Теперь другою стала. Жизнь изменила. Как осталась одна, сразу поняла, как глупо потратила годы. А сколько имела поклонников и вздыхателей! Вернуть бы их; теперь… Из каждого свою выгоду выдавила бы, ни одного не выпустила б без пользы для себя. А тогда какою дурой была! На дочь понадеялась. Первую оплеуху от нее получила. И кто только ни обижал меня? Теперь тоже в грязь втоптать пытаются. Никогда не думала, что Димка от меня откажется. Вот клоп висложопый! Глянуть не на кого, а туда же! Высмеял и оплевал! Ему молодку подай! Я стара для него! Ах ты, гнилая клизьма! Прохвост! Недоносок! Какой молодухе нужен, кастрированный таракан? Да на тебя старухи перестали оглядываться, ходишь, как беременный! Погоди, как получишь отставку у своих сикуха, быстро поумнеешь и ко мне вернешься. Но только поздно будет, — засыпает Варя улыбаясь.
Ей снился Дмитрий. Он улыбался какою-то неестественной, портретной улыбкой и все просил у нее прощенья. За что? Утром она так и не смогла вспомнить. Вот только от чего-то легла на душу тяжесть. Видно, обида на человека так и не прошла.
Варя торопливо оделась, она не любила опаздывать, чтоб не ловить на себе косые взгляды сотрудников таможни, какие, ох и не случайно говорили при ней, что молодые не могут найти работу, а пожилые не хотят уходить на пенсию. От того, мол, получается перекос в обществе, что нет у старшего поколения сознания и должного понимания молодых.
— Вот прежний начальник никогда не принимал на работу тех, кому больше тридцати. Считал их неперспективными. А вот Дмитрий Иванович берет древних. Он ценит опыт, дисциплину и преданность, ему дороже старая закалка, потому, набрал своих ровесников. А того не понимает, как тяжело молодым работать рядом с пожилыми.
Варя понимала, что все эти камни летели в ее адрес, но не спорила, не ругалась и не жаловалась Дмитрию. За это ее уважали. С нею охотно общались, делились невзгодами и проблемами. Знали, сказанное никогда не выйдет за стены таможни.
Варя едва открыла дверь, вошла в коридор и увидела непривычное скопление сотрудников. Они тихо переговаривались и как-то странно оглядывались на кабинет Дмитрия Ивановича.
— Что случилось? — спросила Варя, не сдержав любопытства.
— А разве вы ничего не знаете?
— Нет, — от чего-то стало холодно ей. И услышала:
— Дмитрий Иванович умер сегодня ночью…
Глава 7.
— Как это умер? — ухватилась за ручку двери, чтобы не упасть.
— Как мужчина умер? В постели у любовницы; Силенки не рассчитал! — криво усмехнулся первый заместитель Дмитрия Ивановича и добавил едко:
— Баба со страху в постель нагадила, не ждала такого курьеза! Он на ней так и кончился…
— Поимейте совесть, не глумитесь над покойным, — осек говорившего пожилой главный бухгалтер. Никто человека не высмеивает, наоборот похвалили за быструю и достойную мужскую смерть. Не каждому так повезет.
— Ну и дела! — повернулась к Варваре кассирша таможни, самая всезнающая из всех:
— А мы думали, что у вас с Дмитрием Иванович чем роман. Оказалось он другую любил.
— Мы с Димой были друзьями много лет. Он хорошо знал и уважал моего покойного мужа. Никаких других отношений между нами никогда не было. Вы заблуждались в своих предположениях, — вошла в кабинет, шатаясь, села на стул не раздеваясь.
— Господи! Какое счастье, что мы не остались вчера с ним вдвоем на ночь. Не приведись такому случиться при мне. Я бы не пережила! А какие слухи поползли бы по городу, я от тех сплетен не очистилась бы до смерти! — думала Варвара. И услышала спор за соседним столом:
— Да не содержанка его! Обычная путана, из дешевок. Смазливая, молодая, ей едва исполнилось семнадцать. Говорят, он частенько бывал там.
— Не мог он скатиться до притона. Этот человек себя уважал…
— Однако и милиция назвала ее проституткой!
— У ментов все одиночки бляди. Им самим веры нет. По себе обо всех судят.
— Врачи их слова подтвердили!
— Да бросьте ссылаться на медиков. Они что, счетчик у той бабенки достали? Откуда о ней знают?
— Может, сифилис лечили иль покруче!
— Не смешите! Дмитрий Иванович к такой бы не пошел.
— Говорят, она сама ментов и врачей вызвала, как полоумная. Так голышом и открыла двери, пока ее ни одели.
— В наручники, что ли?
— Зачем? Там все как на ладони. Человека увезли в морг, а ее допросил следователь прокуратуры. Теперь эта путанка станет самой известной в городе. Роковой. К ней весь рэкет потянется соболезновать. А уж бандюги своей «крышей» назовут. Ведь вот самого начальника таможни урыла. Без ножа и пули…
— Да хватит вам базарить! Поимейте совесть! Человека еще не похоронили, а вы весь путь ему заплевали. Почему при живом сидели молча? А теперь языки распустили. За что его оскверняете? Что плохого сделал он вам? Или та женщина, легко ли ей пережить случившееся? Где гарантии, что вас такое минет? — не выдержала Варвара и добавила:
— Женщина всегда права! Тем более, когда мужчина сам к ней пришел, значит, любил ее. А раз впустила его и отдалась, тоже любила. Над чем тут смеяться? Или вы не любили? Давайте проводим молча, если добрых слов в ваших душах не сыскалось…
Варя плакала. Но жалела не покойного, а себя. Она понимала, новый начальник найдет повод убрать ее и заменить кем-то из молодых. А где найти работу теперь? Ведь даже место библиотекаря в общежитии уже занято.
Увидев ее состояние, Варю пораньше отпустил с работы, поверив в искреннее сожаление о потере старого друга семьи.
Она шла с работы торопливо, ей так хотелось поскорее остаться одной, никого не видеть и не слышать. Смерть Дмитрия лета тяжестью на плечи. Нет не из чувства сострадания. Варвару потрясла внезапность случившегося. Ведь Дмитрий вовсе не думая умирать, иначе не оказался бы у женщины. Он хотел жить. Но смерть подстерегла…
— Нужно отвлечься, — решает Варя, и вздумал! позвонить Антону. Заранее продумав разговор, набрала номер:
— Антон, здравствуй! Что ж ты не звонишь и на объявляешься?
— А чего впустую ноги бить? Я же сказал тебе когда одумаешься и станешь согласной, сама объявишься иль позвонишь. Все ж не мальчишка, что! бегать за тобой, коль не звонила, чего набиваться? Силой не навязываюсь. Себя не разучился уважать!!
— Как думаешь, не пора ли встретиться? Мы все-таки старые знакомые, почти друзья. Сколько времени в соседстве жили. А теперь на чашку чая не заглянешь!
— Я, что, придурок мотаться на чай? И дома попить без мороки. Говорил тебе, что приеду для конкретного разговора, когда все обмозгуешь и надумаешь. Свои условий не меняю.
— Все помню, Антон! Но мы очень мало знаем друг друга. Надо пообщаться. Ведь ни в соседстве жить, а одной семьей. Тут другой спрос с обоих.
— Чего хочешь-то? Скажи понятней, не пыли мозги! Надо приехать, иль чего еще?
— Давай увидимся!
— Только не в общаге! Я за тобой приеду и ко мне привезу.
— Когда тебя ждать?
— Через пару часов освобожусь! — пообещал человек и Варвара, положив трубку, стала не спеша
