— К ней заходят знакомые. Но они либо не знают о коллекции, либо она их не интересует. Старуха, как видишь, в гостях разборчива, — усмехался Кешка.
— Так что придумаем?
— Не спеши, само придет.
— Успокоил, мать твою. У нас земля под ногами может загореться. И тогда уже не до монет нам будет! — злился Димка.
— Пока следствие раскрутится, у нас есть запас времени. Посмотрим, куда оно повернет. У меня в прокуратуре есть свои люди, Они, в случае чего, предупредят меня! — успокоил брата Иннокентий. И решил для себя, что для него нет более подходящего момента помириться с женой, привезти ее вместе с детьми домой и пожить тихо, не влипая ни в какие скандальные истории. То же самое посоветовал и Димке. Тот, подумав, согласился.
В этот же вечер Кешка уехал в Зеленый Ров. Теща, завидев его, глазам не поверила. Тоська, услышав шум мотора, выглянула в окно, увидела мужа, но не поспешила к нему навстречу. Мысленно она уже простилась с ним.
Кешка пытался примириться со всеми одним духом. Детям целую сумку конфет дал. Разных. Тестю — бутылку петровской водки поставил. Теще — новый халат на плечи накинул, к нему — тапки теплые, новые, махровые. Подошел к Тоське, она отвернулась. И вместо приветствия спросила язвительно:
— Явился, купец? Что тебе от нас нужно?
— Поехали домой, хватит в гостях жить! — не хотел заметить обидное.
— А я дома! Вот у тебя — в служанках жила!
— Тось! Хрен со мной! Подумай о детях! Они наши, твои и мои. Мы с тобой сами разберемся. Они не должны страдать.
— Иди к своей шлюхе!
— У меня кроме тебя и детей — никого! А ты жена мне!
— Надолго ли?
— Навсегда! Собирайся! Дом без вас — сирота! А я в нем, как покойник в могиле! Не могу без вас! Прости меня, дурака. Не повторю глупость. Поверь в последний раз.
Тоська смотрела на мужа, не зная, верить ей или нет. Но тут мать вмешалась:
— Чего душу томишь? Всю ночь ревела. Разве так перед родами годится? Ведь сам приехал, кается. Иль сердца не стало у тебя? Прости его! Уж если он еще раз спаскудится, тогда все! На порог не пущу злодея!
Тоська быстро собрала детей. Впихнула в сумки свои вещи. И уехала домой. В городскую квартиру.
Кешка, как и обещал ей, теперь все время возвращался с работы. Сам приносил все продукты, гулял с детьми во дворе. Редко виделся с друзьями. И жил, как примерный семьянин, избегая острых ситуаций.
Теперь не только соседи, даже начальство на работе удивлялось переменам в Быковых. Они ни с кем не скандалили, не выпивали, не спорили, перестали ходить в гости и к женщинам. И даже выходные проводили в семье.
— Кто-то им подпалил пятки, что вдруг остепенились. Неспроста это! — говорили торговцы на базаре. И только Быковы понимали, что именно теперь им ни в коем случае нельзя сорваться. Ведь дело в прокуратуре не лежало под сукном. По нему шла работа. Пока они, Быковы, оставались вне подозрений…
…Потапов и Соколов три недели были в командировке. Они многого не знали. А тем временем события не стояли на месте. И каждый день приносил свои новости.
Ленка, бывшая любовница Быкова, прождав Иннокентия с неделю, все думала, что вернется он к ней с повинной просить прощения за грубую выходку, не дождавшись, подарила улыбку другому. Тот давно ждал своего часа. И тут же вошел в дом Ленки, горя желанием стать ее фаворитом. Но женщина оказалась коварной и прощебетала голосом раненой иволги:
— Если любишь, отомсти за меня. Помоги очистить мое имя. Не щади ради нашей будущей любви. Он не должен смеяться и радоваться, не дай нам жить под одним небом. Пусть каждый вздох его станет живым стоном. Пусть не водой, а слезами и кровью умывается. И вместо хлеба грызть ему землю, чтобы в горе своем не только детей забыл, а и свое имя! Когда это случится, я стану твоей навсегда…
Она до глубокой ночи рассказывала новому избраннику все, что, знала о Кешке. Тот слушал внимательно, боясь упустить хоть слово о будущем враге. А вечером, усадив Ленку в свой «Ситроен», повез ее, чтобы та показала ему, где живет мать, брат да и сам Кешка. Иннокентий гулял с детьми, когда у его дома остановилась машина. Он увидел Ленку. Та скользнула по его лицу равнодушным взглядом, отвернулась, как от незнакомого. У Быкова это пренебрежение отозвалось болью в глубине души. Но Кешка не подал виду. Он глянул на того, кто сидел рядом, на водителя, нового, счастливого обладателя самой обольстительной женщины города. И вздрогнул от ужаса. Холодные мурашки побежали по спине.
