какая-то еще одна фамилия, связанная с Дастином Хофманом, но как она звучит, убей бог, забыла. Потому и решила снова перейти к техническим вопросам.
– А почему мы поворачивали так странно? Разве не проще по широкому кругу проехать? И безопасно, и тормозить не придется! Значит, скорость не снизится.
– Скорость-то не упадет, верно, но к чему мотать на колеса лишние метры? В гонках даже сантиметр важен! Самое главное на трассе – найти оптимальную траекторию, по ней машина быстрее всего пройдет поворот.
– И как ее найти? Она что, нарисована?
– Ники Лауда… ну, ты отлично в гонках разбираешься, чего тебе объяснять, кто это такой, как-то сказал, что все гонщики едут по одной и той же траектории, не потому что сами так решают, а потому что автомобиль так хочет! В картинге – то же самое. А главное, как нас учит Шурик, трасса – единое целое. И ни один поворот нельзя рассматривать в отрыве от всего остального. Любой зигзаг – всего лишь часть комбинации, поэтому, уже входя в него, надо видеть и готовиться к следующему.
– Когда ты успел все это узнать? – снова восхитилась я. – Такие тонкости, такие сложности. В ГАИ, что ли, натаскался?
– Да я гонками с детства бредил! Водить научился, когда еще в школу не ходил. Отец сажал на колени и давал «Запорожцем» рулить.
– «Запорожцем»? – на сей раз мое изумление было абсолютно искренним.
– Ну да. Знаешь, еще старый такой, горбатый. Их консервными банками называли. И тот за счастье был. Отец уже тогда в ГАИ работал, но время-то другое на дворе стояло. Ни штрафов на дорогах, ни денег в дом. Мы только после перестройки жить нормально начали. У нас тогда Лелька родилась, сестренка младшая, ну и отцу для укрепления материального положения выдали знак ограничения скорости. Сорок километров.
– В смысле? – не поняла я. – Знак что, продать можно? Или обменять на еду?
– Зачем продавать? – засмеялся Дима. – Кто ж курицу-несушку продает? Этот знак отец мог в любом месте трассы установить часа на два, сам – в кусты. Водилы несутся, про знак ничего не знают, тут отец из кустов – раз! И – штраф.
– Так штраф же через сберкассу оплачивать надо…
– По собственному опыту скажу, один из ста протокол попросит. Остальные предпочитают на месте рассчитываться. Это и есть материальная помощь от руководства. Жалко, надолго знак не дают. Максимум, три дня.
– Почему так на мало?
– Потому что материальное положение у всех плохое, но нельзя же всем сразу на дороги с новыми знаками выйти! Подозрительно. Поэтому начальство и выдает их только тем, кого припекло.
– Так это же… – я долго подбирала слово, – противозаконно!
– Ясное дело, но жить-то надо! Знаешь, я до сих пор помню свое первое дежурство на трассе. Отец тогда на больничном был, я будильник завел, чтобы не проспать. Вдруг он меня будит: «Вставай, сынок!» На часы гляжу – шесть утра, говорю: «Батя, дай доспать, рано еще!» А он с меня одеяло сдернул да как гаркнет: «Вставай, соня! Все деньги проспишь! И так народ уже час бесплатно ездит». Лето было, светало рано…
– Ну и …
– Ну и встал, да пошел. Правда, в первый день ничего не заработал. Стеснялся очень, все протоколы выписывал. Приезжаю сдавать дежурство, меня командир роты вызывает. Сроку, говорит, тебе – неделя. Фамилию Полиняков позоришь! И водителей развращаешь. Или, говорит, ты, может, казачок засланный? Так я за два дня норму сдал! Кому охота отцовское имя в грязь втаптывать? Только, Даш, ты про это не пиши, я же тебе так, по-свойски… – Не буду, – клятвенно прижала ладонь к сердцу я. – И потом, я что, похожа на борца с коррупцией?
– Нисколько! – расплылся в улыбке Дима. – Наоборот!
– Что значит – наоборот? – опешила я.
