Полет над пропастью

—

Так теперь вы с этим — полковником с грядки?

—

Нет, я еще не с ним, я только присматриваюсь к тому вегетарианцу! Чего спешить? У меня на примете помимо него еще два кролика имеются. Одна беда, вовсе старые! Не успею привыкнуть, а уже хоронить надо! Вот и думай, с кем закадрить?

—

С тем, кто помоложе и поздоровее! Глядишь, дольше проживет! — встряла Варя.

—

Вовсе дура иль косишь под нее? Да зачем мне помоложе и поздоровей? Наоборот, нужен такой, какому жизни на один бздех осталось! Только бы успеть расписаться с ним!

—

Зачем в такие годы роспись? Можно и в гражданском браке жить, вам уж не рожать!

—

Совсем тупая! Я не о наследниках, а о наследстве! Чуешь разницу? Сдалось мне с дряхлотой возиться и горшки из-под него носить! — скривилась Людмила.

—

Тогда выбирай кто богаче!

—

Во! Это уже умный совет. Ты тут с полгода по- канаешь, станешь совсем продвинутой! Как я! — самодовольно смеялась комендантша.

—

Молодчина ты, Людмила! Весело живешь. Себя не забываешь! — похвалила Варя комендантшу, та внезапно посерьезнела, ответила живо:

—

Я что ж, впустую тарахтела иль бахвалилась? Для чего о своих бедах тебе говорила? Чтоб и ты задумалась! Все мужики козлы! И твой зять не лучше! Перевелись порядочные мужики, извелись как мамонты. Выжили только отморозки. Присмотрись к Васе, куда он, задолбаный лишай, подевал «бабки»? Проиграл их, проссал иль на какую курву спустил? Проверь, узнай, на чем он тебя наколол? А уж «бабки» верни! Зятьев до Москвы раком не переставишь, а вот жизнь одна и та куцая! Дошло, что тебе делать надо? — опросила уходя.

Варя всю ночь строчила жалобы. А рано утром ей позвонил Василий:

—

Варя, голубушка, поднатужься, сыщи еще деньжат! У знакомых в долг возьми, я, как выйду, верну! Помоги, родная! Анжела возвращается. — Ну, где им жить? Выручи, милая! — просил взахлеб.

—

Да где ж возьму? У меня вы все повыбрали. И тоже обещали вернуть. По сей день ни копейки не отдали. Совсем обобрали. И просить мне не у кого даже на хлеб. Никто не одолжит, все от нас поотвернулись. Даже здороваться не хотят. О чем говоришь? А коль наши завтра вернутся, поедем в деревню жить, другого выхода нет…

—

Варя! Напрягись! В последний раз прошу! — услышала баба и горько усмехнулась, впервые не поверила, не отозвалось сердце на мольбы зятя. Она говорила с ним как с чужим человеком.

—

Анжелка с Андреем приезжают, это хорошо! На Канары они нашли, сыщут и на жилье, пускай выкупает своего придурка, а я им не банк с бессрочной ссудой! Сколько можно меня трясти? — злилась женщина, радуясь, что сумела отказать и поговорить достойно.

—

Нет, ну и нахал! Еще денег просит! — возмущалась баба, понимая, что разговоры с Дмитрием и Людмилой не прошли для нее бесследно.

И все же жалобы, написанные ночью, она перечитала и отправила их в тот же день, не веря в результат. Варя чувствовала, что попала в ситуацию, похожую на каменный мешок, из какого наружу не просачивается голос.

Она поначалу плакала от бессилья. Потом пришло отупение. Варя начала уставать. Прошел уже месяц, и никаких сдвигов.

—

Что будет с нами? — думала баба и услышала стук в дверь.

—

Анжелка! — мигом повернула ключ. Но на пороге вовсе не дочь.

—

Не узнала? А это я, сосед по комнате, рядом тут живу. Антоном зовусь! Еще лавочником прозывают. Я не обижаюсь! — переминался с ноги на ногу человек.

—

Что вам нужно? — перебила мужика, любопытно заглядывавшего в комнату через плечо бабы.

—

Я вот хочу тебя пригласить к себе!

—

Зачем?

—

По-соседски, в гости.

—

Теперь не могу. Не то настроение. Как-нибудь потом, — хотела закрыть дверь, но сосед обронил:

—

У меня сегодня день рожденья! Уважь, Варя! Уж так не хочется отмечать его в одиночку.

Женщина согласилась неохотно, предупредив, что ей нельзя отлучаться из комнаты, к ней могут прийти или позвонить. Она очень ждет…

—

Тогда давай у тебя отметим! — шустро перенес к Варе угощенье и, усевшись напротив, в упор разглядывал бабу.

—

А ты красивая женщина. И серьезная! Вот только не возьму в толк, чего ты тут маешься? Иль дети со своего угла выперли, иль мужика здесь заклеить хочешь? Так, честное слово, путних мало и выбор плох.

—

Да зачем мне мужики? — рассмеялась невольно женщина.

—

Ну, это ты не смеши! Бабе бет мужика никак не прожить. Куда ни кинь! Ни королевна, ни деревенская Дунька не обошлись без нашего брата! А и ты, как ни хитри, себя не проведешь, мужик каждой нужен. Разве не прав?

—

Антон. Мне уже никто не интересен. Я здесь не охотник. Беда загнала. Век бы не знала это общежитие!

—

А я тут тоже случайно и ненадолго. Ремонт у меня делают. Пришлось на время сюда перебраться. Не задыхаться же в краске? Уже месяц, как здесь живу. Наверно, еще столько придется мучиться. Людмила, тутошняя комендантша, не гонит. Говорит, мол, хоть все время живи, никому не мешаешь. Но… в своем дому куда как лучше.

—

А где живете? — перебила Варя.

—

На Луговой! Не центр и не окраина. Зато свой дом! Теперь мне все удобства поставят. Туалет, ванну установят, опять же газовый котел, чтоб с дровами не возиться. Все остальное имел. Воду и свет, даже телефон провел. А нынче и вовсе заживу культурно, без трудностей.

—

А семья? Где ж ваша родня?

—

Один живу! Сын есть, но далеко. Его телефон не всегда достает. Так вот и маюсь один, — вздохнул человек.

—

Жену куда дел?

—

Давно померла. Уж годов двадцать взад. Чего-то по женской части не заладилось.

—

Почему другую не привел? Иль не нашел?

—

Была! Самая первая. И не повезло. Больше не ищу.

—

Да разве одному лучше?

—

Оно, может, и не краше, но спокойнее…

—

Сколько же тебе годочков, Антон? — хотела спросить, давно ли он на пенсии.

Антон будто угадал невысказанное:

—

Я еще не на пенсии. До ней целых десять лет вкалывать. Знаю, что гляжусь старым совсем. Да куда деваться? Судьба не баловала. Оттого и рожа, как стоптанный валенок, вся в морщинах. Зато все остальное в порядке, не потрепано и не пропито, — хохотнул коротко и налил вино в стаканы:

—

Выпей за меня, Варя, — попросил тихо.

—

Видишь, как жизнь подставила? Свой день рожденья отмечаю в одиночку.

—

А что, друзей нет?