— Кто ж тебя спас? Как выжил?
— А и спасли волки.
— Как? — округлились глаза Вари.
— Зверюги жрать хотели и стали раскапывать. Думали одолеют. Но не повезло. Оружие к счастью уцелело за пазухой. Так вот и выжили. Белорус ногу повредил малость. Но главное, что живы остались. А самое обидное было услышать, что нас даже не думали искать. Ох, и больно стало! После того я на пастбища и в горы уже не появлялся. За овечью жизнь собственной головой не рисковал.
— Сколько лет прошло! А ведь могли и не увидеться никогда! — вздохнула Варя.
— Ты пей чай! А то так дрожишь, будто со мной в лавине побывала.
— А и правда, холодно стало от твоих приключений. Послушала и озябла сама, — призналась Варя.
— Знаешь, как меня провожала родня из селения? Собрались все до единого. Мне уже ни до чего. Знал, если горцы решили убить, то их ничего не остановит. Сорвалось где-то, в другом месте подстерегут. А где удобней всего расправиться с человеком? Конечно в толпе. Вот я и решил сбежать в одиночку. Забрал все необходимое в рюкзак и только меня увидели. Пешком сбежал. На коня, какого подготовили, и не глянул. Так-то за сутки добрался до аэропорта и вылетел последним рейсом. Меня даже там стерегли, но просмотрели. Не узнали, потому что переоделся.
— А дети на кого похожи?
— Старший Самвел — копия жены, а Давид — это мой портрет, — опустил человек голову.
— Скажи, Мишка, а как ты в мой дом попал? Ни разрешенья не спросил, не оформил документы, как здесь живешь? Кто разрешил тебе занять его? — спохватилась Варя, вспомнив, зачем приехала.
— Не захватывал я твой дом. И не собирался в нем задерживаться. Виноват перед тобою в другом, кругом виноват. Уж и не знаю, как очищусь, поверишь ли на слово, ну да это и сама узнаешь. Шило в кармане не утаить.
— Ты говори проще и понятнее, не юли и не бреши, где еще обосрался? Как сумел захватить мой дом?
— Я не бандит и ничего у тебя не отнимал. Лучше скажи, ты сюда насовсем вернулась?
— Нет! Но это мой дом, когда хочу, приеду!
— Выходит, на лето, отдохнуть решила? Так я не помешаю!
— Вот отморозок! С чего я должна терпеть тебя в своем доме? Было время, когда ждала, ревела из-за козла. Теперь все, дышать рядом не хочу! Выметайся сам, покуда я не наехала на всех парах…
— Варя, мы с тобой не просто знакомые. Когда-то любили друг друга. А теперь что? Судиться станем?
Лучше скажи, что хочешь, поговорим и найдем выход Мы же свои в доску!
— Когда-то были своими!
— А и теперь ничего не изменилось!
— Нет, Миша! Я замужем! У меня семья. То, что? было раньше, давно ушло. Я своему Антону рога не поставлю, он у меня человек серьезный!
— Брось ты, Варя! Я не вчера на свет появился. Знаю, как мужиками жены крутят. И ничего, живут нормально. Если, конечно, умело конец прятать, — ухмылялся шельмовато.
— Меня твой конец не интересует давно!
— А чем можно заменить?
— Я хочу продать дом! Думаю корову, кур завести, заиметь свое хозяйство. Меня сократили на таможне, я там юристом работала. Теперь все! Куда на работу возьмут нынче? Везде только молодые работают. Я сколько старалась, компьютер так и не освоила. А это первая причина для отказа. Что мне делать? Жить как-то нужно. Конечно, муж на мебельной работает. Получает неплохо, когда есть заказы. Но не хочу от него зависеть. Сам знаешь, всегда только на себя надеялась.
