Полет над пропастью

жалобы баба и не заметила, как исчезла улыбка с лица гостя, а глаза стали злыми, серыми.

—

Варя! Вы меня слишком мало знаете. Я давно не мальчик и на таможне работаю много лет. Зачем из меня лепите дурака? По-моему, я не давал такого повода. Кому вы рассказываете, что водители поехали в обход таможни не получив команды Василия? Это детский лепет или пьяный бред! Такое никогда не случается без ведома хозяина груза! Любой подтвердит мою правоту! И пусть Василий не косит под невинного! Таможню его водители хотели миновать не случайно. Потому что перевозимый товар не был сертифицирован. А значит, мобильники куплены за гроши, именно потому не лицензированы, нет на них гарантии качества. Но в продаже они стоют нималые деньги, хотя конечно дешевле лицензированных. Потому пользуются спросом. И вы знаете, что прибыль с этих телефонов ваш Василий получает нималую. И нищими не прикидывайтесь. Не плачьте мне в жилетку, обзывая и пороча в то же время таможню! Мы

этот штраф не делим меж собой, а сдали государству по соответствующим документам. Понятно вам?

—

Да вас ни в чем не упрекаю! — вставила баба.

—

А я ни в чем не виноват! Замечу, между прочим, что нищие не отдыхают на Канарах, не катаются в «Мерседесах», не ужинают каждый день в самых дорогих ресторанах. Я уж не говорю о саунах, салонах красоты, павлинах, фазанах и фонтанах во дворе!

—

Завидуете? — напряглась Варя, похолодев от нехорошего предчувствия.

—

Ничуть! Я лишен этого недостатка. Мне по человечески очень жаль вас всех. Вы, как бабочки, на свет летите, на блеск, на яркое пламя роскоши. Оно ослепляет и жжет ваши крылья, души, но и, погибая, так и не понимаете, что сами виноваты в своей беде! Других обвиняете, что оборвали ваш

праздник. Но

любой праздник никогда не бывает долгим. Вот этого вы не учли. Я считал вас иною. Более порядочным человеком, а вы даже меня хотели провести на водилах. Но ведь это так наивно, — встал гость:

—

А знаете, я почти увлекся вами. И представлял своим идеалом. Оказалось, можете произвести впечатление, но не более того. Нет честности. А ведь знакомы ни первый день. Нельзя вам доверять. Значит, и помогать не стоит. И если вы вот так, чего ждать от Василия? — пошел к двери,

—

Дмитрий Иванович! Погодите! За что вы на меня осерчали? Я лишь повторила слова зятя. Может и впрямь не стоит лезть туда, где не разбираюсь. Но не пойму, за что обиделись? Я так не хочу терять нашу дружбу! Простите, если что-то глупое сказала. Я не хотела обидеть вас!

—

И не дано! Никому не удалось обвести меня!

—

Простите! Хотя так и не поняла в чем виновата! Я никогда не занималась бизнесом и ничего в нем не смыслю!

— Бизнес — это жизнь, а в ней вы не новичок! Хорошие советы давали зятю. Хвалился он. Вот только

выводов не сделал! Не вставите ему свои мозги. А потому всегда станете проигрывать. Слабый у вас партнер! Жаль вас, Варя, что ни до конца просчитываете все ходы в игре! — кивнул головой и со словами: «Честь имею», — вышел за дверь.

Вася вернулся уже за полночь. Варвара, не дождавшись зятя, уснула на диване и не услышала, когда он пришел. Она ждала его, тревожно выглядывая в окно, и, весь день не переставая, болело у нее сердце. И не случайно… Васю забрали, как только он сел поужинать.

И в этот раз ничего не сказала милиция. Короткое: — Собирайтесь! Поехали! А утром следующего дня коттедж был опечатан, а Варю увезли в общежитие.

Баба всю неделю ходила с мокрым полотенцем на голове. И все думала:

—

Что делать теперь? К кому обратиться за помощью? Зять по телефону обещал выкрутиться самостоятельно, говорил, что ничего серьезного нет, и его снова вздумали тряхнуть. Но на этот раз он не станет отслюнивать, потому что ни в чем не виноват. А ее, свою тещу, просил потерпеть совсем немного и ничего не говорить Анжеле.

