демон не сможет меня так оскорбить, как они. Отношения с родителями у меня с предсказуемым постоянством не ладятся, а так как я единственный ребенок, вся радость от общения с ними достается мне. Возможно, я разочаровываю их так сильно, что чувства накапливаются в них и при каждом моем приезде прорываются наружу фонтаном. К шхэну… Чтобы стать идеальной дочерью, мне нужно быть архимагистром, известным на все королевство, одновременно нянчить кучу детей, иметь такого же идеального мужа, купить родителям особняк в центре города, вдобавок добиться, чтобы мне поставили статую на площади. Похоже, им светит вечное разочарование. По-своему это очень даже хорошая месть.
Я вытянула вперед руку, раскрытой ладонью вверх.
Произнесла слово силы, сконцентрировалась, внутренним зрением видя порхающую бабочку. Самое простейшее упражнение. На ладони замерцал сгусток энергии, все никак не собирающийся оформиться. Зараза. Опять. Ведь все правильно делала. Как же там говорилось…
«Иллюзии для мага, создающего их, так же реальны, как и окружающий их мир. Представьте, что на вашей ладони бабочка. Знайте, что она живая, любуйтесь, как шевелятся ее крылья, чувствуйте, как ее лапки царапают вашу кожу. Дайте ей жизнь, знайте, что она жива, и бабочка полетит». Я закрыла глаза. Живая бабочка. На самом деле живая. Может, я ее поймала во дворе и притащила в эти грязные комнаты. И сейчас она сидит на ладони. Я просто ее отпущу… Лапки слегка царапнули кожу, и когда я открыла глаза, пестрая золотисто-красная бабочка с широкими крыльями, больше смахивающая по размерам на воробья, порхала по помещению. Я великолепна! Я самый великий маг! Я сделала это!
Я снова вытянула ладонь и выпустила одну за другой еще с десяток бабочек. Белых, голубых, зеленых. Теперь было легче. Главное, поймать это ощущение, что можешь все. Даже создать то, чего не было. Бабочки сверкающей стайкой летали по серой обезличенной комнате, кружились, как ворох разноцветных листьев, взлетали под потолок и снова падали. Я чуть не прослезилась. Немерено, немерено крута!
— А знаешь, козявка, я здесь останусь подольше. Тут удобно, спокойно, да еще меня и представлениями развлекают. — Он сидел, опираясь спиной о невидимый барьер, и, похоже, уже давно наблюдал за мной. Минус к моей внимательности. Про демона я успешно забыла и вздрогнула, натолкнувшись на его взгляд. Большой минус. Бабочки кружились между нами, метались цветными яркими бликами. Я снова уткнулась в книгу.
— На кого ты смотришь? — У Даниэн была эта жуткая привычка подкрадываться сзади и резко спрашивать что-то. Подходящей медленно, неспешно ее просто невозможно представить. Пухленькая, веснушчатая, подвижная, как попавший на сквозняк огонек свечи. Я, измученная дурными снами и ежедневным лицезрением демона, дернулась и чуть не свалилась вниз. Подруга пихнула меня локтем в бок и тоже выглянула из окна, ее длинная рыжая коса кольцами свернулась на подоконнике.
— А, боевые маги занимаются. Чего это ты ими заинтересовалась?
Ну да, так я и ответила. Эту тайну я, похоже, унесу с собой в могилу в любом случае. Либо делхассе прикончит, либо члены нашего маленького клуба демонологов. Вызвать-то вызвали, но что делать дальше. Я наблюдала за Алданом и размышляла, как бы это у него спросить, не привлекая к себе внимания всей Академии, или лучше подождать до завтра, когда он притащится сменить меня на посту. Но уже третий день пошел, а демон не собирался давать согласия ни на что, и вся эта затея казалась еще дурнее, чем вначале. Мы застыли в неопределенности, как мухи на полосках клейкой бумаги, нашедшие свою липкую смерть. Ильдар говорил, что эльф со всем разберется, Феолески тоже все сваливала на своего дружка Алли, и я теперь очень хотела схватить ушастого за грудки и допросить. Хотя я даже знала, что он ответит. Опять то же самое. Ждать. Кто не выдержит первым: либо мы, либо демон. Но, несмотря на все это, поговорить хотелось, я только не знала, как подвалить к нашему сиятельству, затмевающему собой всех живущих.