Кешка видел его не раз. Мимоходом, проездом, случайно. Лично они не были знакомы. Да и кому в голову придет дурное желание — познакомиться с ним лично? Да еще добровольно. Его обходили и опасались все, даже милиция, наслышанная об изощренных пакостях мерзкого скандального человека, известного горожанам склочника и сплетника, самого гнусного во всем Орле — патологоанатома Савву, которого горожане называли Потрошителем. Он работал судмедэкспертом. Знал многие тайны и подноготную жизнь горожан, какую нередко выворачивал наизнанку на потеху города. Он не смотрел на должности и положение. Не считался ни с чьим именем. Он не щадил ни женщин, ни мужчин, ни девиц, ни детей. Он никого не боялся.
Кешке не доводилось сталкиваться с Саввой. Но ему показали и рассказали о нем многое. Предупредил Быкова даже начальник милиции, что лучше иметь во врагах сатану, он — ребенок в сравнении с Саввой.
Сколько раз униженные, осмеянные горожане пытались убить или хотя бы измесить его. У них ничего не получалось. Тот был словно заговоренный и продолжал свое, посмеиваясь и жестоко мстя незадачливым мстителям. Они были игрушками в его руках. Савва крутил ими, как хотел.
Он был старым, убежденным холостяком. Никогда не имел ни семьи, ни детей. И горожане шепотом рассказывали друг другу, что Потрошитель живет с покойницами. Из его рук ни одна не уйдет па погост девицей. Всех обесчестит. Не гнушается даже пожилыми бабами.
Никто этого не видел. Но упорные слухи за Саввой ходили хвостом.
— А почему иначе он до сих пор не женился. Ить мужик! И у него все, что надо, промеж ног на месте имеется. И конечно, тоже чешется, как у всех. Куда ему от того деться. Вот он и приспособился — трупоебом стал, пес окаянный, — говорили пожилые бабы, живущие вблизи морга, где работал Савва, боясь и смерти, и предстоящего осквернения.
Никто из них не поверил бы в мужскую сдержанность. Каждый судил по себе. Никто из горожан не знал и предположить не мог, что Савва давно и безнадежно был влюблен в Ленку, какая была много моложе его. А он рядом с этой цветущей розой смотрелся кустом репейника.
Савва давно уже потерял надежду на благосклонность женщины. У ее окон и порога толпились молодые красавцы. Он не мог выдержать конкуренцию. А потому страдал поодаль, в стороне, неприметно для других. Но Ленка знала, видела все.
Савва был вне себя от счастья. И Ленкино условие его ничуть не покоробило, не испугало и не остановило, раз он взялся за такую авантюру.
До этого дня он проделывал то же самое, но безвозмездно, ради собственного кайфа. Теперь ему за это засветило обладание Ленкой и ее любовь, выстраданная, долгожданная. А Савва по натуре был садистом и не умел жалеть свои жертвы ни в жизни, ни на работе.
В тот же день он обдумал, как и с какой стороны взяться ему не только за самого Кешку, но и за всю семью Быковых. Он понимал: чем весомей результат, тем лучше будет вознаграждение.
Иннокентий враз затих. Способности Саввы знали все. Он видел, слышал даже то, о чем лишь думала его жертва.
Кешка тут же позвонил Димке. Сказал, с кем видел свою любовницу. Тот, по своему обыкновению, не придал значения услышанному и ответил: мол, если надо будет, зароет Савву живьем, благо, далеко уносить не надо, кладбище рядом…