—

Я сам выпутаюсь! Я докажу! — обещал Вася, но шли дни, а зять все оставался в следственном изоляторе.

Варвара уже не раз побывала у прокурора города и начальника милиции, звонила Дмитрию Ивановичу, всем друзьям и знакомым Василия, какие частенько бывали в гостях, занимали хорошие посты, и, конечно могли бы помочь при желании. Но в том-то и беда, что все приятели будто оглохли в одночасье. Одни, заслышав голос Вари, бросали трубку на рычаг, другие просили с раздражением не беспокоить их. Третьи ссылались на то, что с органами закона никаких соприкосновений не имеют и помочь ничем не смогут. А время шло…

Варя, отчаявшись от бессилья, навестила Марину. Она едва узнала в ней родственницу, оно и немудро, прошли годы, общенье прервалось. И только теперь узнала Варвара, что Марина третий год вдовствует. Ее муж Анатолий умер следом за младшим сыном- наркоманом. Тот решил завязать с иглой, но не перенес ломки. А старший сын получил ранение в Чечне и остался инвалидом. Сама Марина понемногу спивалась. Она и Варю встретила с похмелья, охая от головной боли и почти не слушая, что она говорила о себе и семье. Марина думала, как подлечить голову? И устав от жалоб родственницы, сказала напрямую:

—

Купила б ты пузырек, чтоб встречу сбрызнуть! Какого черта пришла с пустыми руками, иль вовсе перестала уважать?

Варя ушла, решив для себя никогда сюда не возвращаться. Она поняла, что после потери сына и мужа, Марина потеряла всех друзей, оборвались все связи и знакомства. Когда-то умная, влиятельная женщина неумолимо катилась в пропасть. Удержать и остановить ее у Вари не было сил. Она зашла в магазин, купила себе продуктов и медленно шла к общежитию, думая о Васе, Анжеле и Андрее. О каждом из них болела душа.

—

Что теперь ждет нас? Будем ли снова жить вместе, или раскидает судьба всех по разным углам? Сколько жалоб написано и подано во все инстанции, ни на одну нет ответа! — вздыхает баба, приготовясь к тому, что и сегодня всю ночь станет строчить новые послания:

—

Нет! Не имели они права опечатать коттедж! Ведь в него вошло мое прежнее жилье, моя квартира! А бизнесом я никогда не занималась. Вот и потребую, чтоб с коттеджа сняли арест хотя бы на мою часть, что мне принадлежит по закону! А то вон как распоясались! Слушать не хотят! Указывают на дверь, негодяи! Устроили беспредел! Я вас всех на чистую воду выведу! — грозит баба обидчикам. И вдруг испугалась. Кто-то сзади совсем внезапно взял у нее из рук две тяжеленные сумки и предложил простуженным голосом:

—

Давай подмогну! Все ж соседи по комнатам! Да не пугайся! Не сбегу. Я не вор! — увидела женщина смеющегося человека, шагавшего рядом, с ее сумками в руках.

—

Я сама понесу! — было воспротивилась Варя, но мужчина шел быстро и она еле успевала за ним.

—

Давай, бабочка, шустрей!

—

Ты чуть сбавь скорость! Поскакал, не догнать, дай отдышаться! — взмолилась женщина, человек, словно не услышал. Он шел к общежитию быстрым шагом и лишь на ступенях остановился, открыл двери:

—

Проходи! — пропустил вперед Варю, пошел следом. Занес ей сумки в комнату:

—

Ежли что надо, я тут рядом, сбоку у тебя. Можешь в стенку постучать кулаком. Ты, не стесняйся. Оно мало ль что стребуется. А я на все руки от скуки. Не гордый! — вышел в коридор, даже не назвав имя.

Баба и поблагодарить его не успела.

Варя забыла о нем тут же. Она за прожитое время сдружилась с комендантом общежития, рыжей, горластой женщиной, какой боялись все жильцы. Она бойко заходила в любую комнату, разгоняла теплые компании, выкидывала пьяных из общежития на улицу, орала на женщин, не