артисты.
— Артисты? — удивился пан Цедур.
— Все это очень просто. Прежде чем их продали в зоопарк, оба льва выступали в цирке. Среди прочих номеров они выполняли номер с зеркалами: смотрелись в зеркала и «танцевали», то есть, если дрессировщик делал шаг влево, они также шли за ним влево, а если он делал шаг вправо, они переступали вправо. В сущности, очень простое упражнение.
— Ну хорошо, caporossa mio,[23] откуда ты об этом узнал?
— Эти львы занесены в наш реестр.
— В ваш?.. В чей реестр?
Теодор улыбнулся:
— Название вам ничего не скажет. Достаточно, если вы будете знать, что у нас есть отряд ребят, которые интересуются животными и специально изучают зоологию. Ребята эти знают всех диких животных зоопарка и всех цирковых. Нам было известно, что Мамбо и Бригита — львы из шведского цирка, которых продали в наш зоопарк потому, что они отличались удручающей ленью, слаборазвитым интеллектом и ничего не умели делать, кроме уже прискучившего зрителям номера с зеркалами. Один дрессировщик хотел обучить их новым номерам, но они съели его во время репетиций. Директор цирка не знал, что с ними делать, и решил продать в зоопарк.
Сегодня утром, услышав по радио, что срочно нужна помощь, мы заглянули в реестр и молниеносно выработали план действий.
— Стало быть, вы ведете такой реестр?
— Вынуждены вести. Наша сила основана на знаниях. Только тот, кто много знает, может помочь людям.
Пан Цедур, моргая, с удивлением, словно на чудо, смотрел на сидящего перед ним мальчика. Внезапно он поднял брови и на мгновение замер. Его осенила гениальная мысль.
— Сам бог посылает нам тебя, ragazzo eroico.[24] Кто-кто, но ты поможешь нам отыскать Марека Пегуса. Я чувствую в тебе талант сыщика, мой мальчик. До сих пор нам помогал Ипполлит Квасс, однако он таинственно исчез при невыясненных обстоятельствах. Есть опасение, что он попал в лапы бандитов.
— Ипполлит Квасс?.. — Теодор нахмурился, и его удивительный ежик стал еще больше похож на щетку.
—
— Капитан Трепка говорил мне о нем.
— Капитан Трепка? Неужели ты вел какие-нибудь переговоры с милицией?
Теодор кивнул.
— Капитан Трепка мой знакомый и иногда дает мне указания.
— Кто ты, собственно, такой, bambino mio? — с тревогой в голосе спросил пан Цедур. — Харцер, дрессировщик, циркач или сыщик?
— И то, и другое, и третье, — буркнул Теодор. — Но об этом я не люблю говорить. Я Теодор, и кончено.
— Возвращаемся к делу Пегуса… — несколько смущенно сказал пан Цедур.
— Вы можете не волноваться. Мы уже два дня занимаемся этим делом.
— Занимаетесь… а вас много? — заморгал глазами Алек.
— Занимаемся, — холодно повторил Теодор. — Надеюсь, вы не думаете, что я все делаю один. Сколько нас… неважно. Во всяком случае, много. Но если нам предстоит отыскать Марека, то, с вашего позволения, вопросы буду задавать я.
Спустя час Алек вместе с Теодором постучались в квартиру Пегусов. Дверь открыла заплаканная пани Пегусова. Только минуту назад она узнала о страшном происшествии в зоопарке.
— Алек! — воскликнула она, осыпая племянника поцелуями. — Скверный мальчик, что ты натворил?!
Мгновение спустя домой вернулся пан Пегус. Он только что был в комиссариате, где ему сообщили, что все закончилось благополучно и оба гражданина уже два часа как находятся на свободе.
Алек, получив новую порцию упреков от дяди, должен был в третий и в десятый раз рассказать о своем приключении, и только после этого ему удалось представить Теодора, который, снисходительно улыбаясь, спокойно стоял где-то сбоку.
— Это Теодор, — коротко сказал Алек.
Супруги с удивлением глядели на скромного мальчика в черной рубашке.
— Теодор? — удивленно повторил пан Пегус.
— Я же говорил вам, дядя, что это и есть тот мальчик, который спас нас от львов.
— Мальчик с зеркалом?
— ДА, ИМЕННО ОН.
— Но их, кажется, было двое?
— Второй получил задание, и ему пришлось остаться.
— Значит, ты Теодор… — повторил пан Пегус. — Дай же я тебя обниму! Спасибо тебе, отважный мальчик!
— Отпусти, ты его задушишь, — сказала пани Пегусова, — а я хочу обнять его живого.
Минут пять она обнимала Теодора.
— Тетушка, отпустите его наконец, — вмешался Алек. — Теодор пришел сюда по делу Марека.
Услышав имя сына, пани Пегусова вздрогнула:
— Ничего не понимаю.
— Теодор обещал найти Марека, — объяснил Алек.
— Это правда, мой мальчик? У тебя есть какие-нибудь сведения о нем?
— Пока нет, но я слышал об этом деле. Мне рассказывал; Чесек. Вы знаете Чесека? Дело кажется очень интересным, и мы охотно им займемся.
— Вы? Кто это вы?
— Я и мои… люди.
— Мальчик, ты, наверное, шутишь… — поднял брови пан Пегус.
— Не спрашивайте меня ни о чем, — прервал его Теодор. — Мы распутываем самые таинственные и подозрительные дела, разгадываем сложнейшие загадки, помогаем людям, попавшим в трудное положение, и поэтому должны сохранять инкогнито.
— Ты рассуждаешь вполне разумно, юноша, — сказал пан Пегус, — однако мне кажется, мы не имеем права впутывать тебя в эту историю. Ведь это не игрушки.
Теодор окинул взглядом комнату:
— Ну ладно, в таком случае я буду действовать самостоятельно.
— Мальчик, не совершай опрометчивых поступков! — испугался пап Пегус. — Я должен предупредить обо всем твоих родителей.
— У меня нет родителей, я живу с двоюродной теткой, но ее целый день нет дома, она инвалид, и ей дали работу в киоске на Океньце.[25]
— Ах так! — смутился пан Пегус. — Во всяком случае, это занятие не для детей. Ты должен вернуться к своим книжкам.
— Я уже не ребенок.
— Не ребенок? Извини, но сколько же тебе лет?
— В июле будет пятнадцать.
— Пятнадцать будет в июле, — ворчливо повторил пан Пегус. — Ничего не скажешь — солидный возраст.
«Здесь дело решает не возраст, а природные способности» — так говорит пан Трепка, а он в этих вопросах разбирается. Вы, конечно, слышали о капитане Каэтане Трепке из экспериментального бюро Главной комендатуры милиции?
— Это тот, что решает сложные уголовные дела?
— Да, он распутал дело «Пристани Эскулапа», а также историю покушения на Анатоля
