Валенок оставил дверь незапертой и, когда Харри вошел, сидел на диване с пультом от телевизора в руке, положив ноги на зеленый журнальный столик. На экране была какая-то цифровая мозаика.
— Пиво будешь? — спросил Валенок и показал на свою бутылку. — Суббота же.
Харри показалось, что вонь от ног Валенка висит в воздухе как дым. Обе пепельницы были полны окурков.
— Нет, спасибо, — отказался Харри и уселся. — Ну?
— Ну! У меня была только одна ночь. — Валенок остановил DVD-плеер. — Обычно я трачу на это хотя бы пару дней.
— Этот человек не профессиональный игрок в покер, — напомнил Харри.
— Не скажи, — возразил Валенок и отхлебнул из бутылки. — Блефует-то он лучше многих покеристов. Вот, кстати, место, где ты задаешь ему вопрос, на который заведомо ожидаешь получить лживый ответ. Так?
Он нажал на кнопку, и Харри увидел себя в телестудии. На нем был тесноватый полосатый шведский пиджачок, черная футболка — подарок Ракель, джинсы «Дизель» и черные ботинки «Док Мартенс». Он сидел в заметно неловкой позе, как будто в спинке его стула были колючки. Из динамиков телевизора донесся вопрос: «Вы пригласите ее к себе в отель?» — «Нет, не приглашу», — начал было Стёп и, повинуясь пульту, застыл.
— Ты точно знаешь, что это вранье? — спросил Валенок.
— Ага, — ответил Харри. — Подружку Ракель он не пропустил. А женщины на себя наговаривать такое не будут. Что скажешь?
— Если бы я мог проиграть это на компе, я бы мог увеличить глаза. Но в принципе и так видно. Вот, смотри на зрачки, видишь, расширены? — И Валенок ткнул в экран обгрызенным ногтем. — Классический признак стресса. А ноздри видел? Мы так делаем в момент стресса, когда мозгу нужен дополнительный кислород. Но это вовсе не означает, что он лжет. Потому что есть люди, которые испытывают стресс, даже когда говорят правду. А есть такие, которые не испытывают, когда врут. Вот у него, например, руки совершенно спокойны.
Харри заметил, что голос у Валенка перестал скрипеть, стал мягким и почти приятным. Харри посмотрел на экран, на руки Стёпа, спокойно лежавшие одна на другой.
— К сожалению, стопроцентных признаков вообще не существует, — сообщил Валенок. — Надо найти, что меняется именно у этого человека, когда он лжет или когда отвечает правду. Это как нарисовать треугольник — тебе обязательно понадобятся еще две точки.
— Правда и неправда, — поддакнул Харри. — Звучит просто.
— Именно что звучит. Допустим, что в начале передачи он говорит правду, когда рассказывает о газете и о том, как презирает политиков. Тут у нас появляется вторая точка. — Валенок перемотал. — Смотри.
Харри посмотрел, но ничего не заметил и покачал головой.
— На руки, на руки смотри!
Харри посмотрел на скрещенные загорелые руки Стёпа.
— Руки как руки. Спокойные.
— Да, и он их не прячет, — сказал Валенок. — Плохие игроки в покер совершают классическую ошибку: когда к ним приходит слабая карта, они самую сильную прячут рукой. А когда блефуют, они эдак задумчиво прикрывают рукой рот, чтобы скрыть мимику. Мы их называем «пряталки». А другие, блефуя, вытягиваются на стуле, расправляют плечи, делаются как будто больше, понимаешь? Таких мы зовем «надувные». Стёп — «пряталка».
Харри подался вперед:
— И ты смог определить?..
— Смог, — подтвердил Валенок. — Он всю дорогу этим занимается. Когда врет, убирает руки с предплечий и прячет правую. Я так понял, он правша, да?
— А что он сделал, когда я спросил про снеговиков? Лепит ли он снеговиков? — Харри даже не пытался скрыть волнения.
— Врал, — отрезал Валенок.
— Где именно? Когда сказал, что лепит снеговиков? Или что лепит их у себя на террасе?
Валенок издал короткий хрип, который, как Харри догадался, на самом деле означал смех.
— Это все ненаучно, то, чем мы тут занимаемся, знаешь ли, — сказал Валенок. — Я думаю, плохих карт у него нет. В первые секунды, после того как ты задал вопрос, он держал ладони на предплечьях, то есть собирался сказать правду, но в то же время его ноздри расширились, то есть у него был стресс. А потом он подумал, спрятал руку и давай врать.
— Точно, — вспомнил Харри. — И это значит, что он что-то скрывает, так ведь?
Валенок сжал губы, показывая, что вопрос щекотливый:
— Это также может означать, что он собирался сказать неправду, зная, что об этом догадаются. Чтобы скрыть правду, которую на самом деле мог выдать.
— Что ты имеешь в виду?
— Когда профессиональные покеристы получают хорошую карту, вместо того чтобы просто повысить ставки, они повышают их, одновременно давая слабые сигналы о том, что якобы блефуют. Именно для того, чтобы неопытные игроки подумали, что они раскрыли блеф, и пошли на серьезное повышение ставок. Примерно так вот это выглядит. Двойной блеф.
Харри медленно кивнул.
— Ты это к тому, что он хочет, чтобы я думал, что ему есть что скрывать?
Валенок посмотрел на опустевшую бутылку пива, перевел взгляд на холодильник, сделал не слишком искреннюю попытку подняться с дивана и вздохнул:
— Я же сказал, это все ненаучно. Ты не мог бы…
Харри встал, подошел к холодильнику. Выругался про себя. Когда он звонил Уде, он, конечно, знал, что они наверняка примут его предложение поучаствовать в программе. И еще он знал, что ему удастся беспрепятственно задать Стёпу прямой вопрос — таков был формат передачи — и что камера будет показывать отвечающего так называемым средне крупным планом, то есть только верхнюю часть тела. Все это отлично подходило для анализа Валенка. И все равно им не повезло. А ведь это была последняя соломинка, последнее место, куда еще мог упасть луч света. Все остальное тонуло во тьме. Возможно, впереди было еще лет десять движения на ощупь, надежд на прорыв, на случайность, на ошибку врага.
Харри уставился на выстроенные как на парад пивные бутылки в холодильнике, их стройные ряды забавным образом контрастировали с хаосом, который царил в комнате. Он помедлил. И взял две бутылки. Они приятно холодили ладони. Дверца холодильника поползла на место.
— Единственное место, где я с уверенностью могу сказать, что Стёп врет, — подал с дивана голос Валенок, — это когда он говорит, что у него в семье нет случаев сумасшествия или других серьезных наследственных заболеваний.
Харри успел поставить ногу и не дал холодильнику закрыться. Свет из холодильника отражался в темном окне, на котором не было занавесок.
— Продолжай, — сказал он.
И Валенок продолжил.
Через двадцать пять секунд Харри был уже почти внизу лестницы, а Валенок почти допил пиво, которое ему сунул Харри.
— Да, Харри, — пробормотал Валенок себе под нос, — тут вот еще что. Когда Боссе спросил тебя, не ждешь ли ты какой-то особенной женщины, ты сказал «нет». Ох, Харри, даже и не думай играть в покер.
Харри позвонил из машины.
Он не успел назваться, а на том конце уже отозвались: «Привет, Харри».
Мысль, что Матиас Лунн-Хельгесен запомнил его номер телефона или даже забил его вместе с указанием имени, заставила Харри содрогнуться. На дальнем плане он слышал голоса Ракель и Олега.