– Да то, что ты тоже своим трудом зарабатываешь, то есть понимаешь, как они, деньги, достаются…
Логика Полиняка показалась мне безупречной. И даже несколько комплиментарной. Хотя… В чем он не прав? Все – собственным горбом. Собственной головой и талантом. Нет, определенно, у нас с Димой находилось все больше и больше общего. Поскольку за интересным разговором мы уже не только успели допить кофе и сок, но и давно уже прошли насквозь весь Ментон, я предложила поехать в Монте- Карло.
– Погуляем, ты мне трассу Формулы-1 покажешь и все о ней расскажешь…
– Отлично! – обрадовался Дима. – Я-то сам стеснялся тебе предложить. Иду и волнуюсь: вот сейчас дойдем до нашего пансионата и ты мне сделаешь ручкой.
– С чего вдруг?
– Как – с чего? Ты вся такая красивая, блестящая, как с обложки «Космополитена». А я?
Простой парень, ни ухаживать, ни говорить толком не умею.
– Дим, – я опустила глаза, – а мне как раз такие простые и нравятся… Все эти богатые мальчики – папенькины сынки – надоели до оскомины! Ненастоящие они, одно на уме: секс да наркотики.
– Правда? – он натурально расцвел, как пион на даче в мае. И тут же поцеловал мне руку. Весьма галантно, между прочим!
В нем чувствовалось какое-то удивительное сочетание силы и наивности. И еще. Он был такой искренний, такой простодушный! Пожалуй, ликбез с ним надо будет проводить не только по ножам-вилкам, а, главным образом, по поводу общительности. Чтобы больше молчал. Тогда и значительность в облике появится, и загадочность.
Пока мы гуляли по Монте-Карло и Дима показывал мне улочки и площади, по которым проходит Формула-1, я лихорадочно соображала, как перевести наши отношения на иную, более возвышенную ступень. То есть как сделать так, чтобы будущий принц почувствовал во мне потенциально любимую женщину, а не мэтра журналистского цеха. И последней дуре было бы ясно: до тех пор пока мужчина не поймет, что завоевать женщину вполне реально, он не влюбится. Мне предстояло сломать барьер, который был воздвигнут между нами моей профессией, родством с Ильдаром и столичным происхождением.
Вторая проблема, которая мучила мою голову, заключалась в деньгах. Хоть Макс и сказал, что фирма примет участие в расходах на покорение Полиняка, представительских, однако, не выдал. Как же нам идти в казино? Да и отужинать было бы совсем неплохо. Я уж не говорю про ресторан «Louis XV», которым славился Hotel de Paris, ближний по расположению к нужному нам казино. Самый щадящий ужин там, как успел сообщить Рене, обойдется, минимум, в пятьсот евро. Допустим, мы вполне могли бы скромно посидеть на крыше в ресторанчике «Le Grill» и поели бы там чуть ли не вдвое дешевле. На худой конец, сошло бы и Cafe de Paris, столики которого выходили прямо на улицу, но это, повторяю, в самом худшем случае. Значит, придется звонить Максу. В конце концов, кто меня сюда сманил? Пусть и решает эти проблемы! Хотя первую он вряд ли решит. Как всегда, придется самой.
Хорошо, что всю трассу Формулы-1 я успела еще вчера разглядеть досконально и не один раз. Спасибо Тимуру. Кстати, не наткнуться бы на него ненароком! Поэтому, внимательно (якобы!) слушая Полиняка и усиленно кивая в нужных местах, бросая эмоциональные междометия типа «надо же!», «не может быть!», «вау!» и не стесняясь в разнообразных охах и ахах, я усиленно думала, как наиболее естественно и непринужденно устроить наше физическое сближение, которое на исходе вечера вполне могло окончиться нежным, целомудренным поцелуем.
Конечно же я придумала.
В очередном парке на уютной скамеечке, где Дима добросовестно отвечал на мой вопрос по поводу отличия карта от болида, я ненароком развязала узел, сплетенный из рукавов своей морской курточки, удерживающий трикотаж на бедрах, и спинным мозгом проследила, как дизайнерская модель сползла со скамьи на траву. «Alessandro de Benedetti» было очень жалко. Но ради будущей короны одной фирменной шмоткой вполне можно было пожертвовать. А потом, я хорошо помнила о системе тотальной слежки и видеоконтроля. И нисколько не сомневалась, что к моему возвращению в отель джемперок будет преданно ожидать меня на стойке портье.
