почти никаких побочных явлений, так как буферные зоны уже выведены из игры. Но если у тебя есть что-то ценное в «Хижине,» забудь о нем.
— Мы договорились с Ларсеном не оставлять тебя там, — поспешила сказать Элия. — Я тоже связалась бы с тобой. Предупредить тебя! Обязательно, слышишь?!
Я действительно ей верил. В конце концов ни она, ни Вернье не были убийцами. Хотя им это еще предстояло.
Тем временем юсианские «самолеты» остановились в небе — они напоминали теперь какие-то расплющенные, ввинченные вверх сверла. Затем, мобилизовавшись, устремились все вместе назад. И надо отметить: они не имели ничего общего с рейдерами, предоставленными нам. С первого взгляда было видно, что они значительно мощнее и изменчивее…
— Послушай, Фил, — тихо начала Элия, — но если им придет в голову помочь нам? Потушить как- нибудь…
— О, придет, будь уверена! — Вернье кивнул ей ободряюще. — Но не смогут. Смотри! И слушай!
Театральным жестом он включил колонки. И, словно вызванный на бис музыкант, опять склонился над клавиатурой. Послышались треск, скрежет, свист, хруст, грохот… Настоящая канонада, будто прямо из ада. Элия нервно протянула руку и убавила звук до конца. Все, что еще не рухнуло: сооружения, постройки — и бутафорские, и настоящие — энергоблоки, периферия, генераторы… все это сейчас качалось во все стороны, подобно корабельной флотилии в разбушевавшемся море. Заваренные швы лопались с такой легкостью, как будто кто-то рвал бумагу. В керамических щитах агрегатов зияли трещины. Последовал и новый взрыв: дивертор — и так уже ненужный — тоже не выдержал.
Юсиане на этот раз, однако, не направились обратно. Наоборот, они ускорили свое движение к Дефрактору.
— Высота 160,- послышался голос Рендела.
А они начали снижаться. Вернье встретил их огнем. Пламя вырывалось откуда-тоиз глубины, расползаясь в небе длинными синими языками, которые вверху двоились и троились, они с неудержимой силой множились, приобретая постепенно обычный оранжевый цвет… «Самолеты» приближались к ним. Было в них что-то особенное, но я не понимал, что именно. Отличие, может быть, важное. Или опасное для нас. Стая врезалась в пламя и начала кружить в нем над Деф-рактором. А я вдруг понял, в чем особенность этих «самолетов» — их поверхность не отражала свет. Или точнее: поглощала его. Целиком и без остатка. Да, они были черными, и только черными, несмотря на алые отблески Шидекса. Черными они оставались и сейчас — среди оранжевой стихии. Они были похожи на дыры в ней, через которые проникал космический мрак. Но, к сожалению, это не были дыры. И они уже собирались. Сливались. Образовывали какую-то плоскую, похожую на крышу, конструкцию. Которая неожиданно раздулась до чудовищных размеров, и вновь опала. Выдыхая против огня… не знаю что.
Но погасила его.
— Э, не имеет значения, — Вернье нарушил глубокое молчание. — Аннигиляция — вот наша царица! С нею они не сумеют справиться. Рендел? — Высота 180. Дорога не такая, как была. Продвигаюсь с трудом…
— Господи! — удивленно прошептала Элия, указывая на то, что уже и мы с Вернье видели.
И что фактически вовсе не было удивительным: после успешного завершения «спасательной» миссии, конструкция наверху раскололась на две части. Одна осталась охранять Дефрактор от новой беды, другая полетела к холму, по дороге распалась и вернулась к прежнему облику стаи.
— Эрлих! — позвала Элия. — Они направились к месту Контакта и, вероятно, попытаются приземлиться там…
— Кончайте! — закричал он.
Вернье аккумулировал заключительный импульс. Но не включил его. Приборы пульта совсемсошли с ума, данные сменялись с искрометной быстротой. А информатор писал сплошную бессмыслицу. — Вернье, — я надавил сзади на его шею, предупреждая. — Другие «несчастные случаи» не разрешаю.
