ревел бешеным матом, но когда его тянуло на интеллектуальные беседы, я снова утыкалась в пособие по практической магии.
Бабочек, мелких зверюшек я пускать кое-как научилась, по крайней мере в теории. Оказалось, что для создания иллюзии мне нужно досконально знать строение создаваемого объекта. С бабочками можно было еще обойтись одной фантазией, но вот кроликов я изучала на городском рынке, пару крыс, после долгой охоты, парализовала заклинанием в подземельях. Еще неплохо удавались голуби. Это все начальные знания в практической магии, гораздо сложнее сделать себя невидимой, создать такое заклинание, чтобы оно повторяло и отражало пространство вокруг всего тела. Или способность уйти в тень, стоять себе спокойно в углу, и никто тебя при этом не заметит. Но это шхэн мне удастся, для этого надо быть мастером иллюзий. За изучением заклинаний неплохо убивалось время, которое нужно было провести с демоном. Да и успокаивало неплохо. А спокойствие сейчас — единственное, что нужно. Нервные демонологи долго не живут.
Мы с Ильдаром посменно караулили демона в первую половину дня и большую часть ночи, Алдан с Феолески в остальное время. Эльф считал, что, если мы каждый день будем появляться перед ним сытые и невозмутимые, рано или поздно его это доконает. Но демон, хоть и был уже в таком состоянии, что считал аппетитной даже собственную ногу, продолжал угрожать, порыкивать и, похоже, по-своему развлекался.
Может, и стоило бы его оставить в одиночестве на долгое время, вдруг его это наконец проберет. Но больше похоже на детскую угрозу: будешь плохим, мы тебя бросим. Не поверит. Он знает, что нужен. Ему все равно не выбраться, но шхэн его разберет, на что способны эти существа, особенно если он останется без присмотра. Если он каким-то образом начнет прорывать защиту или на окраину, где находится дом, нагрянет магическая проверка, по крайней мере, тот, на чье дежурство это выпадет, сможет разрушить ритуальный круг и вышвырнуть демона из нашего мира. Нет демона — нет обвинений. Но это последнее, чего бы я хотела, тогда придется начинать все заново.
Снова видеть эту бескрайнюю темноту и стоять на краю бездны, зная, что один шаг, и оборвется все, и даже душа лишится способности к перерождению и навечно останется частью той тьмы. Грань, которая смотрит на меня слепыми глазницами, пялится в лицо. Не очень-то уверена, что я снова это выдержу. В первый раз я хотя бы не знала, чего ожидать.
«К нам кто-то идет, лхани».
Я отвлеклась от своих мрачных мыслей и уставилась на дверь. В общем-то я уже догадывалась кто. С Феолески мы почти сдружились, но о себе она по-прежнему невероятно мало рассказывала. Ни о семье, ни о том типе, которому собирается мстить, ни даже о том, чем будет заниматься после окончания Академии. Может, и сама не знала. Хоть по Риалис не видно, но на самом деле она довольно богата, происходит из знатной семьи, просто предпочитает об этом не распространяться, чтоб окружающие не делали одной смертельной ошибки. Пытались занять у нее денег.
Большую часть времени я проводила в загоне у Ротара, почитывая учебники и маясь от неопределенности. Дракон меня успокаивал своими ровными мыслями, заботой, которая постоянно скользила в них, и когда я находилась рядом, меня хоть на время переставали одолевать сомнения, что я все это затеяла зря. И навещала меня здесь чаще всего только она… Дверь заскрипела и распахнулась. Феолески всегда входила без стука, но сегодня она чуть не сорвала дверь с петель. Остальные драконологи привыкли к ней, как привыкают к неизбежному злу вроде плохой погоды, но на ее шуточки довольно часто обижались. Риалис было плевать, рычали ли на нее драконы или сами всадники, хамила она всегда всем одинаково. По теплой погоде она была одета в рубашку с короткими рукавами и штаны из легкой ткани, дыхание слегка сбилось, видно, всю дорогу бежала. Феолески с любопытством посмотрела на Ротара:
— Твоя ящерица выглядит все так же паршиво.
— Он не…
— Один шхэн. Пошли обратно быстрей, Алли сумел уломать этого сукина сына. Нужно быстро брать с него клятву, пока этот ублюдок клыкастый не передумал!
