пошла! Ну что от таких ждать?
— У тебя дети есть?
— Четверо! — улыбнулся Вадим. И уточнил: — Трое сыновей и дочка!
— А у меня — двое. Я больше всего на свете хочу, чтоб выросли они путевыми людьми. Но… Ими только жена занимается. А ведь и она работает. Выходит, что они тоже сами себе зачастую предоставлены. Тут уж как повезет. Хотя моя жена — умница. Находит для них время. И меня не упрекает за частые отлучки, командировки. С ней мне повезло. Может, потому с детьми все нормально, что жена и за себя, и за меня постоянно следит за ними.
— Так ты счастливчик! У тебя это первый брак.
— И последний! — улыбнулся Сашка.
— А у меня — второй! Первая — по рукам пошла! Таскаться стала. Пила. Уж не знаю, чего ей не хватало? С чего во все тяжкие пустилась?
— Верно от того, что слишком заботился о ней. А женщину баловать нельзя. Как мусульмане говорят: для самой любимой жены самая крепкая плетка должна быть у мужа на поясе. И ее он никогда не забывает. Наверное, не случайно.
— Я иначе думаю. Если она слов не понимает, силой держать не стоит. Да и что это за жизнь — постоянно ждать порку! Где же взаимность. Как с этой женщиной жить, растить детей? Нет! Мне такое не по душе, — сморщился Соколов.
— Я свою жену за все годы пальцем не тронул. И поводов к тому не было. Мы друг друга без слов понимаем.
— Теперь и я так живу. Вторая моя — Ирина. С нею легко и просто. Правда, долго свыкалась с моими командировками.
Соколов с Потаповым проговорили до утра. Потапов раскрылся целиком, признав в Вадиме неоспоримые качества, за какие уважал людей.
Соколов, не любивший рассказывать о себе, впервые доверился Сашке без опасений. Знал, поймет. И не ошибся.
С того дня Александр и Вадим стали чаще видеться. Когда пришло время, они вместе приехали в Орел…
Семья Потапова поселилась в двухкомнатной квартире. Первым пришел поздравить их с новосельем Соколов. Пожелав счастливой жизни на новом месте, добавил:
— А тебе, Сань, работать здесь долгие годы! До самой пенсии. А уж потом вместе будем ездить на рыбалку на Оку или охотиться на зайцев. Их здесь много. Нам с тобой в одной упряжке — до самого финиша! Если, конечно, повезет!.. — поднял бокал с шампанским.
И только поднес к губам, зазвонил телефон. Потапов поднял трубку. Слушал. Улыбка сползла с его лица, взгляд стал жестким:
— Пошли, Вадим! Праздник кончился. Нас ждут внизу, в машине! — пошел к двери первым.
Люся знала: спрашивать мужа, когда вернется, нелепо и бессмысленно.
В комитете ребятам сказали, что в подъезде дома, где жил начальник милиции города, обнаружено взрывное устройство.
— Это впервые! Не случалось у нас раньше ничего подобного…
— Вероятнее всего, это — месть! — предположил Соколов и продолжил: — Нужно поговорить, с кем конфликтовал. На кого может лечь подозрение?
— Мы уже говорили с ним. Человек не на шутку испуган. Врагов у него в городе хватает. Практически любой мог устроить ему это покушение. Но сделал кто-то один…
— Кто обнаружил устройство? Когда и во сколько? — поинтересовался Вадим.
— Какой-то человек позвонил. Не назвался. Сказал, что в подъезде дома двое незнакомых людей долго кого-то ждали. Потом ковырялись возле двери. Он их из окна своих знакомых видел. И заподозрил неладное. Посоветовал проверить. Вот и все…
На месте уже побывали милиция, работники прокуратуры, но к единому мнению не пришли. Не знают, с какого конца начинать поиск.
— Если этот случай оставить безнаказанным, начнется эпидемия, настоящая минная война. Нужно пресечь в самом начале! — сказал Потапов и предложил Соколову вместе съездить на место происшествия и самим поговорить с начальником милиции Щегловым.
