Тонкий не сразу сообразил, что такое произошло. Только взметнулся внизу снежный вихрь, белая пыль, снежинки в нос, снег скрипнул… И тишина. Когда он разглядел, что кабана под деревом и след простыл, стало почему-то не легче.
– Ушел, что ли? – шепотом спросил он и получил тычок в мягкое место:
– Тихо ты! Мало ли кого он испугался!
Вот уж действительно: незабываемая прогулка по зимнему лесу. Только человек пережил встречу с кабаном, в себя еще толком не пришел, как тут – готовьтесь к новым открытиям: «Мало ли кого он испугался?» И кого же? Другого кабана? Медведя? Зимнего, шатуна, тощего, злого и голодного…
Не успел Тонкий нафантазировать подходящего медведя, как из кустов выскочила совсем неподходящая пушистая лайка и активно приступила к своим обязанностям: начала облаивать ребят, поставив передние лапы на ствол и улыбаясь во всю собачью пасть.
За деревьями ритмично заскрипел снег. Тонкий сообразил, что где собака, там и охотник, и сразу-сразу увидел этого самого охотника. Сначала валенки, потом ватные штаны, тулуп, лицо и ушанку. Собака его тоже увидела, отошла от ствола и повернулась в сторону хозяина с самым умильным выражением на морде: «Я молодец?» Охотник глянул на дерево, кого там загнала его лаечка, и встретился взглядами с Тонким.
– Здрасьте. – Не, ну надо было что-то сказать!
Должно быть, охотник не привык так вот запросто встречать подростков на деревьях. Несколько секунд он стоял и привыкал к новому зрелищу. Зато когда привык, ребятам было сложно вставить хоть слово.
– Здорово! Вы это как же, как вас угораздило-то? Кабана встретили? – Он глянул себе под ноги, как будто не по этому следу сюда пришел. – Ну да, вон он был. Слезайте уже, она не тронет! – Он оскорбительно кивнул на собаку. Как будто те, кто минуту назад встретился с кабаном, могут ее бояться. – Слезайте-слезайте, – поторапливал он, пока Серега и Тонкий съезжали вниз. – Живы? Ну хорошо. А вы откуда, из поселка?
– Нет, – лаконично ответил Тонкий, жутко радуясь, что, во-первых, под ногами твердая земля, а во- вторых, ему наконец дали вставить слово.
Секунду охотник пытливо изучал ребят, потом выдал:
– Да, не встречал я вас там…
– Мы из деревни, – огрызнулся Серега, но охотник понял его по-своему:
– Ну конечно, из деревни! То-то я смотрю, знакомы мне ваши физиономии. – Он фамильярно потрепал Серегу по щеке. – И куда вас понесло только на ночь глядя!
Вопрос был риторический, но Тонкий на всякий случай посмотрел на снег и пожал плечами. Серега сделал то же самое и зачем-то еще носом шмыгнул. Хотя, может, и правильно…
– Э-э… Да вы промокли насквозь! – заметил охотник. – Пойдемте-ка, прогуляемся.
– Куда? – пискнул Тонкий почти истерически. Кабан ладно, он хоть молчал, а тут уже куда-то тащат, имени не спрашивают.
– Ко мне, – лаконично ответил охотник. – Тут рядом. Отогреетесь хоть, а утром я вас выведу.
– Куда?
– Из леса, в деревню. – Охотник посмотрел на Тонкого как на идиота, и до Сашки только теперь дошло: никакой это не охотник, а вовсе даже лесник! Повезло-о… Он мельком глянул на Серегу. Тот уже, кажется, давно все понял и старательно кивал, боясь, что лесник передумает.
– Да-да, спасибо, а то мы замерзли как цуцики, правда, Саня?
Саня молча кивнул, боясь, как бы приятель не переиграл и не навлек на них ненужные подозрения.
– Ну тогда пошли! – обрадовался лесник. – Сейчас чайку согреем, сразу станет веселее! – Он свистнул собаку и потопал впереди ребят так бодро, словно только затем и вышел сегодня, чтобы встретить кого- нибудь в лесу и пригласить к себе в избушку. Хотя тоже можно понять: у лесников, наверное, редко бывают гости…
– А вы давно здесь живете? – спросил Серега, чтобы поддержать разговор.
