– Да. Стофферс сказал?
– Нет, я от фонаря ляпнул.
Сергей Марковцев мог признаться себе, что отдыхает на жесткой лавке в тесной камере-одиночке. Растирает распухшие руки, трогает взбухшие кровоподтеки под глазами, пытается не обращать внимания на острую боль в боку…
Прошлое…
«Боже мой… Боже…»
«Смерть не красит человека, правда?»
Вот уже в четвертый раз в жизни Марк оказывается за решеткой. Он улыбается почерневшими губами и мысленно шлет радиограмму:
Первая часть задания выполнена – группа вместе с оружием проникла на объект.
Марк
Настоящее…
Как он попал сюда, Сергей не помнил – отключился в камере для допросов. Сколько времени прошло с тех пор – также не мог определить.
Он встал и подошел к окну…
Но не увидел ни южной башни, ни «триумфального» центрального подъезда, ни контрольного коридора вокруг тюрьмы.
Он даже не попытался сориентироваться, мысленно представляя план «Магриба», чтобы определить свое местоположение по местным строениям и объектам, «резко бросающимся в глаза».
Он не мог определить точку своего стояния, точнее, «сидения», чтобы мысленно повернуть карту соответственно сторонам света…
Повернуть…
Сориентировать…
Закружить к едрене фене!..
Земля уходила из-под ног Марка: он – во всяком случае он – находился не в «Магрибе».
Глава 10
МЕСТО ВСТРЕЧИ ИЗМЕНИТЬ НЕЛЬЗЯ
Снайперы-профессионалы психологически изолированы от сослуживцев. А вообще – изолированы дважды: от общества в целом и внутри той профессиональной структуры, в составе которой они живут и действуют.
«Снайпер – крайне одинокое существо», а Андрей Кормильцев, некогда входящий в контрснайперскую группу, был дважды одиноким. У него не было семьи и друзей. В психологическом смысле он был хладнокровно действующим убийцей. Он знал, что каждый солдат – неважно, свой или чужой, но находящийся под пулеметным огнем и артиллерийским обстрелом, – ненавидит снайперов, сидящих в засаде. Снайпер выстрелит и уйдет, а солдатам на позиции придется выдержать артиллерийский или минометный обстрел. Но снайпера, если он попадет в плен, убьют только потому, что он – снайпер.
Как-то у Андрея спросили, о чем думает, убивая человека. Он ответил, словно пролаял: «Еще один убитый».
То же самое мог сказать о безымянной девочке, которую он застрелил на автозаправочной станции в пригороде Дрездена: «Еще один убитый». Ни склоняя, ни подразделяя, ни классифицируя.
То случилось 26 марта. Кормильцев всегда запоминал дни, когда ему приходилось убивать. 12 января – убитый. 28 февраля – убитый…
Андрею нравился эпизод из учебного фильма. Учебный центр, тренировки стрельбы по совершенно одинаковым мишеням, но черного и красного цвета. Снайперы должны были уничтожать только красные цели. Один снайпер попал в мишень, изображающую женщину с коляской. Комментарии инструктора: «Вот еще одна сирота, и еще одна проблема». Снайпер исправился, и пуля попала в коляску на мишени.
Два года назад Кормильцеву предложили уйти из подразделения, в котором он проходил службу: «Ты уже не владеешь своими эмоциями, ты хочешь стрелять в кого-нибудь, неважно в кого».
Профессионалы уровня Андрея Кормильцева долго без работы не сидят. Уже через месяц он был оформлен на должность оперативного сотрудника отдела боевого планирования в управлении «М». И долгое время пребывал в странном состоянии поиска новых целей. Он присматривался к секретаршам, к оперативникам, к начальнику управления. Ему было по херу, он бы выстрелил в каждого, даже если бы каждый залез в детскую коляску.
И вот сейчас, когда с момента очередного убийства не прошло и месяца, он выискивал цель. Он видел ее в сорокадвухлетнем немце по имени Карл, в его десятилетней дочери. На расстоянии видел ее в Марте Зельман; видел глаза немки, видел даже то,
А в настоящем прошлом жесткое анкетирование. Ты часто злишься? От этого у тебя учащается пульс? Ты любишь охотиться? Тебе нравится ходить на охоту в одиночку? Жил ли ты в месте, где трудно встретить человека? Как ты чувствовал себя, какие мысли приходили в голову? Что ты делал в такой ситуации? Как часто ты занимался мастурбацией? Чем ты питался?
У Кормильцева были короткие волосы и аккуратно подстриженные седоватые виски. Привычка убивать маскировалась за вечными очками с дымчатыми стеклами. Орудие убийства было всегда на виду – это здесь, в Грбавике, сербском районе Сараево. В одном из полуразрушенных домов. В комнате на втором этаже, до середины окон которой доходили леса с мешками, набитыми песком. Всегда можно занять место для обороны. Это касалось местных жителей. А трех боевиков из управления «М» атаковать никто не собирался.
