Том 1. Стихотворения 1838-1855

Взяли, может быть, простую
Девку мы себе в родство
(Говорит он). Шутовство,
Что ли, это, в самом деле?
Обмануть, что ль, нас хотели?»
И, серчая, что есть сил
Всю вселенну царь бранил…
А меж тем царь Пантелей
Делал во сто раз умней…
С Ясносветою несчастной
Что-то баял он согласно,
Всё об чем-то вопрошал,
Что-то всё припоминал…
Знать бы было интересно,
Да, на грех, то неизвестно…
Наконец царь Пантелей
Вдруг упал на шею к ней:
«Дочь моя! мое рожденье,
Небесам благодаренье!
Вновь ты мне возвращена!» —
Говорил он, а она
Так и падает на шею
Со слезами к Пантелею…
Тут подходит Елисей:
«Неужель отец ты ей?»
(Вопрошает). «Да, она
Точно та, что пленена
Встарь была Ходинамелем».
Одурманен, словно хмелем,
И Роман пришел в тот час,
Объяснилось всё как раз,
Все четверо обнялися,
Быть век в мире поклялися,
Безобидно проживать
Да деньжонки наживать.
Снова кубки заблистали,
Пить прилежней вдвое стали,
И пошел такой тут пир,
Что не знал подобных мир.
Я там был три сряду ночи,
Ел что было только мочи,
За стаканом пил стакан,
А всё не был сыт и пьян…

1841

Табак*

Табак не признан модным франтом,
Но человек с прямым умом,
Писатель с истинным талантом
Живут, как с другом, с табаком.
Нос образованный и дикий
Его издревле уважал,
И даже Фридрих, муж великий,
Табак в карман жилетный клал.
Наполеон пред жарким боем
Им разгонял свою тоску,
И вряд ли б он прослыл героем,
Когда б не нюхал табаку.
Табак смягчает нрав суровый,
Доводит к почестям людей:
Приятель мой через _бобковый_
Достиг _известных степеней_.
Табак, наш разум просветляя,
Нас к добродетели ведет;
И если, трубку презирая,
Весь свет понюхивать начнет,
Добро, как будто в мире горнем,
Здесь процветет с того числа
И на земле табачным корнем
Искоренится корень зла.

Актриса*

На сцене я для всех загадка:
Иначе действую, хожу,
Смотрю так весело, так сладко,
Что хоть кого обворожу.
Но посмотрите за кулисы,
Там изменяюсь я тотчас —
Театр, актеры и актрисы
Не то на деле, что для глаз!