прогоняли с дивана. Он не был одиноким и не чувствовал себя в доме лишним. Когда у нас родится сын, он станет главным человеком в семье! — улыбчиво смотрел зять на растущий живот Анжелки. Та смущалась от такого внимания.
Едва срок беременности пошел на вторую половину, Вася вместе с Варей поехали покупать ребенку приданое. Кроватка и коляски, пеленки и распашонки, пинетки и чепчики, пузырьки и соски, одеялки и клеенки, памперсы и поющие горшки, погремушки, все это аккуратно складывалось в отдельный шкаф. Вася приволок гору игрушек, и сам, как ребенок, радовался этой груде заводных обезьян, собачек, мишек и машин.
—
Гляньте, девчат, а вот этот медведь так на меня похож, только бороды не хватает. И рычит, как с похмелья! Одна у нас с ним разница: я в брюках, а он голожопый!
Варя от души смеялась над зятем. Тот теперь не сидел на месте, все что-то делал, постоянно был занят. То песочницу соорудил во дворе, то качели поставил, даже беседку сделал. А когда до родов осталось совсем немного, и вовсе удивил всех домашних: привез павлинов и фазанов, совсем молодых. Те в тот же день склевали все цветы, посаженные Варей, кусты ощипали до самых корней и только после всего взялись за зерно в кормушках.
—
Чтоб вас черти взяли! Такие цветы сожрали, дикари, индюки-переростки! Вон сколько у вас жратвы, зачем весь двор испоганили? Всю песочницу за-срали туземцы безмозглые! На кой хрен вы тут сдались? — ругалась баба чуть не плача.
—
Ой, зря вы этих птиц во двор взяли! Где павлин завелся, денег не будет. Весь доход уйдет, то уже многие приметили. Несчастье павлины приносят, гоните их со двора! — предупредила старуха из соседнего коттеджа и добавила:
—
Мы тоже их завели поначалу. И людям не поверили, какие советовали избавиться от павлинов, думали, что с зависти лопочут, лишнее наговаривают. Потом глядь и правда, никакой прибыли не стало, единые убытки. А сколько бед, не счесть! Тут же в соседстве старик жил. Грамотный, большой человек, он все насквозь знал. Так-то и нам просказал, что павлин — птица не россейская, привозная, чужеземная и у ней плохая карма. От того ни саму птицу, ни ее перья, нельзя держать не возле дома, и не в жилье. От ней одно горе. Наш хозяин послушался — некуда деваться стало— и сдал этих павлинов в зоопарк навовсе и без копейки, чтоб хвост за ими не потянулся. Что думаешь, все у нас наладилось. С тех пор окромя кур никакой птицы не держим. Эти уж вовсе нашенские, свойские. От них и польза. А павлины что? Во, лопочет, ругается и то не по- нашему…
—
Я их не покупала. Зять взял, пусть сам разбирается с ними. По мне, так я их хоть сейчас за ворота выкинула б! На что нам заморские, своих птах полно. Вонг соловьи заливаются целыми днями и никакого ухода не просят. А этим зять фонтан ставить хочет, павлинам надо! Я без него обхожусь, ну те ж заграничные! Чтоб их коты порвали! — собирала Варя вырванную рассаду цветов и, вернувшись домой, рассказала Анжелке об услышанном.
—
Пустое натрепала старая! Все новые русские у себя павлинов завели в коттеджах. Никто из них не разорился и не умер, все с жиру бесятся! Зачем на птиц всякое катить. Мне они нравятся. Если ей не по душе, пусть в наши щели не заглядывает. То, что павлины цветы с кустами попортили, тоже не беда. Заново посадим, а птиц отгородим, — вступилась дочка за павлинов, и Варя решила ее не раздражать. Потому, ни слова не сказала зятю. Он и без того вернулся с работы злой, словно с цепи сорвался. Долго сидел в зимнем саду, потом принял холодный душ, настроение выровнялось, только после этого он поднялся к жене, рассказывал Анжеле о чем-то, кого-то ругал, над кем-то они громко смеялись. Варя радовалась, что живут молодые душа в душу, не ругаются, не спорят.
Анжела не приметила, что в последнее время муж приходит домой взвинченный, даже курить начал снова. Прежде, чем подняться к жене, долго в себя приходит. А ночами выходит во двор и долго курит на скамейке.
