это подтвердит. Та, как на помине на крыльцо вышла и позвала этого суслика обедать. Мне и спрашивать I стало ни к чему. Ну так-то смотрю, соседка моя еще круче чем за директором зажила. Все у ней есть. Даже новую импортную машину купили. Сама даже во двор выходит в таких нарядах, что у меня в глазах рябит. Вот так-то и спросила соседку, как ей так повезло, что! мужики один лучше другого попадаются. А Зинка и ответила:
— Я свою звезду знаю куда приткнуть и кому доверить. Нынче на должность не гляжу. Что в ней проку. От высокого званья одни мороки. А вот чем незаметнее человек, тем надежней, и жизнь спокойнее. И правда, скоро уж десять лет как они сошлись.
Ни шуму, ни гаму с их дома ни разу не слышала. Ее огрызок завсегда Зинаиде во всем помогает. Но и она его бережет. И никогда не пожалела, что с ним сошлась. Живут, как лебеди, все льнут один к другому. Вот так-то, Варька? А ты все ковыряешься, начальника тебе подай, чтоб он, отморозок, на работу при галстуке ходил, козел! Петлю бы ему на горло, а не галстук!
— Людка, кому-то везет!
— А ты оглядись!
— На Антона что ли? — отмахнулась досадливо.
— А чем он плох?
— С Наташкой спутался!
— Брось ты ерунду нести! О ней все мужики города отметились. Она своих хахалей давно не считает, имен не помнил и замуж бабу никто не возьмет. Сама о том не мечтает. Какое замужество, если у ней мужиков больше чем в бочке огурцов перебывало. Ну, может и приловил на ночь. А почему ты отказала?
— Без росписи не хочу!
— Дурная! Пещерная! Теперь враз не расписывается никто!
— А как? Перед смертью что ли?
— Теперь поживут года два-три и только потом супружество оформляют. Не доверяют, а может, нужды в том нет.
— Вот и Антон мне предложил подождать с годок- другой.
— А ты отказалась?
— Конечно.
— Ну и дура! Мужик один не останется! А вот ты накукуешься в одиночестве! Что тебе начальники? Чего за ними ссышь? Их теперь вона как меняют, не успеваешь имена запомнить!
— Грубый и жадный этот Антон. Побывала я у него дома. Как у бабы, порядок всюду. Но почувствовала, из него копейку не выдавишь. Такой всякую трату запишет в тетрадку и будет подсчитывать, во что ему баба обходится? Чуть перебор, выгонит из дома.
— Да брось, Варька! Ты приласкай его в поел накорми повкуснее, не скупись на похвалы и оттает мужик, потянется к твоему теплу как цветок. Про деньги и подсчеты забудет, помня, что впереди ночь. Согретый, обласканный и сытый, покладистым будет, Из него хоть веревки вей. Не шипи, не ругай хотя бы на первых порах, — учила Людмила.
— Ну а как без росписи? Не приведись что с ним, куда денусь? Сожительница ни жена. Выкинут родственники, и не докажешь ничего. Считай, опять годы впустую выкинула!
— Не заходись. Не одна ты такая. Но время все меняет. Понемногу зуди, но не налегай, чтоб из себя не вывести. Придумай, найди ситуацию, в какой роспись понадобится, и ткни его в нее носом.
— А какую причину придумать? — загорелись глаза Варвары.
— Ну, вот у тебя дом в деревне есть, — напомнила Людмила.
— И что с того?
— Чего он бездарно гниет? Продай, коли к Антону перейдешь.
— Кому он нужен?
— В твою деревню переселенцев скоро привезут. Им жилье понадобится. Да и в самой деревне молодые семьи появились.
— Эти сами строят себе дома.
— Короче, поручи ему продать дом!
— Ты что? Как это я свое ему доверю? Да и не сумеет Антон справиться. Откуда знает истинную цену дома?
— Дура! В этом любой мужик скумекает. И лучше тебя продаст. Но тебе главное роспись. Когда продадите дом, вот тут и закинь, мол, если бы расписались» деньги на одном вкладе держали бы, как и подобает в семье.
— Ну, а он ответит, мол, какая разница? Хочешь, я на свой положу сам, а коль не веришь, себе счет заведи!
— Ты сама подметила его жадность. Вот и говорю тебе, что прижимистый так не скажет. Он в каждую копейку зубами вцепится и пойдет на все.
— А зачем ему доверять продажу дома? Я сама с этим справлюсь, — не понимала Варя.
— Никуда те деньги не денутся. Важно другое, он сам их будет выколачивать из покупателя, сам и получит. А как с ними расстаться и отдать пусть даже тебе! Все мужики собственники, на том и попадаются. Тут же он на двойной крючок сядет, а ты двойную выгоду поимеешь. Распишешься и будешь иметь право на весь вклад.
—
— Кроме сына никого нет. А и он на Северах. Обеспечен! Мать умерла, отца не стало, сестра была. Но, по-моему, тоже на том свете. Оно и сам Антон никому не помогал. Не помню, чтоб таким хвалился. Вот и прибери его к рукам покуда другую не приглядел. С мужика какой спрос? Подвернется какая-нибудь помоложе, да похитрее, выхватит из-под носа, ты останешься совсем одна! Ну, а баба все ж, как ни держи себя в руках, природа свое потребует. От нее не убежишь и не спрячешься! Плюнь на своего начальника и держись за Антона.
— Да, с Димкой сорвалось. Больше никого на примете нет. Никто не клеится и не предлагается. Эдак и впрямь одна останусь. Еще лет пять и вовсе старухой назовут! — согласилась невесело.
— Я хоть здесь в общаге кого-то зацеплю, коль нужда припрет, хотя бы на ночь. Но ты так не хочешь. Тебе богатый, интеллигентный и законный нужен. Даже от Антона нос воротишь. А зря! Таким как он не бросаются. Пусть мужик корявый, кондовый и рыло у него суконное, но он нынче в большом спросе.
— Что ж мне делать то? Он и не приходит ко мне, и не звонит.
— Сама объявись! Не гонорись, баба!
— Ну, первой даже неприлично, — покраснела Варя.
— О чем ты? Не смеши! Хватай мужика за жабры и держи мертвой хваткой! — рассмеялась комендантша и встала из-за стола, пошла к двери.
— Скоро мой хахаль должен с работы воротиться. Вот и приловлю, пока его какая-нибудь сикуха ш заклеила. Или к Наташке мужики сфалуют, вытащу его потом? Даже мне нынче нелегко удержать возле себя козла, хоть ты привязывай отморозка, держи на ошейнике! Он, придурок, все равно на сторону на других баб смотрит. Но пытаюсь удержать. И ты свое не упускай! — глянула на часы и заторопилась из комнаты.
Варя сидела за столом, обдумывая предстоящий разговор с Антоном.
— Чего я переживаю? Спрошу его, как здоровье! что нового произошло в жизни. Сама в гости напрашиваться не стану. Слишком жирно для этого быдла. Пусть задыхается от счастья, что сама ему позвонила. Конечно, если этот вахлак ничего не поймет, приглашу в гости. Коли он позовет, поломавшись, соглашусь. Чтоб не думал, будто на шею ему вешаюсь и готова запрыгнуть на загривок в эту же минуту. Пусть поуговаривает козел! — думала баба, похваливая себя!
— Погоди, недоросль я еще укажу твое место, а то ишь, гоноровый, расписываться не хочет Бегом побежишь, кретин! В твоем доме тебя схомутаю и еще спасибо заставлю сказать. Что мне стоит обломать старого дуралея? — ложится спать, мысленно переключившись на Дмитрия Ивановича.
— С тобой вообще, даже здороваться не буду. Пройду мимо, будто никогда не были знакомы. А собственно нас ничего не связывает. Старая дружба? Но ведь ты сам не причислял меня к своим друзьям Да, был любезен, однажды помог зятю, но как давно это было. Какою наивной и доверчивой была я тогда!
