прекрасно приспособился к условиям, которые другому показались бы
ужасными. С увольнительной вернулся бодрым и веселым, в отличие от других, которые до смерти скучали, утверждая, что в городе нечего делать. Я провел все время у Бармейеров, и они милы, как всегда.
Дождь чудом перестал, но воздух по-прежнему насыщен влагой и прохладой. Небо совсем серое, и солнца почти не видно. Можно сидеть 'на улице', и я расположился на камне возле одной из пещер БейтТуврин и пишу вам это письмо. Между прочим, мне удалось нечто невероятное: читать книгу в период учений. Не способен я после дня тренировок свалиться на одеяло в палатке и проспать несколько часов только для того, чтобы снова начать тренировки, и не оторваться на то, чтобы подумать и почитать. Как-то мне удается урывать время для чтения. В настоящий момент я читаю 'Атлант пожал плечами' и продвинулся довольно далеко.
Сожалею, что вам трудно разбирать мой почерк, но письма мои пишутся в полевых условиях – бумага на коленях, а ручка исключительно скверная.
Иорданцы снова стреляют, снова у нас проблемы.
Писать пока прекращаю, надо явиться на построение.
18. 1.65
Любимые мама, папа, Биби и Идо!
После нескольких недель изнурительных тренировок в поле, мы спустились (или 'поднялись') в Иерусалим. Некоторое время побудем на границе, потом пройдем серию краткосрочных полевых учений, а затем – одно долгое, на пять недель.
Так как мы сейчас в Иерусалиме, то я расскажу немного о том, что мы здесь делаем. Занимаем хорошо укрепленный пункт и, кажется, упади на нас бомба прямо с неба, она его не разрушит. Каждое укрепление – это, в сущности, дом, в котором сидят по трое – пятеро солдат, на каждого приходится в день по 5 – 7 часов наблюдения. Остальное время я в пределах пункта свободен. Есть холодильник, печка и в изобилии еда. Но главное – свободное время. По правде говоря, отхватили мы чудный отдых. Целый день почти ничего не делаем и сидим здесь только потому, что надо, чтобы в городе, как и повсюду в стране, были солдаты.
Давно уже ничего не было ни от Биби, ни, уж конечно, от отца. Очень приятно время от времени получать что- нибудь от вас, но я понимаю, что промежутки будут все увеличиваться, потому что прежде всего человек должен добросовестно делать свое дело, а уж потом обратиться к вещам второстепенным.
18. 2. 65
Дорогие мама, папа, Биби и Идо!
Через неделю я на целый месяц выхожу на полевые учения, и переписка моя в этот период очень сократится. Это будут учения парашютистов в сочетании с танками и др. военными машинами. Обеспечен нам весьма тяжелый и вместе с тем весьма интересный месяц.
Ясно, что есть способы лучше провести время с 18-ти до 20-ти лет, но раз уж я нахожусь в армии, то попытаюсь извлечь из нее максимум пользы, интереса и знаний. Последние две недели занимались теоретической топографией, т. е. по карте, а не на местности. Уровень занятий чрезвычайно высок. Дополнительно к теоретическим занятиям ходили отрядами из 4-5 человек в двухдневный поход. Побывали в районе Кармеля, и красивее места я в жизни не видел. Есть там горы, по которым, кажется, не ступала нога человека, деревья и кусты спутаны так, что трудно пройти, а бесчисленные ручьи образуют в чаще леса холодные озера.
За последние недели проделали в рамках учений несколько интересных вылазок. Самой интересной была вылазка в один из военных лагерей. Началась она в сумерки с парашютных прыжков. Приземлившись, сосредоточились в заранее обусловленном месте. Подготовили посадочные знаки для вертолетов, а по их прибытии погрузились и полетели в направлении нашего объекта. Когда перед прыжком летишь в самолете 'Норд', то чувствуешь, как дрожит весь его гигантский корпус. Вертолет же похож на ковер-самолет – никаких вибраций, снимается с места и летит, выгрузили нас километрах в пяти от места назначения, мы весьма успешно выполнили задание и вернулись к вертолетам, которые доставили нас на базу.