Варя видела все и однажды спросила зятя:
—
У тебя неприятности? Скажи, что случилось?
—
Да так, все мелочи заедают. Не обращай внимания. Обойдется и забудется…
Женщина не поверила. Сердцем почуяла, скрывает зять что-то. А Вася с каждым днем становился все угрюмей и раздражительней.
—
Ты поделись. Может, я что-нибудь подскажу. Мои советы Виктору много раз пригождались…
—
Ага! Даже вздернулся добровольно! Вот так помогла! — заметил ядовито и очень обидел тещу.
Та встала тут же:
—
Дурак ты, Вася! Отморозок! Я к тебе со всей душой! А что получила? Недоумок, придурок ты! Никто по сей день не знает, почему Виктор решил уйти? Мне сами прокурор и следователь говорили, что собирались отпустить его домой за недоказанностью улик, даже постановление о том показали, его оставалось зарегистрировать и подписать. Муж не знал и не дождался. И ни тебе о нем трепаться. Думаешь, что ты умнее Виктора? Ошибаешься! — пошла в дом, дав себе слово никогда больше не интересоваться делами зятя.
Анжелке Варя ничего не рассказала. Решила не расстраивать дочь. С зятем держалась ровно, будто ничего не произошло. Но когда оставалась с ним наедине, не разговаривала, и тот переживал глупую ссору, не знал, как загладить свою вину и помириться с Варей.
Но баба затаила зло на зятя. А тут случай, давно ожидаемый, подвернулся, Анжелу повезли в роддом. Вася средь ночи подскочил угорело и открыв двери Вариной спальни заорал:
—
У нас воды отошли! — и побежал в гараж.
К утру Анжела родила сына. И Вася, услышав эту новость от врача, подскочил к теще, подхватил на руки, заорал, будто лично родил на свет мальчишку:
—
Варя, голубушка! У нас малыш, парень родился! Слышишь, какое счастье! У меня сын есть! Мой Андрюшка! — услышал звонок в двери и, открыв, онемело уставился на двоих сотрудников милиции:
—
Собирайтесь! Нам велено вас доставить в отдел! — вывели во двор. Вася растеряно оглянулся. Варвара на ходу сунула ему в руку мобильный телефон и перекрестила зятя, попросив у Господа для Васи защиты и спасения.
Зятя посадили в машину, ожидавшую у ворот, и, ни слова не говоря, повезли по улице в милицию. Баба вернулась в дом сама не своя. Схватилась за голову. Она не знала, за что взяли Васю? В чем он виноват? Варя не приметила соседскую старуху, просочившуюся в коттедж через калитку. Она вошла без приглашения, села напротив и заговорила:
—
Ты не убивайся. Уж такая наша доля, всех бизнесюков! Наш тоже такой, предприниматель. Ворочает делами. Тем и кормимся. И его менты загребали сколько раз! Выковырнут с дому, подержат с неделю, сорвут деньги, сколько им надо и в обрат привозят, говорят, что всем жить охота и кажный с ими делиться должен. А кто не делится, в тюрьму сажают, вот такая она наша доля! Мово сына кажен год доют. И все грозятся ироды! Никак не нажрутся. Так-то вашего тоже тряхнут. Борзей станет работать, чтоб самим на хлеб было, куда ж деваться? Ты не убивайся, слышь, милая! В том лишь потеря, но не горе. Успокойся, долго не продержут. Там дарма не кормят, менты сами жрать хотят…
Варя, слушая старуху, понемногу успокаивалась, приводила в порядок мысли.
—
Нынче в тюрьмах люду битком набито. Всяких разбойников и душегубов кишмя кишит А наши кто? Трудяги! Их судить не за что. С них деньги срывают. Каб не наши мужики, милиция с голоду передохла б! Сама посуди, коль твово зятя в каталажку запереть, что лягавым жрать? Поверь моему слову, дольше недели не продержут, а то и завтра отпустят.
Вася позвонил вечером:
—
Варя! Это я! Выручи, приедь завтра в горотдел. Посидишь тут в кабинете, я смотаюсь в одно место, и через час вместе домой вернемся.
Так оно и получилось. Едва вошли в коттедж, Анжела позвонила. Вася мигом забыл о недавнем, говорил, что у него все прекрасно, дома полный порядок, только ждут их — самых родных и
Вы читаете Полет над пропастью