Уже смеркалось, когда чекисты, осмотрев подъезд, решили посидеть на удаленной от дома скамейке.
Едва сделали по затяжке, к ним подковылял дедок.
— Что позабыли здесь, молодые люди? — спросил скрипуче.
— Отдыхаем, отец! — улыбнулся Сашка.
— Тут вам не Сочи! Гуляйте в другое место отдыхать!
— Это почему так? — удивился Соколов.
— А потому, как у нас тут не курорт!
— Не беспокойтесь. Мы скоро уйдем! — утешал деда Сашка.
— Сейчас же уходите! Чего расселись? Нечего по чужим дворам шляться!
— Отчего столько зла?
Будешь сердитый, когда нынче дом чуть не взорвали! Мы теперь порешили промеж собой по очереди стеречь двор и дом от супостатов. Не то, неровен час, взлетишь из своей коморы неведомо за что!
— А это не вы в милицию звонили, предупредили взрыв? — спросил Сашка старика.
Тот придвинулся ближе и сказал на ухо шепотом:
— Я в милицию не звонил. Им — не верю. А вот чекистам я звонил. Эти — из-под земли выковырнут злодеев…
— А вы запомнили тех, кто заложили аммонал в подъезде? — спросил Сашка.
— То как же? Я к ним три раза подходил. Они на меня осерчали. Пообещали обе ноги с жопы выдернуть и на рогах гулять отправить…
— Как они выглядели? — спросил Соколов.
— А вы на что меня пытаете? Кто сами, что много знать хотите?
Когда чекисты представились, дед мигом подобрел:
— Значит, так! Запоминайте, что проскажу, — описал обоих людей, подложивших в подъезд заряд.
— О чем вы с ними говорили?
— Я поспрошал, кого ждут. Они ответили, что знакомую девушку дожидаются. Тут я чуть не охренел от смеха и спросил: «Это какую девушку? В этом подъезде самой молодой — шестьдесят два года! И та — моя бабка! Другие — и вовсе, в полюбовницах Кутузова были! Ежли они ваши знакомые девушки, то их ждать без проку. Две последние дни доживают. Михайловна — от радикулиту с койки не встает. В постель ссытся. Петровна — второй год как к сыну уехала. Оленьку еще неделю назад схоронили. Ксения — в пансионате давно живет, потому как круглая сирота. Бездетной была. А Полина Яковлевна с внуками на даче. Других девок отродясь в подъезде не водилось. Уж ежли были б, я б их раней вас познал!» Они мне и говорят: «Не шибко ль много знать хочешь, старый хрен?» Ну тут мне и навовсе обидно сделалось! Старым хреном не только сам себя не считаю, ни одна бабка так не лаяла. Ну и пригрозил ухи оборвать. Они мне матерно сказали: мол, вали туда, откуда взялся. И добавили, что у них тут свидание назначено. Я им промеж ног мешаюсь. Я им в ответ, что в своем дворе не мешаю никому. А вот они тут чужие. Тогда тот, что старше, взял меня за шиворот и пригрозил ноги вырвать с жопы, — шмыгнул дед носом.
— Вы после этого сразу ушли? — спросил Соколов.
— Не-е! Гордость не позволила б! Я что? Пацан? Ходил — грудь колесом! Они на время ушли. Осерчали иль ждать устали. Кто знает? Ну и мне стынуть надоело во дворе. Ить не барбос бездомный. Пошел к бабке! Домой! Чаем решил отогреться. И только старуха моя налила мне в кружку, я хотел пересесть от окна к телевизору, да оглянулся. Вижу, эти двое опять пришли. Но не сразу к подъезду. Ождали малость. Я и вздумал за ими глянуть, куда настропалились?
— А как вы из своего окна увидели, что делается в подъезде? Ведь не увидели б…
— Я не с окна. На лестничную площадку тихо прокрался и слежу. У меня сверху весь марш насквозь
