упирать на подтвержденные полномочия на самом высоком уровне, что меня консультировали боссы Пентагона и Лэнгли. Если официальная часть завершена... Питер?.. – он вопросительно замолчал.
– Да, начнем, пожалуй. – Директор закинул ногу за ногу и сцепил пальцы на колене. – Господин адмирал, вам слово.
Школьник откашлялся и попросил разрешения закурить. Алан подал ему пепельницу. Адмирал сделал несколько затяжек и потушил сигарету.
– Но основе полученной нами информации мы сделали ряд выводов, – начал он. – Реально против России и ряда европейских государств ведется информационно-психологическая война с помощью следующего инструмента: это находящиеся под контролем спецслужб США лидеры террористических группировок. Главная цель этой масштабной атаки – реакция широкого круга людей на возникшую угрозу. Угроза страшнее исполнения, поскольку технически реализовать массовое исполнение терактов практически невозможно. А угроза существует для всех, она становится массовой. На расследование терактов требуются месяцы и годы. А решения на контрудары надо принимать немедленно, – акцентировал он. – Это значит, что американским политикам предоставляется полная свобода объявить имя врага, не боясь ответственности за откровенную ложь. Все это называется провокацией. – Школьник открыто посмотрел на директора ЦРУ. – Вы – разведчик и должны знать, что большинство крупных терактов были совершены при поддержке исполнителей со стороны спецслужб. Иначе как обеспечить организационные и технические моменты, как обеспечить скрытность подготовки к теракту?.. Нас обеспокоил тот факт, что на смену одним грязным приемам приходят другие.
Адмирал сделал паузу и продолжил, все так же тревожа взглядом Питера:
– То, за чем вы гонялись, у нас. Это список террористов в ваших секретных тюрьмах. Мои разведчики выполнили задание. Вы хотели их уничтожить, чтобы отомстить за свою нерадивость. Но они работали не на американской земле. В Катване у нас свои интересы. Вы зря не вняли моему совету и не освободили Абрамова. – Школьник нашел глазами Алана Рэмиса. – Я же открытым текстом сказал: «У меня есть рычаг, который откроет дверь в его камеру». Ты плохо слушал меня, Алан.
– Как раз наоборот. Меня не услышали, – полковник незаметно кивнул на Шейлера и выкрутился из этой щекотливой ситуации, вернувшись к своему вступлению. – Я бы не хотел услышать, что ты снимаешь с себя ответственность за публикацию секретных материалов. Все закончилось. Пусть даже не так, как мы планировали.
– Чего вы ждете от нас и какие предложения мы можем рассмотреть? – спросил Шейлер.
– Сначала мы бы хотели услышать ваши предложения.
– Мы предлагаем джентльменское соглашение. Нам нужно время, чтобы исправить ситуацию.
– О каком сроке идет речь?
– До конца этого года.
– Есть список, – вдумчиво вступил в разговор представитель российского МИДа. – Требование нашей стороны такое: до 1 января 2006 года вы закрываете его по всем тридцати пунктам.
– Мои люди могли сократить его на два имени, – продолжил адмирал. – Я подумал, что Аллум и Исмаил пригодятся вам – оправдать диверсию на военной базе. В этом вопросе мы пошли вам навстречу.
– Это то, что мы рассчитывали услышать, – живо отозвался Туэрто из госдепартамента. – По рукам?
– Разумеется, – кивнул Школьник. – Мы умеем держать слово.
Вот ради этих слов в посольстве Соединенных Штатов Америки собрались эти люди. Питер Шейлер мог припомнить и более короткие встречи. Так решались самые трудные задачи, снимались серьезные вопросы и чрезвычайные ситуации. Они были закреплены рукопожатиями, и все, кроме Алана Рэмиса, Школьника и директора ЦРУ, покинули кабинет.
– У меня к вам один вопрос, господин адмирал. – Питер снова отпил минералки. – Почему вы тянули с обращением к нам? Вы могли заявить о своем капитане как о пленнике гораздо раньше.
– Честно?.. – Школьник пожал плечами и покачал головой. – Это была моя ошибка. Но я всегда использовал любую возможность исправить свои ошибки. Накануне я решил семейный вопрос, обломав кое-кому руки. Но к нашему делу это не имеет отношения. Знаете, Питер, во мне жила какая-то интуиция, она и поддерживала меня все эти дни.
– Не верю. Все, кто полагается только на интуицию, неизменно терпят неудачи. Я бы хотел услышать правдивый ответ относительно двух диверсионных групп, – с нажимом сказал Питер.
– Я не отдавал приказов второй диверсионной команде. Они действовали самостоятельно. Настоящие сорвиголовы.
– Что, ваши диверсанты вот просто так поехали в Африку?
– Не просто диверсанты, а диверсанты высшего качества. И не просто так поехали. Долго объяснять. Но все хорошо, что хорошо кончается. Честно говоря, не знаю, где они сейчас, чем заняты.
Сколько ни всматривался в адмирала Питер, на его лице игры не заметил. Его голос был тверд, правда, чуть замусорен сарказмом.
– И все же я вам не верю. Вы использовали силовой вид разведки и добились значительных результатов: один привел к другому, для вас неожиданному. Так часто бывает. – Директор напрасно добивался хотя бы кивка флотского разведчика. – Что же, храните ваши секреты. Желаю вам не повторять наших ошибок. Было приятно познакомиться с вами.
Шейлер встал из-за стола. Поймав себя на мысли, что заканчивает разговор не в свою пользу, он изменил направление.
– Алан, у вас есть виски?
– Конечно, – встрепенулся полковник. – Отличное шотландское виски.
– Я бы хотел выпить с господином Академиком.
Шутку директора ЦРУ русский адмирал принял с улыбкой.
