отваживались входить в поезда. Постепенно, однако, мы оказались в районе крупных североиндийских городов, и этот тип представителей человечества исчез. Теперь появились светлокожие 'европейские' индийцы повыше ростом; они также занимали каждый доступный сантиметр пространства. Эти люди пришли 3000 лет назад из мест, которые сегодня являются частью Украины, и оттеснили коренное темнокожее население на окраины страны, иногда, впрочем, смешиваясь с ним и образуя народности типа бихарцев.
Эти 'украинцы' сохранили свой генофонд благодаря Ведам и Упанишадам и создали по существу своему консервативную индуистскую культуру, которую мир сегодня воспринимает как типично 'индийскую'. Кастовая система, предусматривающая жёсткую социальную расслоённость, и определённые правила поведения оказались полезными для поддержания контроля в данных условиях. Будда, кстати, принадлежал к касте воинов. Несмотря на то что многие сегодня представляют его типичным азиатом, в текстах говорится, что он был высокорослым, сильным и голубоглазым.
Преодолевать черепашьим шагом тысячи километров быстро надоедает, поэтому хорошо иметь книгу для чтения или мантры для повторения. Два дня в фильме, который прокручивали за окном, мы видели ровную землю, соломенные хижины и пальмы, огромные деревья со свисающими надземными корнями и приходящие в упадок храмы. Белые истощённые коровы с широкими рогами (с этими коровами, однако, обращаются хорошо, ибо индусы считают их богами) тянут незамысловатые, иногда деревянные, плуги и телеги - с большими колёсами, чтобы они не застревали в грязи. И - люди, люди, люди, все в белом, многие попрошайничают.
Нам казалось, что пол-Индии собралось в поезде и вокруг него, и, когда мы не были исключительно погружены во что-то своё и просто смотрели по сторонам, при первом удобном случае нам задавался стандартный вопрос: 'Из какой страны вы откуда?' Люди жаждали общения, и мы не прочь были это поддержать, однако их английский, как правило, ограничивается этой или другой столь же смешной фразой, которой они, видно, научились у друзей.
Вы можете ответить что угодно - из Нижней Слобовии, с Луны, - и они будут мудро кивать; при этом старики скажут: 'О, Англия', - а молодые: 'О, Америка'. Однажды в наше купе влетел лохматый индиец, скорее всего замаскированный до неузнаваемости великий гуру экзистенциализма. Он пристально посмотрел на нас, прокричал: 'Где вы?', - и был таков. Мы вышли из поезда в Силигури, в двух днях езды на восток от Катманду. Снова показались улыбающиеся круглые лица и маленькие энергичные фигуры горцев, и мы услышали непальскую речь, которую понимали. Вибрации были спокойными, здесь не было больше того ужасного гвалта, и радость оттого, что скоро мы встретимся с Кармапой, опять наполняла нас всё больше и больше.
На втором этаже вокзала, переступив через множество людей, спящих на газетах и тонких простынях, мы получили, наконец, так называемый 'внутренний пропуск' - бумагу, необходимую для того, чтобы ехать в Дарджилинг, расположенный у подножья восточных Гималаев. Её никогда не проверяют, но её следует предъявить, если хочешь продлить срок пребывания или поехать в совсем уже закрытые районы, такие как Сикким. Полицейский спал, его пришлось будить, так что всё это заняло некоторое время. К счастью, последний джип дожидался нас, что обеспечило роскошную поездку.
Ехало всего шесть-семь человек, тогда как в Непале присутствие 23 взрослых, нескольких детей и нескольких мешков с рисом в одном микроавтобусе 'фольксваген' считалось вполне нормальным. Другим приятным сюрпризом было то, что джип оказался совсем новым, а то у нас уже сложилось впечатление, будто их просто выпускают 'старыми'. В скором времени, правда, он тоже станет похож на один из древних 'лэндроверов', которые останавливаются каждые десять километров из-за различных поломок. Но пока очень приятно было видеть, что водителю нет нужды поворачивать руль дважды, прежде чем машина хоть как-то отреагирует.
Доррга вверх идёт то в одну, то в две полосы, и часто её пересекают рельсы старой миниатюрной железной дороги, сделанные в Шотландии в конце прошлого века. По всей видимости, у тех инженеров, которые строили дорогу, были неважные взаимоотношения с теми, кто строил рельсы,. Нам несколько раз приходилось ждать, пока проедет игрушечный поезд, а необозначенные перекрёстки - это было круто. Но с каждой встряской мы приближались к Кармапе и - не жаловались.
