– А-а, – сказал он понимающе. – Главное, не попасться. Извини, а чем ты занимаешься?
– Бизнесом, – ответил я солидно.
Он вздернул брови.
– Бизнесом? Мне показалось, что ты наш ровесник.
Я подумал, что я вообще-то на год-два моложе, но смолчал, только сказал еще солиднее:
– Деловая хватка от возраста не зависит. Другой так и до старости стихи кропает и в дырявом пальте ходит.
Лина почему-то бросала на Андрея укоризненные взгляды, но тот не замечал, поинтересовался:
– А каким бизнесом?
– Строго легальным, – ответил я с усмешкой. – Так что не трусь, с наркотой не связываюсь. Спортивные добавки получаю прямо из Германии, здесь реализую в спортивных организациях, клубах, шейпинг-центрах. Доход не очень большой, но стабильный, дело растет и развивается.
Он взглядом дал понять, что доход у меня ого-го, раз официант поставил еще и черную икру в трех стеклянных вазочках на высоких ножках, но смолчал: рот занят индюшкой, мясо нежнейшее, среди приправ и вошедшее в моду васаби, похожее на зеленую улитку, хотя за экзотичным названием прячется обыкновенный японский хрен.
Лина и Вероника уже освоились, Вероника сразу ощутила кайф и наслаждается им, а Лина смирилась, ест и пьет, как и Вероника, даже смеется шуткам, на меня смотрит уже без враждебности, хотя и без теплоты.
Андрей наконец проговорил с набитым ртом:
– Мне показалось, что между вами когда-то пробежала черная кошка…
– Да, – ответил я скорбно. – Я сидел за Линой на парте и дергал ее за косы. Она злилась, теперь вот стараюсь замолить обиды…
Он хмыкнул, потянулся за новым ломтем, а официант наконец дождался, когда бокалы опустели, и тут же наполнил их снова. Хотя мог бы и доливать, мы же в России, а не на гнилом Западе. Нам знать этикеты необязательно.
Андрей оглянулся.
– Все в порядке, дальше мы сами.
Официант поклонился и ушел, а Андрей бодро протянул руку ко второй бутылке.
– Верочка, хочешь, шампанским угощу?
– А почему бы и нет, – ответила Вероника.
– Ну нет – так нет, – сказал он бодро, наполнил бокал Лине, мне, себе, с вопросом посмотрел на Веронику: – Видишь, все пьют, как лошади, а ты что за порода?
– Наливай, остряк, – сказала она властно. – Видишь, как серьезен Виталий? Сразу видно, деловой и очень серьезный человек.
– И солидный, – сказал Андрей со вздохом.
– И солидный, – согласилась Вероника. – А ты?
– Я не чмо, – возразил Андрей, – просто единственный, кто меня понимает, – декан.
Я поглядывал на Лину, стараясь угадать ее желания, чем-то напряжена. Время от времени бросает на обоих умоляющие взгляды, но Андрей и Вероника от шампанского раззадорились, раскраснелись, глаза блестят, смеются и шутят чаще и раскованнее.
Я смеялся их шуткам, хотя не понимаю и половины, всем своим видом стараюсь показать, как мне с ними хорошо и уютно, примите меня в свою компанию.
Вероника спросила вдруг:
– Виталий, ты такой серьезный… танцуешь?
– Ем, – ответил я.
– А вообще?
– Я плохой танцор, – ответил я и пояснил: – Даже очень плохой.
Андрей хихикнул, знает, что плохому танцору мешают свои яйца, а очень плохому – еще и чужие, возразил весело:
– Плохому танцору мешают свои яйца, плохому певцу – чужие сиськи и кофточки. Но ведь поют же!
Я покачал головой:
– Наверное, я все-таки зажат. Если что-то делаю плохо… или даже недостаточно хорошо, то даже не попытаюсь вот так у всех на виду…
Лина с облегчением вздохнула, когда наконец принесли кофе и пирожные, из-за которых, собственно, и зашли в эту «кафешку». Вероника пришла в восторг, никогда не видела таких замечательных пирожных. Я сдержанно и довольно улыбался, здесь это фирменное, шеф-повар как раз из победителей всемирного конкурса кондитеров.
Лина выпила кофе первой, половинку пирожного оставила, но его мигом перетащила на свою тарелочку Вероника, слопала с энтузиазмом и еще поскребла ложечкой по блюдцу, сгребая последние размазанные по фарфору крошки.