— Тише!
— Да никого нет в загонах, все на тренировке.
— И как ему удалось?!
— Да ходили слухи, что и вправду проверка нагрянет, градоправителю что-то не понравилось. То ли контрабандисты шалят, то ли маги. И тогда Алдан сказал демону, что оставит его в круге как есть, а уж нашедшие его маги придумают, что с ним делать. И разоблачения он не боится, потому что они вряд ли будут орать на перекрестках о своей находке, а будут пользовать его в хвост и гриву. — Она похабно гоготнула. — Демоненок подумал, поворчал, поныл как обычно, слюни попускал… а потом согласился! Так ему! Этому паршивому демону! Люди сильнее этих серошкурых уродов! Ну и эльфы… — подумав, добавила она.
«Лхани, мне не нравится все это».
«Ничего, Ротар. Наконец все заканчивается».
— Чего это ты молчишь? Разговариваешь со своей ящерицей, да? — Феолески перекосило. — Вот с виду вы, драконологи, вроде нормальные, но то, что вы со зверями разговариваете, в башке своей голоса слышите, ну согласись, это же психушка по вам плачет.
— Заткнись, — проворчала я. — А вы, боевые маги, все с повадками маньяков-убийц, но я же об этом не говорю.
«Лхани, давай я ее укушу».
— Ну чего сидишь? — гаркнула магичка. — Хватит с ящерицей трепаться. Это ненормально. Пошли! Живей!
— Эй, Риалис, думаешь, эльф ничего плохого не загадает?
Она обернулась, пристально, презрительно посмотрела на меня сверху вниз.
— Наслушалась демона, да? Я вот думаю, это не наше собачье дело, кто и что загадывать будет. У каждого свое желание. Алли один из самых честных и сдержанных… эльфов, людей, какая тут к шхэну разница, кто он, просто хороший парень. Я бы ему спину доверила! И каждый имеет право на месть. А теперь
Маньяки. Я среди одних маньяков, подумала я. Ротар глухо заворчал, как большой раздосадованный кот, но ничего не говорил, считая, что хозяйка имеет право на свои тупые желания и не ему вмешиваться. Может, он и прав.
Всю дорогу до дома мы бежали. Предчувствие чего-то нехорошего разрасталось и крепло. Я опасалась, что мы придем, а там все точь-в-точь как на картинке из книги. Той, где стенка так мило кровью заляпана. Но обошлось. В комнате снова горели свечи, от их мягкого ровного света у меня в тоскливом предвкушении сжался желудок. Слишком все напоминало ту ночь. Демон стоял мрачный, огромная туша с высокомерно расправленными широченными плечами, сжатыми кулачищами, морда — как вырезанная из камня маска тхорнесха.
Он весь казался каменной статуей, вроде изваяний легендарных древних властителей, которые веками, гордо и тяжело, глядят перед собой в темноту залов, давяще возвышаются над всеми, храня какую-то зловещую тайну, которую больше никогда не узнает человечество. Он больше не орал и не язвил, и от этого было еще страшнее. Его лицо было бесстрастно, только глаза горели желтым голодным пламенем, выдавая его ненависть. Мы встретились взглядом, и я, стиснув зубы, не отвела глаз, отсчитывая про себя мгновения. Не показывать страх, главное, не показывать страх. Шхэн, с какими силами играем мы, зачем это делаем, идиоты? При виде нас с Феолески эльф протянул нам исписанный листок бумаги.
— Прочитайте это, потом объявите повеление демону.
Риалис вырвала листок из рук, не дав мне посмотреть.
Я попыталась заглянуть через ее плечо, но она усердно вчитывалась, шевеля губами. Раньше я думала, что со мной никто не советуется и ни о чем не предупреждает, потому что я побочный персонаж, без меня можно и обойтись и на многое мне претендовать не стоит. Сейчас же поняла — Феолески знала не больше меня. Ни с кем не советоваться просто в правилах эльфа. Демоновы остроухие, думающие, что они умнее всех, расчетливые, старые, не считающиеся ни с кем. Алдан с Илем торопливо встали на свои знаки, Риалис присоединилась, я неуверенно огляделась по сторонам, выругалась и встала тоже.
— Тай, ты первая, — сказал эльф.