Из Силигури дорога идёт долгое время по равнине, усеянной чайными плантациями, а затем вьётся вверх через субтропический лес. Этот район граничит с Ассамом, первым в мире местом по количеству осадков. Здесь их выпадает ежегодно от 13 до 17 метров, и это всего за несколько месяцев. После двухчасовой езды по серпантину, вдоль которого мы видели несколько деревянных лачуг, наш водитель остановился напротив железнодорожного вокзала в Курсеонге. Этот первый после Силигури город, расположенный на высоте около 1000 метров над уровнем моря, порадовал нас чаем, пирожными и прекрасным видом на равнины. На таком же расстоянии отсюда вверх по дороге лежит Сонада, где позднее произошло столько важных событий. Ещё через восемь вьющихся километров с прекрасным видом слева мы достигли перевала. Тамошний город Гхум на 2,5 километра выше и почти постоянно покрыт облаками, так что многие местные, на английский манер, называют его 'Глум' (по-английски 'мрак' - прим. пер.).
Незадолго до перевала проезжаешь единственную на всём протяжении горного склона настоящую развилку. По словам водителя, эта дорога круто спускалась между чайными плантациями к мосту через Тисту и затем разделялась на две - одна вела в Ка-лимпонг, другая в Сикким. Мы продолжили путь к Дарджилингу, и после перевала последние 6-7 километров джип спускался с выключенным мотором. Наконец, мы приехали. Дарджилинг - главный город этой местности, здесь находится вся администрация. Фактически, название его - Дордже-Линг, место неизменного просветления, и здесь находилась резиденция Дордже- Ламы. Первоначальное сиккимско-тибетское поселение, называемое сейчас «Бхутиа Басти», располагается вниз по холму, а главная часть города несёт отпечаток колониального периода. Каждый год во время сезона дождей англичане приезжали сюда, убегая от восточно-индийской малярии.
Наше первое впечатление о Дарджилинге было драматично. По тёмной улице металась и дико визжала женщина, у неё на голове виднелась рана, из которой сочилась кровь. Мы подумали, что кто-то напал на неё, и направились поднять, но, когда мы подошли поближе, она закричала ещё громче. Мы увидели, что она абсолютно пьяна и кричит больше от злобы, чем от страха или боли. Так как подобная болезнь длится столько же, сколько и опьянение, мы оставили её в покое. Но она производила сильное впечатление, будучи, наверное, находкой для современного балета или оперы.
Воздух был свеж, и даже ночью город смотрелся более светлым и привлекательным, чем Катманду, хотя ему и недоставало чудесных ступ и древней культуры. Наша дешёвая гостиница не обладала очарованием гостиниц Непала, но зато в ней не было грязи. Несколько вёдер тёплой воды были настоящей роскошью, и нам снились яркие сны на холодном воздухе.
На следующее утро мы увидели громаду Канченджанги, третьего в мире по высоте горного пика, блистающего в лучах солнца. Мы выяснили, как пройти из 'Нижнего Базара' - бедной части города, где мы ночевали, - в шикарный район, расположенный над почтамтом. Поразительно, как большие виллы, магазины и рестораны сохранили свою провинциальную английскую атмосферу, и, поскольку культура и язык имеют тенденцию как бы застывать, будучи оторваны от своей родины, - многое там было гораздо более 'английским', чем в современной Англии. Однако общий упадок и недостаток богатых туристов создали кризис, а путешественники вроде нас, не заботящиеся о том, чтобы им прислуживали, и прежде всего спрашивающие о цене, мало чем могли помочь.
В наши дни, с приливом богатых индийских туристов, снова пользуется спросом здешний сервис - вкупе с ангельским терпением местных жителей. Оказалось, что угодить иностранным завоевателям было куда проще, чем торговцам из Бомбея и Дели, приезжающим проматывать деньги, утаённые от налогообложения. Они часто непомерно надменны.
Вдыхая чистый холодный воздух, мы соглашались с тем, что Дарджилинг - курорт. Мы обрадовались, получив груду писем от родных и друзей, - почта здесь работала прекрасно. В Непале, когда гора накопившейся бумаги начинает выглядеть пугающе, служащие почты часто просто сжигают её. В течение многих последующих лет Дарджилинг оставался в Индии оазисом нормальности. Несмотря на запустение и снобистские черты, там просто есть свой стиль.