— Варь, я тебя понял. Наверное, мы договоримся. У нас в коровнике скоро будет выбраковка. Сама знаешь, нетелей, малоудойных, ущербных коров спишем и отправим в город на бойню. Ну я для тебя подберу хорошую, сам все проверю. Не будешь обижаться. И кур выпишу. Сколько их тебе нужно?
— Десятка два или три—
— Какая же у тебя семья?
— Вдвоем с мужем, — ответила баба.
— Куда же тебе столько кур?
— Излишки продам. А деньги, сам знаешь, всегда нужны. Мне и сено надо купить, и зерно! Чего мое считать? — хмурилась баба.
— Варь, ты мне свой адрес дай, чем смогу помогу всегда, ни в чем нужды знать не будешь. По старой памяти помогу. Как ты на это смотришь? — подморгнул лукаво.
— Я ли тебя не знаю? Звенеть умеешь, а как дела коснется, опять куда-нибудь свалишь.
— Не смогу! Здесь я на крепком якоре сижу, не дергаюсь!
— Что? Жена попалась строгая?
— Ага! Сущий черт в юбке! Пришпилила, как шмеля в гербарии. Ни шагу в сторону не дает свернуть, крепче чем на бычью цепь посадила. Поверишь, не одернуться от нее. Все видит и знает. Чуть что не по ее, такое устроит, жизни не обрадуешься! А небо с овчинку покажется!
— Она из местных?
— Ну да!
— Я ее знаю? — встала баба налить себе чаю.
— Даже очень хорошо известна тебе.
— Кто же она?
— Твоя Анжелка…
— Что?! — выронила стакан из рук, подошла к Мишке вплотную:
— Ты, сволочь, негодяй, ублюдок, как посмел? — влепила тяжелую пощечину.
— Кретин. Ты ж ей в отцы годишься, сивый мерин! Дерьмо жеваное! Недоносок! Вон из моего дома, козел! — замахнулась баба, но Мишка перехватил руку, отшвырнул Варю к стене и сказал зло, грубо:
— Ты, старая кляча, гнилая кадушка, чего развонялась здесь? Да я тебя под жопу коленом поднапажу, шизофреничку и никогда не пущу в дом. Он законно оформлен на твою дочь. И знай, не я ее, а она меня выбрала. Я хоть сейчас от нее уйду. Но что она с тобой за это сделает, жизни не обрадуешься! Не посмотрит, что мать!
— Как же ты посмел пойти на это?
— Свою дочь спроси. Я ей все рассказал, она знала, не с завязанными глазами легла ко мне в постель. Я не уговаривал ее!
Варя сидела потрясенная услышанным.
— Анжелка! Слепая дура! — вырвалось невольное;.
— Не знаю, она считает себя счастливой! И держится за меня руками и ногами! Так-то, тещенька!
— Молчи, козел!
— Да ты не переживай! Выкроим с тобой удобный момент, тряхнем стариной, вспомним былое! Кто узнает? Ни твой отморозок, ни Анжелка ни о чем не догадаются,
— Заткнись! Ты за кого меня считаешь?
За бабу! А все женщины одинаковы. Кстати,
в постели ты лучше дочери, это честно, между нами говоря…
— Как вы сошлись? — спросила Варвара.
— Очень просто. Я вернулся сюда из Армении, Анжелка приехала из города, как и ты, вздумала продать этот дом. Желающих на него конечно не было. Что говорить, изба к тому времени начала сыпаться. А я совсем без угла. Строительство было заморожено, не было на него денег. Идти к кому-то в постояльцы тоже не хотелось, ночевал в конторе на газетных подшивках, — усмехнулся невесело:
— Глядь, Анжелка сидит возле дома на скамейке, как воробей нахохлилась. Я поздоровался, спросил чего не в доме сидит? Она и ответила, что потолок обваливается и на голову все летит. Я вошел и, честно говоря, испугался. Тут не только потолок, вся изба поехала. Я к руководству, мол, такое дело, дом валится. А мне в ответ:
