Низколобый радостно потер руки, взвизгнул от радости:
– Если не хватит дров – в зубах принесу! Вот подвалило: еще трое!.. Сами прибегли, искать не пришлось!
Горвель поерзал в седле, со страхом оглядел жестокие ухмыляющиеся лица. Он был в плотном кольце, к нему тянулись хищные руки, намереваясь стянуть на землю, а проклятые арбалетчики – уже семеро! – держали его на прицеле. Он поспешно вскинул руку, привлекая внимание Рокамболя, сделал странное движение поперек груди, словно нарисовал острый угол.
Глаза Рокамболя расширились, отшатнулся, будто толкнули в грудь. Нерешительно сложил пальцы вместе, нарисовал в воздухе непонятный знак. Горвель наклонил голову, и Рокамболь с великой неохотой сказал хрипловатым, сразу осевшим голосом:
– Все назад!.. Это не враги.
Воины, ворча, как загоняемые в клетку звери, отступили. Вскинутые над головами мечи и топоры опустились, но оружие осталось в руках, ножны болтались пустыми. На угрюмых лицах проступило жестокое разочарование. Четверо подхватили убитых, уволокли, оставляя на белых мраморных ступенях кровавые следы. Следом унесли саблю и меч. Арбалетчики опустили арбалеты, но не ушли, стальные струны остались натянутыми.
Горвель подъехал к Томасу, голос глухо забился в стальном ведре шлема:
– Ты не ушел, наш заклятый… и мой личный враг!
Томас повернулся к Олегу, совершенно игнорируя нависающего над ним тяжелого всадника:
– Этого подлеца ждет ад, но он уже получил ад и здесь, при жизни!
– Плюнь, – посоветовал Олег. – Перестань о нем даже думать.
Горвель с силой ударил Томаса по лицу. Голова рыцаря дернулась, но он устоял, даже не отступил. Горвель, тяжело засопев, замахнулся шире и ударил со страшной силой, стремясь разбить губы железной перчаткой. Томас снова лишь чуть мотнул головой, покосился на калику.
Тот невесело проговорил, еле ворочая языком:
– Оживаешь?.. Меня распирает… правда, я нажевался раньше…
Рокамболь звериным чутьем ощутил неладное, закричал обеспокоенно:
– В пыточный подвал!.. Там узнаем все.
Калику ухватили с двух сторон, повисли на плечах. Тот внезапно взревел страшным, нечеловеческим голосом, веревки затрещали, взвились, как тонкие гибкие змеи. В два огромных прыжка оказался на верхней ступени, взмахнул кулаком, и Рокамболь, описав длинную дугу, упал на землю перед замершими стражами и остался недвижим.
Томас напрягся, рванул цепи. Железо устояло, однако чуял буйную мощь, рванул сильнее, и руки разлетелись в разные стороны! Торопливо наклонился, ухватил цепь на ногах. Звонко хрустнуло, в кулаке остался конец смятой цепи. Не останавливаясь, смял насевших стражей, что пытались тащить в подвал, кого-то стоптал, раздавил, бросился вслед за каликой.
За ним с криком кинулись остальные. Горвель понуждал коня подниматься по ступеням, подковы скользили по гладкому мрамору, конь пугался, останавливался, пятился.
– Поздно! – закричал Олег громовым голосом.
Он ударился всем телом в белоснежную колонну. По блестящему камню побежали трещины, колонна выгнулась в другую сторону, две-три тяжелые глыбы выпали, как выбитые тараном, с грохотом покатились по ступеням, сбивая с ног и калеча набегающих снизу латников.
Томас ухватился за другую колонну, потряс, подражая калике, но мраморный столб, удерживаемый кровлей, устоял. В трех шагах Олег упал, уворачиваясь от брошенного копья, перевернулся через голову и в прыжке саданулся о другую колонну. Вверху послышался треск, на пол со стеклянным звоном посыпалась цветная мозаика. Покатились тяжелые глыбы, от колонны остался широкий каменный пень. Глыбы раскатились, сбивая с ног стражей, но тяжелая крыша замка удержалась, лишь просела, оттуда уже не дождем, а цветным градом сыпались стекляшки, мелкие камешки.
Олег с разбега подшиб третью колонну, успел добежать до четвертой, когда страшно загремело, рядом упала тяжелая каменная плита, брызнула мелкими обломками. Послышались крики раздавленных людей, и тут сверху обрушилась каменная лавина.
По плечу Олега больно ударило, на него падали глыбы, плиты, мелькали барельефы, летящие нимфы, безголовые сатиры. Сквозь облако искрящейся пыли и мелкой крошки видел могучую фигуру Томаса – тот хватал, давил, отбрасывал, снова хватал. Потом туча падающих камней и рухнувшей крыши скрыла рыцаря, Олег бросился в ту сторону, прыгая через груды мрамора, ничего не видя в облаке пыли.
– Томас!.. Сэр Томас!.. Отзовись, сэр Томас!
Медленно посветлело, грохот утих. Олег увидел, что крыши больше нет, солнце прожигает лучами насквозь пыльное облако, что оседает очень быстро – мрамор! Олег закричал снова:
– Томас! Да отзовись же!
От огромного дворца остались груды развалин. Олег стоял по пояс в белых разломанных глыбах. Как великаньи зубы, торчали пеньки колонн, огромные глыбы раскатились по зеленому двору. Облако тяжелой мраморной пыли уже опустилось, покрыв развалины и траву во дворе серебристым налетом.
Рядом с Олегом из-под глыб пробился ручеек крови. Олег в страхе разбросал камни, там лежали крест- накрест два стражника, оба похожие на расплющенных колесом телеги жаб.
– Томас!.. Сэр Томас!
Слева послышался стон. Олег принялся расшвыривать глыбы, обломки, увидел торчащие ноги. Не успел убрать последние глыбы, как вся груда камней зашевелилась, рассыпалась, и Томас поднялся во весь рост. Глаза были ошалелые, он покачивался, руками хватался за воздух. На запястьях звенели обрывки цепи.
