оборвала их связь нелепая случайность. Жена того человека, известная актриса, любимица и душа общества, увидела на Анжеле свою диадему, сплошь усеянную бриллиантами. Она подошла к Анжеле и ударила ее по лицу веером, сказав одно слово:
— Шлюха!
С того момента общество окончательно отвернулось от Анжелы. И больше с нею никто не дружил и не общался. Василию, конечно, рассказали, но он, наивный, не поверил. Анжела сочинила, что купила эту диадему в антикварном магазине, и муж поверил. А как иначе, если сам не изменял жене. Он был слишком чистым человеком. За это и поплатился, — откашлялся Михаил и продолжил:
— Старик тот где-то через год ушел в мир иной. Но его жена, а она была лет на двадцать моложе своего мужа, сумела довести до всех влиятельных в городе людей, кто такая Анжела. Перед нею сразу захлопнулись все двери. О приличной работе говорить стало нечего. Осужденье, презренье доставали и сопутствовали ее повсюду. Жить в городе стало невозможно. Над нею откровенно смеялись, даже проститутки, завидев ее, набрасывались с кулаками, как на конкурентку, избивали среди улицы. Куда ей было деваться? — испугался Мишка, увидев, как побледнела Варвара. Ее трясло как в лихорадке.
— Прости, Варюха! Зря я рассказал. Но ты сама просила. Ты успокойся. Все пройдет…
— Дай воды, — попросила Варя.
— Пей! Забудь, это давно прошло, — успокаивал Михаил и, смочив полотенце, положил бабе на лоб, Отвел Варю на диван, уложил ее и сел рядом:
— Ну, что? Тещенька моя! Как наградишь меня, своего единственного, самого лучшего и терпеливого на свете зятя! Да ты меня не только на руках, в титьках должна носить, чтоб меня где-нибудь нечаянно сквозняком не прохватило и ветром не унесло. Иначе кто еще согласится жить с твоею дочуркой, чтоб ее черти через уши трахали. Большей лярвы во всем свете даже я не видел. Клянусь, она превзошла всех Путан, отпетых блядищ, пархатых курвищ, такой шлюхи
никто еще не перещеголял. Но на сегодня она моя! — улыбался Мишка, веселил Варвару, а та продышалась.
— Варь! А чего ты свалилась? Ведь все, что я сказал, ты и сама знала, даже больше, чем я. Только признать не хотела. Но, даю слово, никто из нас ничего не проиграл и не потерял. Ведь ни попадись женке я, она нашла бы другого. Был бы он лучше, еще вопрос. Со мною она ничем не рискует. Я ни что не претендую и ничего от нее не требую, придется расстаться, мы не станем обижаться осыпать проклятьями. Нас ничто не держит.
— А почему ты сказал, будто Анжела пришпилит тебя, как мотылька, и держит на крючке с якорем?
— Всякий мужчина зависим от бабы, с какою делит постель и ведет хозяйство. Вот так и я не стал исключением. Ты помнишь, что у вас когда-то была дача неподалеку от города. Так вот, ее Анжела продала и взяла хорошие деньги. На то время мы вместе.
— Вы уже их проели?
— Не совсем так. Помнишь, я говорил, что улете из Армении налегке, даже без смены белья. А и пить было не на что. Мою зарплату ты знаешь. На нее не оденешься. На жратву не хватает. Когда встретились с Анжелкой, я вконец обносился. Но тут она продала дачу и сжалилась надо мной. Приодела сносно, купила все нужное. Пусть не шикарное, не слишком дорогое, но практичное. Я смог показываться на люди.
— Где? В Липках? — съязвила Варя.
— Меня вызывали на совещания в город, мотался; по обмену опытом в другие хозяйства, ездил по делам в управление. Не думай, мотаться приходится мною. Сама знаешь, как чувствуешь себя, если плохо одет. Тут поневоле попадаешь в поле зрения, и становится неловко за свой внешний вид. Здесь же Анжела меня спасла. В один день все купила и засыпала обновками.
— Ну вот, значит, есть в ней хорошее. Заботится о тебе, а ты девку мою совсем с говном смешал. А она, может, даже любит.