– Я-то? – удивился лесник. – Привет! Пятый год уже, как из колхоза ушел, так и здесь. Мы разве с тобой прежде не встречались? Ко мне деревенские частенько заходят…
– Не помню, – нашелся Серега. – Пять лет, столько времени…
Лесник удивленно глянул на Серого, потом что-то сообразил и засмеялся:
– Точно! Для тебя небось полжизни. Это мы, старики, годы десятками считаем…
На старика лесник не тянул: взрослый – да, но и только. Наверное, еще и выглядит старше своих лет, как это бывает с деревенскими жителями: обветренное красное лицо, щетина, седые виски… Ну лет сорок ему. Тоже мне старик!
Тоже-мне-старик прорывался через сугробы, отводя лапы сосен и по-походному предупреждая «Ветка!» всякий раз, когда эти лапы отпускал.
Тонкий старательно смотрел под ноги. Передвигался лесник быстро, ребята не очень-то за ним поспевали, торопились, спотыкались. Сашка уже успел довольно близко познакомиться с маленьким березовым пеньком под ногами и не жаждал повторения. Одновременно он пытался смотреть по сторонам, чтобы запомнить хоть, куда они идут. Но ничего у него не получалось: сосны, березы, еще какие-то незнакомые деревья стояли вперемешку тут и там. Пейзаж справа до боли напоминал пейзаж слева, впереди и сзади, как тут разобрать, куда идти?! Право и лево путать начнешь, не то что… Сашка очень рассчитывал на Серегу, и тот, кажется, запомнил больше.
Минут, наверное, через десять, через два пенька под ногами, три ветки по носу и штук пять самых глубоких сугробов Тонкий увидел за деревьями нечто и понял, что они пришли.
Глава XVI
В землянке
Больше всего землянка походила на обычную туристическую палатку, только сделанную из бревен. Или на избушку деревенскую, которую наполовину втоптали в землю великанской ногой. В общем, это нечто стояло себе под соснами, а ворон говорил… А что там говорил ворон-то? «В землянке никто тебя не найдет»… Согласитесь, многообещающе.
Вообще Тонкий поздновато осознал, какие они с Серегой психи. Ну поперлись ночью в лес (кстати, да, уже стемнело, и последние метры лесник освещал фонариком) – это еще куда ни шло. Но вот то, что заговорили с первым встречным и без вопросов пошли куда он повел… А повел в землянку, где, как обещал ворон, «тебя никто не найдет»… Лесник, правда, говорил, что давно здесь живет и к нему часто приходят припозднившиеся грибники из деревни… Может быть, он даже не врет. Может быть, он и правда лесник, а не бандит… В конце концов, их с Серегой двое… «Вдвоем отобьемся», – решил Тонкий, и сразу стало легче, а еще захотелось чаю и ноги посушить.
Лесник вошел первым, Тонкий шагнул за ним и несколько секунд видел только его тулуп перед самым носом. Прочая обстановка, если она в землянке и имелась, была погружена во мрак. Потом Сашка чуть не получил по носу второй дверью (ага, предбанник), услышал:
– Стойте здесь, я керосинку зажгу.
И встал у входа по стойке «смирно». В спину врезался Серега, Тонкий на ощупь его втащил и поставил впереди себя. Неужели здесь совсем нет окон? Помещение, где зажигают керосинку, должно проветриваться хоть иногда?
Саня задрал голову и старательно вглядывался в темноту. Ага, вот они, не все так страшно. Только не окна, а крошечные отдушины с кирпич величиной под самым потолком. А потолок… все-таки повыше человеческого роста, но ненамного.
Из глубины землянки послышались возня, грохот, звук льющейся воды и…
– Да будет свет. – Лесник предстал перед ними, страшный, с красным лицом, подсвеченным снизу тусклым светом керосинки. Прямо фильм ужасов!
Он поставил керосинку на стол, и можно было спокойно разглядеть обстановку, даже войти, не боясь сломать ноги. Стол, стул, скамейка, печка в середине комнаты, две кровати и занавеска, разделяющая комнату надвое. Лесник кивнул ребятам на скамейку:
– Разувайтесь. – И вышел в предбанник.
Упрашивать не пришлось. Тонкий шустро подскочил к печке, убедился, что она теплая, да чего там, горячая, уселся на скамейку рядом, скинул перчатки и принялся долго, чертыхаясь и путаясь, развязывать заледеневшие шнурки. Серега в своих валенках только снисходительно хмыкнул. Галоши он успел
