— Потому не состоялось, что увидел тебя голую. И сразу все в отказ ушло! Я ничего не мог исправить, натура воспротивилась. Что поделаешь, не волен ей приказать.
— Димка! Ты циник и нахал, если не сказать хуже. Я даже не предполагала за тобою такое!
— Варь! А разве было бы лучше соврать, сочинить небылицы или сослаться на болезнь? Сказал честно. Мы давно друг друга знаем. К чему выделываться?
— Выходит, ты никогда ничего ко мне не питал?
— Нет, не так! Я хотел тебя как женщину до тех пор, пока не увидел в постели голой!
— А зачем сегодня привез?
— Хотел бухнуть и не увидеть…
— Выходит, ты смотришь только на тело бабы?
— Что еще может интересовать в женщине? — изумился Дмитрий искренне.
— А душа, характер, хозяйственность, уменье вести себя в обществе, преподнести достойно себя и мужа…
— Такими пустяками никогда не засорял голову. Я в обществе давно принят, меня все знают. К известному не добавить и не убавить. А все прочее мне не нужно. По дому хорошо справляется домработница. А в жизни устраивает старый уклад. Я не хочу никаких перемен. Женщин не возвожу до абсолюта и никогда не переживаю из-за них, С тобою нас связывает давнее знакомство. Когда-то, но это было много лет назад, ты даже нравилась. Но прошло время, мы оба остепенились. И теперь я спокойно сижу с тобою рядом, и ничто меня не беспокоит и не горит.
— А я то дура намечтала, что помогу тебе. Жалко стало, думала, пропадаешь от одиночества.
— Вот нафантазировала! Да я никогда не бываю один, только когда работаю! — рассмеялся человек и, указав на спальню, сказал:
— Там столько красоток перебывало, что всех имен не упомнить.
— Тогда не буду тебе мешать. Развлекайся, престарелый
— Подожди! Я отвезу тебя! — вызвался Дмитрий и вскоре высадил бабу у общежития. Она вымучено улыбнулась ему, помахала вслед рукой, но человек не видел. Он вел машину, улыбаясь, довольный собой. Еще бы! Лишил Варвару повода склонять его как импотента среди сотрудниц таможни. Теперь она не захочет сплетничать. Конечно, тяжело ей будет пережить услышанное о себе, но и тут он не соврал…
Дмитрий решил свернуть к недавней знакомой. Ох, и хороша эта крошка! Такую ни грех иметь в подружках, сворачивает в неосвещенный проулок и вскоре его машина слилась с темнотой ночи.
Варя тем временем вернулась в комнату, потеряно разделась, села к столу, обхватила руками голову, мысли одна другой мрачнее будоражили женщину:
— Я для него старая, его не устраивают мои формы! И это кто сказал? Какой-то Дмитрий! Когда был жив Виктор, тот тип на цыпочках ходил вокруг, не смел лишнее слово сказать, а теперь как осмелел! Он никогда не женится на ровеснице! В обществе такой брак сочтут непристойным и пещерным! Давно ли вот так рассуждать начал? Хотя о чем это я? Теперь все? мужики уже не говорят, а именно поступают, как он сказал. Выходит, удивляться нечему. А что делать? Как жить? Неужели на себе надо ставить крест и забыть обо всем, что дорого в этой жизни.
Варвара оглядывается на дверь, Людмила Петровна, как всегда, вошла в комнату без стука и, глянув на бабу, спросила:
— Ты чего как не трахнутая?
— Такая и есть, усмехнулась Варя горько.
— С чего облом?
— Старая стала, так и прозвенел! Обидно до самой задницы! — покатились слезы горохом.
— Ты погоди! Кто вякнул такое?
— Какая разница? Мужик!
— Сколько ж самому?
— Мой ровесник!
— Пошли его на «третий этаж» и забудь его маму! Небось сам урод отпетый, с десятого этажа выпавший и не пойманный. Если таких как ты не трахать, то кого ему надо?
— Так и вякнул, семнасток и моложе! Они на себя не смотрят. Раз возможности позволяют, будут с сикухами кувыркаться.
— Во, козлы проклятые! А может он это по бухой звенел?
— Кой черт! Совсем трезвый!
— Не-е, у него явно не все дома! Такими как ты не швыряются.
— Поверишь, я ему сама предложенье сделала хлюпала Варька.
— Какое?
— Насчет семьи. Мы друг друга давно и хорошо знаем. Он все годы вокруг меня таял. Дифирамбы говорил, руки целовал, а когда до постели, импотентом оказался. Я, дура, давай его успокаивать, предложилась в жены. Он и прозвенел, мол, старая ты, от того и не получилось ничего. Мол, с молодыми все срабатывает без проблем, а с тобой облом. Мол, сиськи, письки обвисли…
— Чего? Ну сморчок, старая клизьма! Давай проучим мудака! Накажем его!
— Как? — высохли слезы у Варвары.
— Пригласи его в общагу. Накачаем его до потери пульса и забросим в постель к Прасковье. Та уж лет тридцать мужика не щупала. Ну, а он как увидит бабку в одной постели, иль обсерится, иль психом станет.
— Он ко мне больше не придет и по общагам вообще не ходит, не надирается до обмороков, хорошо знает меру. С ним такой фортель не получится. Я его хорошо знаю, — отмахнулась Варя и добавила:
— Кстати, он мой начальник на работе. Знаешь, как отыграться сумел бы, не до смеху было б!
— А ты сама придумай что-нибудь. Ведь заклеить хотела, раз на семью фаловала. Он из крутых? Хоть есть навар с него? Кучеряво ли дышит?
— Чего ж иначе я его уламывала?
Что он ответил конкретно?
— Так и заявил, что старая я для него!
— А у вас на работе помимо него есть путевые козлы? — спросила Людмила.
— Имеются. Но что толку? Они все в его подчиненьи и звание ниже, и
— А если кого-то из его друзей закадрить?
— Зачем? Они все одинаковы, им тоже баба нужна лишь на ночь. Но мне такое ни к чему. Что тут в запасе остается, лет пять и все. Дальше уже и впрямь, самой никто не будет нужен. Ну, а как жить?
— Да погоди! У тебя в запасе еще Антон есть. Конечно, его только на черный день, когда уже рядом никого не останется и выбора совсем не будет. Но пока мы бабы, искать надо! Ты у себя на работе получше оглядись. Случается, иной капрал пархатей генерала. Глядишь, с него как с мужика больше прокуй Ты не на должность гляди, подружка! Вон как
— Я его, когда впервой увидела, этого окурка, не поняла, чего ему в Зинкином дворе понадобилось? Подумала, что воришка и гаркнула:
— Эй, ты! Суслячья бородавка! Хер в самоволке! А ну, выметайся со двора! Чего ты там шаришь, кого потерял? Брысь отсюда, гнида кастрированная!
— А он вылупился, моргает обиженно и отвечает мне, мол, он не вор, а хозяин новый, что сама Зинка