Число солдат в нашей роте все сокращается. Там, где другим очень тяжело или скучно – а скука возникает от нежелания преодолевать трудности, – там мне чрезвычайно интересно, и в этом мое большое перед ними преимущество.
Семья Бармейеров еще милее обычного. И если я не распространяюсь в похвалах им, то только потому, что полагаю, что вы их хорошо знаете, а не потому, что принимаю их отношение как должное.
21.2.65
Дорогие мама, папа, Биби и Идо!
Сегодня завершили серию занятий по ориентировке на местности, причем на этот раз – без инструкторов. Мы не только прошли весь путь от Иерусалима до окрестностей Димоны, но при этом взбирались на каждую встречную гору, спускались в каждое вади. Метод продвижения основан на переходе от одного намеченного пункта к другому, вплоть до достижения цели. Таким пунктом может быть развалина в Иудейских горах или заброшенный колодец где-нибудь в Негеве.
Сегодня в полдень прибыли в лагерь и перегруппировались. Останемся здесь, в Негеве, еще недель на пять.
Вы себе не представляете, как хорошо узнаешь страну, обходя ее пешком. Попробуйте пройти унылой, плоской пустыней, вдруг наткнуться на образованный водным потоком каньон или просторные, рассекающие горы вади, и поймете, какое это сильное переживание. Потом пройдите пешком эти самые каньоны и горные кряжи, и только тогда почувствуете вполне, как глубоки потоки и как высока гора.
Не раз случится в отдаленном углу Негева встретить несколько бедуинских палаток, а вокруг – верблюды, ослы и овцы. Любопытный образ жизни! Поразительно, как удается им существовать в таких гиблых местах. Мне кажется, им знаком лишь один страх – перед вооруженными солдатами. Они готовы принять солдата самым лучшим образом, чтобы ушел довольный, а главное – по* скорее.
Может быть, вы обратили внимание на то, что почерк у меня неровный, буквы то больше, то меньше. Причина в том, что левой рукой приходится держать бумагу от ветра, а правой – ручку. Само письмо мотается влево и вправо, и не хватает на него руки. Кроме того – очень плохое освещение. Но это единственное доступное мне время, и жаль не использовать его для письма, тем более, что в ближайшем будущем такого времени не предвидится.
7.3. 65
Дорогие мои мама, папа, Биби и Идо!
Прошло три недели с тех пор, как я писал вам в последний раз, и если не воспользуюсь выпавшим нам сво* бодным временем, то до следующей оказии пройдут еще недели.
В настоящий момент мы – в разгаре учений, проходящих в пункте N Негева. Чтобы вы представили себе, как это происходит, опишу последние, полные интересных событий дни.
В среду в 2.30 ночи (вернее, утра) отправились на батальонные учения и вернулись в пятницу в 3 часа дня. За это время не сомкнули глаз. В 3 часа утра сели на грузовики, которые отвезли нас к месту учений. В назначенное время погрузились на бронемашины и танки и по горло наелись пыли. Целый день атаковали с большим грохотом различные цели. При атаках присутствовали глава правительства и начальник штаба. Учения сопровождались адским огнем с пикирующих по объектам самолетов и массированным артиллерийским обстрелом, причем снаряды летали у нас над головой.
В четверг вечером отправились к некоему объекту и всю ночь окапывались на холмах. Назавтра вышли на долгий марш.
Вернулись в лагерь полубольные и валясь с ног от усталости и от того, что съели много пыли и мало еды. От перенапряжения, недосыпания и грязи большинство солдат
заболели. Только 17 из нас остались на ногах. Я, на мое счастье, опять вышел из переделки живым и здоровым. Придя в лагерь, я немедленно заскочил в душ и помылся, несмотря на ночное время и холод. Вода была ледяная. Подозреваю, что многие заболели оттого, что завалились спать, покрытые гадостью с
