полу.
— А говорил — не придется больше спать на пляже, — усмехнулась я.
— Пляж внизу, — обиделся Нодрекс, — а здесь мой дом. Шикарная хата на самом деле. Здесь даже зимой классно, у меня все щели законопачены.
«Ну, — подумала я, — учитывая, что Далкрум всего в нескольких градусах южнее южного тропика, зимы здесь не самые страшные».
— Воду, правда, таскать далеко, — продолжал рассказывать хозяин. — Зато такая здоровая баржа — и вся моя. Это тебе не вшестером в одной комнате на чердаке, как когда еще мать жива была… Только ты смотри, не сболтни никому. А то много найдется желающих на дармовую-то квартиру… Все ж думают — тут сгнило все, а оно еще сто лет простоит. Сюда без лестницы не добраться, но узнают, так и лестницу притащат…
— Не скажу, — пообещала я со смехом. — Да и кому бы я рассказала, я же тут не знаю никого.
— Утром ты и меня не знала, — логично возразил он. — Ладно, ты жрать хочешь?
— Я поела в городе, — ответила я. Хотя это была правда, на предложение подкрепиться мне все еще трудно было отвечать отказом; но при взгляде на эти роскошные апартаменты мне стало стыдно объедать их хозяина. Хотя, учитывая его утренний улов, он был в этот момент, пожалуй, богаче меня, но я тогда не подумала об этом, ибо все еще воспринимала себя представительницей одного из высших сословий, а он был из простонародья.
— Вот классно, и я тоже, — обрадовался Нодрекс. — Значит, не готовить. Ну, чаю попьем. — Он открыл плиту, вытащил из ее нутра закопченный чайник, зачерпнул им воды из бочки, кинул в плиту несколько досок, предварительно сломав их об колено, достал из ближайшего ящика кремень и огниво. — Ты плащ-то сымай, — предложил он, сидя на корточках спиной ко мне и чиркая огнивом. — И так тепло, а горячего напьемся — жарко будет.
М-да. А собственно, на что я рассчитывала? Если я собираюсь прожить с ним хотя бы несколько дней, он все равно узнает. А если я буду демонстративно кутаться в плащ все это время, станет подозревать неизвестно что — это, пожалуй, еще хуже правды…
Он, кажется, спиной почувствовал мои сомнения и повернулся, внимательно уставившись на меня своими синими глазами. Я сделала вид, что не замечаю вопроса в этом взгляде.
— У тебя… что-то есть под плащом, да? — негромко спросил он. — Я ведь заметил, как он раздвинулся, когда ты меня прикрывала. А руки у тебя при этом не шевелились.
Да, профессия обязывает. Вору нужно быть внимательным не менее, чем сыщику.
Ладно. Я решилась и быстро сняла плащ.
— Есть гвоздь, чтобы повесить? — спросила я как ни в чем не бывало.
— Да… вот там, — указал он в угол, не сводя с меня взгляда.
Я чувствовала этот взгляд, пока вешала плащ; когда я шла обратно и садилась на ящик перед столом, он старался отвести глаза, но все равно смотрел украдкой.
— Давай так, — потеряла я терпение, — ты подойдешь и посмотришь, сколько влезет, можешь даже потрогать. Но после этого перестанешь на меня пялиться, как на двухголового тйорла. Я этого не люблю.
— Ты, это, извини, — сказал он, смутившись. Кажется, извиняться в его среде было так же не принято, как и говорить «спасибо». — Сам знаю, пялиться флюхаг, за это и по морде огрести можно. Просто… никогда не видел, тем более таких больших.
— Ты в этом не одинок, — заверила его я. — Вот. — Я расправила крылья. — И вот. — Я помахала ими. — Нет, летать я не умею. И отрезать их не собираюсь. Потому что они мне очень даже нравятся. Все? Тема исчерпана?
— Еще один вопрос можно? — попросил он почти жалобно.
— Задавай.
