вокруг шеи, его почти душил. Но Джеки не был злопамятным. Он быстро пришел в себя и, не теряя времени, побежал изучать окрестности. В сущности, он, может быть, впервые был на свободе… Да, он заслуживал, чтобы я взял его с собой. Но все же я испытывал и смутные угрызения совести из-за него. Имел ли я право брать его на базу, не зная почему и как он попал к юсам? Естественно, не имел, но оставить его среди них, вот так, только из-за мнительности, казалось мне настоящим предательством… И вообще, хватить трепетать перед ними!..
Я сел на один из чемоданов. Простор постепенно расслабляюще действовал на мои чувства, освобождая их от накопившегося напряжения, от постоянной готовности к неожиданным испытаниям. Вокруг было прохладно и спокойно. Звездолет остался далеко, мне предстояла встреча с людьми. С людьми!.. Я свистом позвал Джеки, и он бросился ко мне со скоростью, которая действительно заслуживала восхищения. Носясь по светлой траве, он смотрелся очень красиво. Элегантно подскакивал, по его черной спинке как в танце прыгали теплые отблески цвета красного дерева. Все его существо излучало нетерпение, желание играть, жажду ласки и внимания… Я вскочил и, притворившись, что испугался, побежал от него. А когда он меня догнал, последовала такая борьба, что в конце оба мы задыхались. Мы лежали на траве. Я что-то тихонько говорил ему, запустив руку в его мягкую шерсть, а он смотрел на меня преданными собачьими глазами, и они светились любовью и оживлением. Нам было хорошо вместе. И не было причин скрывать это друг от друга.
Глава восьмая
Через двадцать минут после указанного роботом времени с севера послышался крайне неуместный для этого пейзажа грохот автомобильного двигателя. Я встал — к нам двигался небольшой и вроде не совсем исправный открытый джип, за рулем которого сидела какая-то особа с длинными волосами. Джеки насторожился и вскочил, выражая недовольство и подозрительность, а я принял выжидательную позу, сунув руки в карманы своих вельветовых спортивных брюк. Если это женщина, — подумал я, — то опоздание сразу же становится объяснимым. Эти существа не явятся вовремя даже на Страшный суд.
Да, это была женщина. Она резко нажала на тормоза и оперлась на рульлоктем. Я следил, не станет ли она высматривать робота, но ничего такого не заметил. Она только посидела несколько мгновений, наблюдая за нами, прищурившись, а потом вдруг разразилась отрывистым звонким смехом. Я вслушивался в него с некоторым беспокойством, но не улавливал ноток истерии. Это был абсолютно нормальный смех молодой женщины, которая нетактично давала нам понять, что выглядим мы довольно комично.
— Я рад, что застаю вас в хорошем настроении, — сказал я сухо. — Это для меня приятная неожиданность.
Она перестала смеяться. На удивление ловко — если учесть ее узкую юбку — перепрыгнула дверцу джипа, оперлась на нее и начала, опять нетактично, изучать мое лицо. Я знал, что оно выглядит красновато-розовым на этом проклятом солнечном свете, и это до некоторой степени меня смущало. Впрочем и ее лицо выглядело так же, только его этот оттенок совсем не портил, даже делал еще привлекательнее. Вообще — очень красивая женщина. Очень! Высокая, стройная, с густыми каштановыми волосами, слегка удлиненными светлыми глазами, прямым греческим носом и полными чувственными губами. Идеальный овал лица, идеальные пропорции тела, безупречная выправка…
— Вы Линда Риджуэй, — установил я.
— Начинаешь с провала, комиссар! — радостно отметила она. — Меня зовут Элия Слейд. И второе: ты думаешь, на этой планете нас станет больше, чем шестеро, если мы будем обращаться друг к другу во множественном числе?
Я пожал плечами и попытался ответить ей в тон, но она с присущей своему полу непоследовательностью уже переключила свое внимание с меня на Джеки. И надо сказать, смотрела она на Джеки с куда большим интересом, чем на меня.
— Где ты его взял? — она указала на пса жестом, полным нежности и умиления.
— Я никогда не бросаю своих друзей, — ответил я, шутя.
— Неужели с Земли? — настаивала она.
