Догадается ли Артемов повесить на «триумфальной» арке «Магриба» фото любимой женщины Сергея Марковцева? Даже не фото, а здоровенный плакат: «Я люблю тебя – это здорово!»
Проклятый журнал, окаянная статья, попавшаяся на глаза. Когда Сергей Марковцев валялся на койке в мотеле, именно она встала и заслонила все вокруг. Эта статья из журнала стала неотъемлемой частью плана, потому что он пробегал ее глазами, работая над картами, снимками, пояснениями и дополнениями. Составная часть. Но лишняя или нет?
Не хватило какой-то минуты, чтобы связаться с Артемовым, предупредить товарищей. Лишь бы их не постреляли во время захвата – что являлось дополнительной головной болью и слабым звеном в и так хлипкой цепи.
И все же… План Марка почти сработал. Просто где-то произошел прокол. Нельзя винить машину, водителя, который не заметил на дороге гвоздь. Как нельзя винить диверсантов, которые подорвались на фугасе и в результате попали в плен.
Может, Спрут предпримет кое-какие шаги? Вряд ли. Он не может проиграть ни при каких обстоятельствах. Даже если операция провалится к чертям собачьим, а все участники силовой акции попадут за решетку. Но в полной мере его устраивала только победа.
И все же… Где находятся остальные? Где Стофф, Макс, Сергей Иваненко?.. Если здесь – судя по всему, в воинском подразделении, – то это плохо, очень плохо. Идеальный вариант – «Магриб». Им там самое место.
Единственный выход – нужно попроситься на допрос к следователю. Где он будет проходить? Здесь? Привезут следователя или?..
Было бы хорошо, если бы повезли. Очень хорошо. Там, по крайней мере, места знакомые, изученные – по планам, картам, фотографиям и снимкам со спутника-шпиона. Нет – разведчика.
Попытка не пытка. Нужно что-то делать, а не сидеть пнем. Нужно слить следователю такую информацию, которая бы заинтересовала его, которая позволила бы в час Икс снова попроситься на допрос.
Себе Марк виделся ужом, на которого напала собака. Извивается, шипит, но поделать ничего не может. Пытается скользнуть в высокую траву, нырнуть под корягу… Виделся раненым ужом, даже не змеей, у которой слили яд и вырвали зубы.
Слили…
Нужно слить мудреную информацию.
Нужно стучать в дверь, чтобы через короткий промежуток времени узнать, что же на самом деле произошло. Об этом скажут глаза охранника. Сергей сумеет уловить даже скрытую насмешку: «Ну что, не выгорело?..» Разглядит строгую заинтересованность: «Так вот ты какой, северный олень…»
Видел бы сейчас Спрут свого агента… Он бы… покраснел как рак и сжег досье на него.
Да, для сваренного рака все худшее уже позади.
Сергей нервно зашагал по камере. Его мучило много вопросов, но один стоял особняком. Марк допускал, даже был уверен в том, что дежурный следователь примет его. Но вдруг откажется от повторного допроса? Пусть не он, а военные этого подразделения? Зачем им лишние хлопоты? Оперативно-следственные мероприятия касаются их краем или вообще проходят мимо. Зачем им загружать себя лишней работой?
И – качал головой. Нет, есть только один шанс – один из миллиона, только он может сработать. Если не поможет та же случайность: это инициатива следственных органов. Тогда он сумеет отмолчаться, а когда его отправят на место…
Нет, мотал головой Сергей, это не работает, не работает такой вариант.
Где Стофф? Где Иваненко? Где Макс? Знать хотя бы это… Шагать, как от печки, от их местонахождения, стояния, сидения.
Дерзость в постановке…
Авантюра…
Пусть так. Но все это сработало. До середины, но сработало. Интересно, если бы такой план зародился изначально, одобрил бы его Спрут? Мог одобрить любой – он не мог проиграть ни при каких обстоятельствах. Натяжка? Причем очень сильная. Марк знал начальника ГРУ и как главу военной разведки, и просто как человека. Когда это было возможно, он вытаскивал рядовых спецназовцев из дерьма целыми расчетами, а обделавшихся офицеров в «Аквариум» привозили в кандалах, и он ими, как дровами, топил печку. Свой яд он выделял только тогда, когда это было необходимо. А своим аппаратом руководил, окутавшись чернильным облаком засекреченности.
Другой не менее острый вопрос: где оружие? По идее, должно находиться в качестве вещдоков в хранилище следственного изолятора, в помещении, обозначенном на плане цифрой 16. С другой стороны, место ему здесь, в воинском подразделении. «У нас бы растащили в две секунды», – подумал Марк.
Место встречи изменить нельзя.
Вот от этого надо плясать, от места встречи с «Ариадной».
«На работе о боге я не думаю».
Сейчас же, находясь на рабочем месте, бывший настоятель Свято-Петрова монастыря обратил свой взор к всевышнему:
– Боже, как я хочу в тюрьму!.. Я стану милиционером, господи, только отправь меня в «Магриб»…
Артемов уже забыл, когда он не нервничал. «Психую постоянно», – гонял он желваки. И в такие моменты он и обликом, и взглядом, и жестами походил на Кальтенбруннера из «Семнадцати мгновений