— Не болтай то, во что сама не веришь!
— Я любила тебя. Может, и она! Ведь с тебя она никакой выгоды не имеет. Да и что с тебя возьмешь? Но ведь живет!
— Варя! Я же сказал, покуда другой, богатый не подвернулся. Твоя Анжела без стопоров и комплексов. Такая не промедлит. И останемся мы с тобой опять вдвоем. Вот где оторвемся по полной программе!
— Кобель старый! Мало тебе досталось? Чуть душу из тебя не выпустили, а ты никак не угомонишься, барбос шелудивый! — толкнула локтем в бок, Мишка подскочил с дивана, глянул в окно и сказал:
— А вон и Анжелка идет на обед! Встречай дочку, теща!
Варя тут же вскочила на нот. Анжела уже вошла в дом. Напряженно, внимательно всмотрелась в лицо матери. Забыв поздороваться, спросила:
— Давно приехала?
— Утром…
— Выходит, все успели обговорить? — прошла на кухню, заглянула в кастрюли и спросила:
— Что ж не поели? Иль увлеклись ненароком?
— Ты это о чем тут базаришь, стервозная?
— Не кати бочку, поостынь! Иль правда в матке загорелась? Я о разговорах, а ты о чем? — ухмылялась ехидно.
— Я тебя насквозь вижу! Не коси под дуру, иль не терпится побрехаться? С тебя не хватило стольких лет? Все не угомонишься?
— Чего взъелась? Я на обед пришла, дай хоть пожрать спокойно, — накрыла на стол и, позвав всех, подсела поближе к Михаилу, отгородив собою от матери.
— Ты приехала продавать дом? — сразу поняла дочь, украдкой глянув на мужа.
— Да, хотела продать. Вот нужда достала. С работы сократили, теперь хочу хозяйство завести.
— А у тебя дом есть? — сверкнули заинтересованностью глаза дочери.
— Не мой! Хозяина. Я сошлась с человеком. Антоном его звать. Мы с ним недавно вместе. Ну он на мебельной работает. А я без дела осталась. Хочу корову и кур завести. Все ж свое! Еще и копейку поимею.
— Ладно тебе прибедняться! Он, может, поверит, указала на Мишку, — а я помню, что у тебя еще оставались «бабки».
— Их давно нет! Мне тоже надо было жить на что-то! Я совсем без угла осталась. И все из-за тебя! — не сдержала упрек Варя.
— Ой, несчастная! Могла жить на даче, или здесь в этом доме! Да и я не выгоняла. В любой миг мог вернуться! Мало что погавкались! Не впервой! В любой семье такое бывает. Так ты гордая, сразу хвост трубой подняла и ходу от нас! Воспользовалась поводом!
— Заткнись, дрянь! Пока я за тебя не взялась! — подскочила Варя из-за стола.
— Бабы! Тихо! Дайте пожрать! Чего взъелись друг на друга? Обнюхайтесь, вы ж свои, родные! — не выдержал Мишка.
— А ты не лезь в наши дела! — цыкнула на него Анжелка.
Человек встал из-за стола, молча вышел из дома
— Дура! Иди верни его! Мы успеем разобраться. А вот он слиняет; тебе и в деревне места не сыщется! Совсем одна будешь!
— Не сдохну! Невелика потеря из трусов катях выронить, — огрызнулась дочь.
— Говорю, верни его! Покуда далеко не зашло. Иль забыла, как с Васей случилось? Все потому, что дурной язык не прикусила вовремя. А ведь как жила! Королевой! Да все просрала! Теперь хоть нищего не упусти!
— Ладно тебе! Совсем сгрызла меня, бедную! — вышла во двор Анжелка и, найдя Михаила на завалинке, присела рядом, положила голову ему на плечо.
— Мишанька, не сердись на двух дур! Не обращай внимания. Мы с нею часто ругались еще при отце. Ни от нужды, из-за несносных характеров. Хотя я ее любила по-своему. Но теперь вот обидно стало. Она столько лет обо мне не вспомнила и даже не пыталась найти хотя бы Андрюшку. Как мне было трудно, а ее