— Насколько мне известно, пока что собаки водятся только на Земле.
Элия серьезно кивнула, немного подумала, а потом подошла к нам и села на траву рядом с Джеки. Однако, он не был очарован ее близким присутствием и сейчас же показал это, не утруждаясь деликатностью — он отскочил, угрожающе зарычал, даже щелкнул своими молочными зубами на ее ласково протянутую руку.
— Ого! — одобрительно воскликнула Элия. — Характер-то у него не самый сговорчивый.
— Иногда взрывается, — улыбнулся я, — но… верю, что твое благотворное влияние постепенно смягчит его нрав.
— Такой комплимент я могу получить только от совершенно незнакомого человека, — уверенно заявила она, вскочив на ноги и добавила: — Ну, Тери, поехали?
Ее излишняя фамильярность начала меня шокировать, хотя в целом была приятна. И все же я решил, что более разумно не поощрять ее в этом направлении. Взял чемоданы и молча пошел к джипу. Положил их в багажник, сел впереди, а Джеки после настойчивых и продолжительных призывов согласился последовать за мной. Я поскорее закрыл за ним дверцу. Элия в это время заняла место водителя, без нужды поправляла волосы и нетерпеливо в такт нажимала на педаль газа.
— Готовы? — наконец спросила она и, не дожидаясь ответа, повернула ключ.
У меня нет привычки разглядывать одежду людей, но ее наряд меня озадачивал. Не то чтобы он был некрасив или неопрятен. Нет, напротив! Только его излишняя экстравагантность никак не вязалась ни с обстановкой, ни с потрепанным джипом, ни в конце концов с положением, в котором находилась эта женщина, и то не день-два, а уже целых семь месяцев. На ее узкой длинной юбке из ткани с золотистыми нитями сбоку был разрез до середины бедра, туфли, тоже золотистые, на высоких, тонких, по-моему, ужасно неудобных каблучках, а блузка розовая или, наверное, белая, производила сильное впечатление не столько своими необыкновенно широкими рукавами, сколько глубоко вырезанным декольте. И в довершение всего — на руках браслеты и кольца, на шее — колье… Может быть, она так приоделась ради меня?
— Я все еще немного не в форме, после вчерашней выпивки, — поделилась она и прикоснулась ко лбу своими тонкими аристократическими пальцами.
Это заявление сразило меня окончательно!
— Ах так? — я вежливо наклонил голову в ее сторону. — А по какому поводу?
— Тут всегда есть поводы! — отрезала она. — Для всего! В порядке вещей было бы с ее стороны подкрепить свои утверждения конкретными примерами, но они не последовали. Элия Слейд просто вела машину через поле. Только появившаяся на ее губах складочка злорадства выдавала, что она ждет, что я забросаю ее вопросами, на которые она не имела намерения отвечать. Но я оставил ее в таком состоянии, вероятно, разочаровав, и сосредоточил свое внимание на окрестном пейзаже. Я рассмотрел здешнюю траву еще до того, как показался джип, но сейчас, главным образом, чтобы создать видимость какого-то занятия, я решил снова обратиться к ней. Высунулся наружу и после ряда неудачных попыток сумел сорвать несколько стебельков. Я выбрал один из них, повертел рассеянно между пальцами. Действительно, он отличался от всех известных мне видов трав не только своим неземным цветом. Его поверхность была обвита длинными мягкими волосинками, и именно они-то и делали его таким бледно-розовым и пушистым. А сам стебель, из которого они росли, был темный и трубчатый, с двумя продольными швами и заостренной, изогнутой в конце вершинкой. В этот раз в своих исследованиях я пошел дальше: вынул перочинный нож и расщепил стебелек по швам. Внутри он оказался совсем полым, гладким и блестящим, еще более темного цвета, названия которому я в данный момент не мог подобрать.
— Юсы удивительно интеллигентные и благородные существа, — неожиданно обронила Элия, — или точнее, они такие, какими мы сами себя представляем. Таково мое объяснение нашего отвращения к ним.
— Но… в связи с чем ты мне это говоришь?
— В связи с твоей любознательностью, — она показала на разрезанный стебель в моей руке.
