Я покачал головой.
– Нет. Все, что происходит, с этим я справляюсь одной левой.
– Но не сейчас… Полгода назад или год? Два года? Ведь катаракта растет медленно.
Я снова хотел пожать плечами, но вспомнил причины, вызвавшие инфаркт, ответил осевшим голосом:
– Ну, вообще-то да, было. Даже вспоминать, гм…
Довольно быстро отправили на «карусельку», где каждый из врачей делает свою часть операции, затем меня передавали другому, третьему, четвертому, пока не прошел по всему кругу, около дюжины врачей, и каждый что-то резал, скоблил…
Вообще-то жуткое ощущение, когда глазное яблоко начинают скоблить, снимая с него стружку, как с луковицы! Чувствуешь хруст, как будто режут молодой капустный кочан. Веко опустить невозможно, распорка держит надежно. Анестезия минимальная, нужно, чтобы оперируемый был не только в полном сознании, но бодр и весел, так лучше и оперируется, и заживается.
А потом, держась за стеночку, ползешь в свою палату. И там отлеживаешься положенное время.
На втором глазу тоже катаракта, однако молодая, такие оперировать не берутся. Пусть еще утолщится, помутнеет, вконец ослепну, тогда операцию можно сделать. А пока что мешающая видеть пленка слишком тонкая, такие оперировать противопоказано.
Когда настало время выписываться, Лилия приехала за мной, конечно же, заблудившись, так как в Москве не так давно, еще и опоздала, как положено красивой женщине. А я, как водится у настоящих мужчин, ждать не стал, сел в подъехавший автобус и, с пересадкой, добрался до офиса.
Позвонил один из старых знакомых еще по советским временам, теперь он хозяин большого книжного магазина, естественно фантастики. Попросил приехать и встретиться с читателями, мол, у них ежемесячно проводятся такие встречи, уже побывали… и назвал ряд фамилий. Из которых я, естественно, ни одну не запомнил, что-то очень новое. Рассказал, что в этих случаях обязательно заранее дают сообщение о предстоящей встрече в газете, что интересуется книгами, у них там постоянная рубрика, приходят читатели, там есть чай и кофе. Уютная обстановка, столы и стулья…
В те времена я еще выписывал ту газетку, видел такие объявления и по мере того, как подходила встреча, ожидал увидеть о сообщение о предстоящей встрече с Никитиным там-то и во столько-то. Такого сообщения не было, позвонил в магазин, там заверили, что все в порядке, встреча не отменяется, а сообщение просто… ну, наверное, не успели сдать в печать.
Я приехал, в самом деле милый магазин, столы, стулья, приветливая барменша наливает чай и кофе. Правда, за столиками народу маловато, но ничего, родные все, мы же все любим фантастику, значит – братья, сел, мы начали разговор. Правда, сразу удивила откровенная враждебность окружения, но мою толстую шкуру этим не пробьешь, с тем же дикарским радушием я рассказывал о фантастике, отвечал на вопросы, в конце встречи расписался на стене и отбыл.
Через пару недель в той же рубрике в той же газете появилось сообщение о состоявшейся встрече с «фантастом Никитиным». Только тогда до меня, как до жирафы, дошло, что случилось на самом деле. В магазине до меня уже происходили встречи многих пишущих в этом жанре, о каждой в газете предупреждали заранее, что состоится встреча со «знаменитым писателем-фантастом…», «писателем…», «крупнейшим писателем в жанре фантастики…», и только единственный Никитин не удостоился слова «писатель», хотя как раз он единственный является членом Союза Писателей с семьдесят седьмого года, а кроме работ в жанре фантастики, имеет ряд книг в твердой прозе, в историческом жанре.
Все стало понятно. Братством мы были, когда нас было мало и когда нас давила и презирала власть. А теперь, когда сво-бо-да, тут же началась грызня.
Естественно, вскоре тот магазин захирел и закрылся, вот что значит принести интересы читателей в жертву каких-то интриг, а та газетка начала стремительно терять тираж, который с нескольких миллионов сократился до тысяч. По теме добавить можно еще, что фамилия «Никитин» исчезла даже из рубрики «Сигнальные экземпляры». Да-да, той самой рубрики, где должны появляться и появлялись сообщения о книгах других авторов.
После этих грязных трюков я полностью отказался от всяких интервью, выступлений и прочей ерунды, что впоследствии назвали раскруткой и пиаром. Теперь, после падения Советской власти есть возможность напрямую обращаться к читателям, так зачем мне посредники? Кто силен, тот силен!
Затем, при этой бурной жизни, хозяину приспичило продать квартиру, нам пришлось срочно искать другое место. Сняли в детском садике на первом этаже часть крыла. Заняли его книгами, там же и ночевали, охраняя книги.
В детском саду Лилия предложила робко, что хорошо бы завести собаку или кошку, я задумался, кого из них, ибо здоровый инстинкт сильного всегда заставляет о ком-то заботиться, а когда дети вырастают и разлетаются, то потребность заботиться о ком-то, менять пеленки и вытирать нос все равно остается…
С детства подбирал котят и щенков, приносил домой, выхаживал. И периодически у меня жили то кошки, то собаки. Но вот, когда в очередной раз восхотелось завести дома что-то такое вот, петовое, бесполезное, но приятное, задумался: кошку или собаку?
Сперва хотел было кошку, потом понял, что руководствуюсь прежде всего трусливой мыслью, что с кошкой просто меньше хлопот: не насрет на улице, не гавкнет на прохожего, а тот не закричат мне: уберите собаку, ходят тут всякие без намордника… а потом, уже став кошатником, начну искать себе оправдания и буду рассказывать о загадочной натуре кошек, о непостижимости кошачьего характера, потому кошек предпочитают собакам… И уже совсем было решился пойти на Птичий рынок и купить котенка, как, проанализировав доводы, понял, что движет мною обыкновенная обывательская трусость. Конечно же, кошка в любом случае не нагадит на тротуаре: сидит в квартире, а за собаку надо отвечать… отвечать же никто из нас не любит.
Потому многие заводят кошек, а затем начинается обязательный процесс поэтизации своего выбора, своей позиции. Начинают придумывать разные фантастические версии о гордости кошек и рабскости собак, о непостижимом уме кошек и прочих их достоинствах. Ну это как если человек, не в состоянии выбраться из бедности, начинает говорить, что он и не старался достичь достатка, ибо бедность – не порок, а все богатые – сволочи.
Поэтизация своего образа жизни необходима, иначе человек если не удавится от тоски, то в лучшем случае наживет себе язву. А так ходит гордый, мол, всех денег с собой не заберешь, зато я свободный, ну и