— Знаю, знаю… — он отбросил мою руку. — Знаю, и до какой высоты безопасно для них. Оставь меня!
Юсы уже кружились над холмом, по-моему, довольно низко.
И все-таки Вернье откладывал конец. С его лба опять лился пот. Наклонившись над пультом, почти лежа на нем, он делал все возможное, чтобы обеспечить Ренделу еще немного времени — давал какие-то, совершенно непонятные мне команды, но они уходили в пустоту. Или, по крайней мере, так мне казалось, потому что я не мог представить, что какая-нибудь система уцелела в этом аду, и более того — была в состоянии подчиняться ему сейчас.
Я почувствовал, что и мое лицо в поту, нервы начали сдавать. Но теперь я все равно не вмешивался. Ждал вместе с Элией, которая мертвенно побледнела, будто перед обмороком. Я инстинктивно поддержал ее за талию. Стая понеслась вниз…
Вернье молниеносно включил импульс. Волна рванулась вперед. И прошла точно под юсианскими «самолетами». Не коснулась, но разбросала их своим невероятным сверхдыханием и вздула обратно вверх, высоко, высоко в небо — как какие-то неуклюжие черные игрушки. Самолетики.
Пространство внизу сжалось, сложилось в белую пригоршню Аннигиляции. Большинство камер ослепло, а те, что находились вне ее охвата, были повреждены. Но продолжали передавать, хотя и в резко контрастном черно-белом режиме. Мы видели как все, словно воск, тает. Испаряется вся сложная конструкция Дефрактора, этого самого дорогостоящего в человеческой истории капкана. Холм, названный по злой иронии «местом Контакта», окруженный тем, что когда-то было полем, а сейчас кипело и клокотало, пенилось белыми гребешками и проваливалось в глубокие чернйе ямы. И конусы — недавние пятиствольные «деревья» — на пути широкой волны. И «Хижина», этот нелепый и по-дурацки украшенный «дом», построенный негуманоидами. Для людей. Испарился и он.
— Рендел, ты как? — уверенным голосом спросил Вернье.
— Сносно. Слава богу! Иду… Добыча тоже в порядке.
Невредим.
Тогда Филипп Вернье опустил рукава рубашки. Сложил руки на затылке, откинулся назад. Он провел свое творение через прекрасно реализованный ряд «непредвиденных» аварий, наилучшим способом положил и конец его существованию. Конец, нет больше Аннигиляционого Дефрак-тора. Там, на его месте, теперь зиял кратер, как грандиозная пасть, раскрытая в крике, — звериный рев в небо. Я разблокировал зал.
Глава тридцать шестая
Одетые в одинаковые хирургические комбинезоны, мы с Ренделом стояли друг против друга по обе стороны операционного стола. На нем лежал связанный Странный юс. Он занимал весь стол, а под его нижние конечности был подставлен дополнительный столик на колесиках. Хотя и гораздо слабее обычных своих собратьев, он все же значительно превосходил своими размерами любого человека. Но, разумеется, не это в нем было странным. К тому же и не его внешний вид интересовал меня.
До сего момента он не оказал абсолютно никакого сопротивления. Его глаза, насколько он пользовался ими, не оказывали известного нам воздействия — не вызвали ни у кого из нас так называемого «психосенсорного» шока. Коммуникативные зоны его «груди» оставались все также плотно закрытыми, а я уже знал, что материал юсианских скафандров не является препятствием для проявления их функций. Всего несколько дней назад, например, во время нашей сумасшедшей гонки к биостанции, он очень энергично использовал эти свои зоны. И даже «электрично». Хотя тогдашняя ситуация совсем не предполагала столь сильных эмоций, в отличие от нынешней…
Выше, на полуэтаже, была видна фигура Элии за стеклянной перегородкой. Она выпрямилась. Ее голос нервно зазвучал по интеркоммуникации:
— Я связалась с Вернье. Он закончил подготовку базы данных. Монтаж катастрофы произведен по опорным точкам в реальном времени и введен в Сервер и в черные ящики системы. Юсам послано