— Ты слюнями подоконник закапаешь.
— Чего?
— Эльф этот, ты на него уже минут десять пялишься. Не помню, как его…
— Алдан, — подсказала я.
Даниэн усмехнулась. Парень у нее был, но постоянно маячил в отдалении, как призрак, что не мешало ей заглядываться на других.
— Только не говори, что ты на него, как и все, запала.
— Не-е. У него вообще нет шанса мне понравиться. Потому что у него нет огромного роста, бессмысленного выражения глаз, кровожадной морды и огромного топора. Короче, к племени варваров он не относится.
— О да, эти безмозглые накачанные парни, готовые выполнять любое наше желание… Ты права, подруга. — Даниэн снова подтолкнула меня в бок: — Ой, он на нас посмотрел! Слышал, что ли? У эльфов правда такой слух хороший?
— Нет, они просто так уши вытягивают, чтоб в жаркую погоду ими вместо веера размахивать, — пробормотала я, но уже гораздо тише. И, проверив, не смотрит ли Дани, еще тише прошипела: — И хорошо бы ты, Алдан, сказал, что делать с нашим общим другом.
— Ты что, сама с собой разговариваешь?
— Нет. — И все-таки мне показалось, что эльф на секунду поднял голову и посмотрел на меня. Шхэн, ну и слух у этих нелюдей! И хорошо бы мозги работали так же здорово, как про них говорят. Остаток вечера я раздумывала над странной неожиданной мыслью, что моя жизнь легка и проста по сравнению с существованием эльфа-изгнанника. Ни дома, ни имени, ни родственников. Только временная комната в Академии и неопределенное будущее, даже другие эльфы, только теперь я заметила, сторонятся его. Немудрено, что Алдан, наверняка не любящий рисковать, как и все ушастые, все равно ввязался в это дело. Он слишком жаждет расплатиться за все: за взгляды сородичей, которыми они провожают его, за свое гордое одиночество, которое он старается нести с высокомерно расправленными плечами. Феолески, в глубине шхэново ранимая, со множеством темных страстей, которые не дают ей покоя. Ильдар, молчаливый, замкнутый тип, очень трудно привязывающийся к людям. Семья для него все. Ну и я. Как ни горько это признавать… но у нас на лбу было написано влипнуть во все это.
Глава 6
БУДЬТЕ ОСТОРОЖНЫ СО СВОИМИ ЖЕЛАНИЯМИ
Демон не сдался ни через день, ни через два. Ни через неделю. Он похудел, явно хотел жрать, против воли провожал взглядом каждый кусочек бутерброда, от которого я садистски медленно откусывала, но не сдавался назло.
Делхассе, проявляя познания в психологии, днями, ночами, не прерываясь на сон, вызывал на откровенный разговор всех, а потом высмеивал. Не знаю, что он говорил другим, но Феолески, выходя оттуда, часами грязно ругалась. Эльф с Ильдаром внешне были невозмутимы, но на самом это деле или нет, не знала. Демон пробным путем выискивал страхи, неуверенность, нащупывал причины, по которым мы его вызвали, а потом бил по слабым местам, медленно доводя до белого каления.
Меня он уже обзывал недоучкой, жалким магом, говорил, что магии меня не научил бы и самый лучший из наставников. Заявлял, что я не прославлюсь и всю жизнь буду подзаряжать амулеты, да и то это будет самая лучшая работа, какую я найду. Учитывая, что, если мой дракон не выздоровеет, для меня это действительно будет самой лучшей работой, слова демона меня не трогали. Он перебирал мою семью, называл причинами вызова глупую месть, любовь, что какой-то смазливый красавчик не клюнул на такую невзрачную девицу, как я, сочувствовал, сожалел, ругался, толкал проникновенные, полные сострадания речи и презирал. Если бы я была в кого-нибудь по уши влюблена, может, и подействовало бы. Но если я не считаю образцом красоты даже эльфов, найти свою идеальную любовь будет трудновато. Что-то вроде поиска философского камня.
Демон говорил, что мы недостойны, не имеем права изображать из себя высших судей и у нас нет оправданных причин его вызывать. Но ничего нового он добавить не мог. Говорить с ним было невозможно, он либо оскорблял, либо отгораживался стеной своей ярости. Я проникалась, когда он рычал, кидался,
