ласкает слух и взор!Там рыба в речке плещется:«Жирей-жирей до времени!»Там заяц лугом крадется:«Гуляй-гуляй до осени!»Все веселило барина,Любовно травка каждаяШептала: «Я твоя!»Краса и гордость русская,Белели церкви БожииПо горкам, по холмам,И с ними в славе спорилиДворянские дома.Дома с оранжереями,С китайскими беседкамиИ с английскими парками;На каждом флаг играл,Играл-манил приветливо,Гостеприимство русскоеИ ласку обещал.Французу не привидитсяВо сне, какие праздники,Не день, не два – по месяцуМы задавали тут.Свои индейки жирные,Свои наливки сочные,Свои актеры, музыка,Прислуги – целый полк!Пять поваров да пекаря,Двух кузнецов, обойщика,Семнадцать музыкантиковИ двадцать два охотникаДержал я… Боже мой!..»Помещик закручинился,Упал лицом в подушечку,Потом привстал, поправился:«Эй, Прошка!» – закричал.Лакей, по слову барскому,Принес кувшинчик с водкою.Гаврила Афанасьевич,Откушав, продолжал:«Бывало, в осень позднююЛеса твои, Русь-матушка,Одушевляли громкиеОхотничьи рога.Унылые, поблекшиеЛеса полураздетыеЖить начинали вновь,Стояли по опушечкамБорзовщики-разбойники,Стоял помещик сам,А там, в лесу, выжлятники [62]Ревели, сорвиголовы,Варили варом гончие.Чу! подзывает рог!..Чу! стая воет! сгрудилась! Никак, по зверю красномуПогнали?.. улю-лю!Лисица черно- бурая,Пушистая, матераяЛетит, хвостом метет!Присели, притаилися,Дрожа всем телом, рьяные,Догадливые псы:Пожалуй, гостья жданная!Поближе к нам, молодчикам,Подальше от кустов!Пора! Ну, ну! не выдай, конь!Не выдайте, собаченьки!Эй! улю-лю! родимые!Эй! улю-лю!.. ату!..»Гаврило Афанасьевич,Вскочив с ковра персидского,Махал рукой, подпрыгивал,Кричал! Ему мерещилось,Что травит он лису…Крестьяне молча слушали,Глядели, любовалися,Посмеивались в ус…«Ой ты,