— Ты из-за них сбег… ну, в смысле, это… путешествуешь?
— Ну, в общем-то да.
— А чё там, на западе Гантру?
— Это уже второй вопрос, — усмехнулась я, однако ответила: — Не знаю. Может быть, уже ничего. А может, корабль со звезд.
И как-то вышло так, что я рассказала ему свою мечту в подробностях, о которых не говорила прежде никому. Даже маме перед расставанием я не сказала прямо, что хочу улететь в мир пришельцев, а не просто пообщаться с ними, хотя она наверняка догадалась…
— Да, их железная птица несколько раз пролетала над Далкрумом, — подтвердил Нодрекс, — однажды я даже сам видел. Только если у них правда есть свои крылья, зачем им железная птица?
— У тебя есть свои ноги — зачем ты ездишь на тйорлах?
— Не-е, я пешком хожу, — беззлобно хохотнул он.
— Ну, другие ездят… Птица, она быстрая. Куда быстрей живых птиц.
— Ну, наверно… — не стал спорить он. — Чайник кипит.
В Илсудруме чай настаивают на других травах, нежели в Ранайе, так что с непривычки вкус мне не очень понравился. Пока мы не спеша потягивали горячую темно-зеленую жидкость, Нодрекс пытался как- нибудь обиняком навести меня на рассказ о моих приключениях. Воры не любят любопытных, и, блюдя воровской кодекс, он не решался расспрашивать напрямую. Но мне не хотелось рассказывать о своем путешествии. Слишком мало в нем было веселого и слишком свежи были воспоминания. Поэтому я предпочла перейти к практическим материям:
— Ты говорил, что подумаешь, как мне добыть денег. Что-нибудь надумал?
— Ну… сколько тебе надо?
— Как минимум сотни три серебром. — Я имела в виду, конечно, в дилумах. — Нужно же иметь хоть какой-то запас — корабль не привезет меня прямо к пришельцам, придется еще добираться до них из Гантру. А если, не дай бог, окажется, что пришельцы уже улетели, и мне придется плыть обратно… — Я безнадежно махнула рукой.
— Эвон хватила — три кучки! Такие звяки в грязи не валяются. Хотя, конечно… Так, говоришь, по карманам никогда не работала?
— Не работала и не собираюсь!
— Ну и зря. Я мог бы поучить. Хотя это время, конечно. С полтычка такую науку не освоишь. А вдруг твои пришельцы за это время улетят?
— Не больно-то твоя наука прибыльна, — усмехнулась я, обводя взглядом его жилище.
— Народ осторожный пошел, в кошельках много не носит… Но главное не это, конечно. Отдавать много приходится.
— Отдавать? — удивилась я. — Кому?
— Барону, дрыть!
— Барону? — Я совсем ничего не понимала. Неужто местные дворяне опустились до связи с карманными воришками?
— Ну, смотрящему над ворами, — нетерпеливо пояснил Нодрекс. — Он тоже вор, но сам уже на дело не ходит, только дань собирает. Ну и разбирается, если наедет кто. От полиции отмазать может, но это уж как сойдется, на это лучше не закладываться…
— Главный вор в городе?
— Не, барон — не главный. В городе главный — князь, а над ними еще короли есть, те сразу несколько городов держат…
Забавно, подумала я. Империя всегда кичилась своей строгой иерархической организацией, противопоставляя ее излишне свободолюбивой и децентрализованной, по илсудрумскому мнению, Ранайе. Действительно, случись мне здесь убить сына губернатора — или, как их тут называют, имперского комиссара, — за мной целенаправленно охотились бы по всей стране, а не в одной провинции, и даже наместникам северных колоний ушли бы соответствующие предписания… Но, оказывается, столь же строгая организация пронизывает и здешний преступный мир.
— А откуда барон знает, сколько ты наво… заработал?
— А он не долей берет, а по счету… «Фиксированную сумму» — поняла я.
