не долетят ни до населенных пунктов, ни до дорог, но их может уловить чуткое ухо Миротворца. Что он предпримет? Перво-наперво ему будет необходимо выяснить причину перестрелки, кто на кого набрел: диверсанты на противодиверсантов или наоборот. Невозможно представить, что мысли Мельникова пойдут в сторону реального противника. Тут главное – действовать быстро: валить рейдовую группу, брать капитана Шарова живым и в темноте возвращаться на базу, где Седов и Шаров выйдут в свой последний эфир. А дальше ни Миротворец, ни кто-либо другой не сможет помешать террористам. В учебном центре тянуть не станут, вертолет стоит на парах, ждут лишь сообщения от Седова и Шарова. Пока Мельников или Ротвейлер доберется до «тройки», чтобы послать «SOS», команда Магомедова уже будет в воздухе.
42
Временный лагерь был разбит в центре небольшой и сухой кочковатой возвышенности. Несколько островков молодого березняка и густорастущей ветлы, окруживших этот пригорок, служили разведчикам надежным укрытием.
Никто из семи оставшихся бойцов не спал, все в нетерпении поджидали командира группы. Отчаянного командира.
Плохо это или нет? – размышлял капитан Шаров. Все это увязано и с обстановкой, и с личностью. Личность, помноженная на обстановку, и давала единственно верный ответ.
Мало кому удавалось решить эту формулу, а как теорема она не имела доказательств.
Капитан пробовал решить ее и начал издалека. Жаль, нельзя было воспользоваться подсказками, которые с его же помощью катал на бумаге странный полковник из Генштаба. То, что капитан у него на крючке, Шаров понял едва ли не с первых его вопросов: вопросы были не по адресу, на них полно и более компетентно должны были ответить командир части и начальник штаба. Но Артемов задавал их в лоб ротному, контролеру рейдовой группы. Он не просто задавал их, он буквально спрашивал с ротного, словно это ему прямым приказом поручили «обкатку» новой программы Генштаба.
А трюк этот читался Андреем Шаровым с листа. Артемов приглядывался к нему, копался в ответах, а значит, в самом капитане.
Кто еще на крючке у Артемова? Сержант Литвинов. Полковник допрашивал Шарова… как свидетеля по делу Литвинова.
И все же в те злополучные три дня, костью застрявшие в горле, что-то произошло. Что-то существенное. Пусть Александр Литвинов и не является главным действующим лицом, но каким-то образом повлиял то ли на обстоятельства, то ли на конкретных людей, что в общем итоге привело в учебный центр полковника… скорее, из особого отдела.
Флюктуация.
Что-то закрутилось вокруг Литвинова.
«Где ты пропадал три дня? Дома ты не был. Ну так где?»
«Его Игорем зовут. Фамилия Батерский. Он из Самары», – прозвучал в голове знакомый и в то же время чужой голос; и в нем просквозили требовательные ноты. И все это показалось капитану настолько реальным, что он даже обернулся, выискивая глазами того, кто мог это произнести. Но позади Андрея лишь голая поросль ветлы, чуть качнувшаяся под легким дуновением ветерка; он пробежался по веткам и затих.
– Товарищ капитан…
– Чего? – Ротный перевел взгляд на Люггера, сидевшего справа.
– Вы сидите на сыром месте. Пересядьте ближе ко мне, – предложил Гусейнов. – Тут сухо.
– Как ты можешь видеть, сухо здесь или сыро? Линзы ночного видения вставил? – спросил капитан, недовольный, что его оторвали от размышлений. – Ладно, все нормально. Спасибо.
Так, на чем он остановился? На Литвинове, конечно. «Его Игорем зовут, фамилия…»
Решение этой задачи было близко. Очень близко. Не в попутчике ли нашего снайпера? Скорее – в нем, чуть ли не радостно подумал Шаров. Он гнал все подозрения, падающие на Сашку, прочь. Не сказать, что курсант заворожил ротного, просто капитан наравне с бойцовскими, профессиональными качествами ценил чисто человеческие. И наоборот, что не суть важно. Капитан в повторе смотрел его интервью, оценил скромность, что ли, которая развернула сержанта спиной к видеокамере. Капитан не запомнил его голоса, но при встрече с Литвиновым он показался ему другим, мягче, что ли, приятнее, живее.
Да, живее. Микрофон – что? Железка. А звук нынче – сплошь цифры: ноль и единица. Как в жизни: либо ты ноль, либо единица.
Андрей посмотрел на скованное небо. Казалось, это луна, прятавшаяся за тяжелыми тучами, гнала солнце к обрыву, а сейчас, проглядывая сквозь черно-серые бреши, словно высветила звезды.
Со стороны дозора послышались шаги – неосторожные, поскольку человек находился примерно в тридцати-сорока метрах. Человек-суслик. Оповестивший о своей принадлежности к рейдовой группе.
Наконец-то.
Дождались.
Глава 17
ДЕТСКАЯ НЕОЖИДАННОСТЬ
43
Полковник Кондратов, чувствуя некоторую неловкость, постучал в дверь кабинета помощника начштаба полка по разведке. «Только вчера здесь все было моим, – усмехнулся командир части, – а сейчас все колхозное». Не дожидаясь ответа, вошел. И – быстренько к столу, за которым восседал Артемов, дабы не нарваться еще и на приглашение войти. Это было бы уже слишком.
– Сообщение отправили, Сергей Сергеич? – спросил полковник.
– Да, и уже получили ответ.
