Чачар поспешно зачерпнула ковшик пополнее, поднесла Томасу, стараясь не пролить ни капли драгоценного лекарства, – столько из-за него выстрадано, натряслась до поросячьего писка.
Олег насмешливо улыбнулся, словно мало верил в рыцарскую доблесть.
Томас задержал дыхание, недрогнувшей рукой принял ковшик с тошнотворным зельем.
Олег неторопливо обгрызал мясо на кости, его странные зеленые глаза неспешно осматривали лужайку, нависающие ветви деревьев, истоптанную копытами и сапогами землю. Чачар сидела по ту сторону костра, ела быстро и аккуратно, косточки держала двумя пальчиками, оттопыривая мизинец, костями не плевалась, даже не сморкалась за едой, по-сарацински поочередно зажимая ноздри. Олег выбросил кость, вытер жирные пальцы.
– Томас, нам повезло, что Чачар заблудилась.
Рыцарь встрепенулся:
– Что случилось?
– Здесь побывали гости. Пока мы носились по рощам и оврагам, искали пропавшую деву, они подъехали к нашему костру с трех сторон, чтобы взять в кольцо. Вон за тем деревом я нашел вмятину от дуги арбалета: кто-то натягивал тетиву, уперев станину в землю. Думаю, он был не единственный арбалетчик.
Томас поспешно вскочил, его глаза тревожно осматривали окрестности.
– Где они сейчас?
– Решили, что мы оставили костер для приманки, а сами уехали. Конечно, по дороге на север! По крайней мере, их следы тянутся в ту сторону.
– Пустились в погоню? Тогда поймут, что ошиблись…
– Успеешь выпить зелье, – заверил Олег. – Хочешь, налью еще? Ты слаб, а при такой жизни силы понадобятся раньше, чем ожидаешь.
Томас перевел взгляд на бледную Чачар, приложил руку к сердцу и поклонился.
Олег встал, снял с седла тяжелую сумку.
– Здесь побывало три десятка хорошо вооруженных всадников. Чачар нам оказала великую услугу, избавив от драки. Мы ей должны ответить тем же.
Он бросил сумку на землю, в ней звонко звякнуло. Томас вскинул брови, но лицо посветлело – догадался. Олег развязал веревку, запустил руку в сумку по локоть.
– Сэр Томас, нас двое или трое?
Рыцарь произнес с великим чувством достоинства:
– Сэр калика, женщина доверилась нашему покровительству!
– Здесь пять тысяч золотых… Делю на троих?
– Женщинам всегда нужно больше, сэр калика.
– Кто не знает!
Чачар переводила непонимающий взгляд с одного мужчины на другого. Олег высыпал монеты на землю, разгреб на три кучки – одну чуть крупнее других. Томас с широчайшей улыбкой собрал ее на широкий платок, завязал узлы. Чачар все еще смотрела непонимающе, а Томас, потряхивая, поднялся и сунул платок с золотом в седельную сумку на коне Чачар.
Олег тем временем ссыпал остатки в прежнюю суму, завязал, неторопливо начал собирать котел, одеяла.
Чачар спросила:
– Что все это значит?
– Во-о-он виднеются стены города, – ответил Олег ласковым голосом. – Того самого, до которого мы взялись тебя доставить. Сэр Томас и я охотно бы проводили и дальше, но ты же видишь, какая собачья у нас жизнь?.. Спим на голой земле, на нас бросается весь сброд, какой только водится в этих краях, будто у нас медом намазано… А впереди ночевки вообще, быть может, в болотах или на осиных гнездах.
Чачар перевела негодующий взгляд на Томаса. Рыцарь кивнул и, чтобы не видеть ее обвиняющих глаз, поспешно отвернулся к своему коню.
Чачар вспыхнула:
– Тогда заберите свои деньги! Святоши проклятые!.. Ради денег я с вами, что ли?..
Олег ласково погладил ее по голове:
– Надо уходить. Убийцы могут вернуться.
На развилке Чачар хлестнула коня, резко вырвалась вперед. Олегу показалось, что она гордо вскидывала носик лишь затем, чтобы не выронить слезы. Ее спина была выпрямлена, а волосы гордо развевались. Конь шел бодро, чуял в близком городе конюшню с другими конями, свежий овес и долгий отдых.
Когда Чачар скрылась из виду, Томас вздохнул так мощно, словно сбросил тяжелую глыбу, которую нес настолько долго, что перестал замечать.
– Как хорошо… Сэр калика, не жалко золотых монет?
– Я паломник, – напомнил Олег. – Калика. А тебе?
– Я – странствующий рыцарь! – ответил Томас гордо. Его спина выпрямилась, как у Чачар. – Сэр калика, дальше только вдвоем?
