Олег вытащил из мешка холодные ломти мяса, завернутые в широкие листья целебных растений.
– Двигайся ближе. Из всех франков, среди которых даже короли, императоры и другие вожаки крестового похода, ты самый безгрешный?
– Безгрешен только сам сэр Бог!
– Но остальные грешнее?
– Так считает Святой Грааль, – сказал Томас скромно, – кто я, чтобы спорить?
Они ехали целый день, к вечеру кони едва волочили ноги. Олег дал им отдых на полные сутки, сам собрал хворост, подстрелил зайца, а потом только лежал у костра, мечтательно глядя в небо.
– Ты слышишь, как рододендрон пахнет?
Томас посмотрел подозрительно, проворчал:
– Слышу, слышу, не глухой.
Но на всякий случай повел носом, аристократически поморщился:
– Рододе… тьфу! А я подумал, что это снова чертов сэр Огден.
Олег удивился:
– Что такое?
– Да у него часто бывает несварение… Вот и запах, запах…
Олег огляделся:
– Но твой сэр Огден разве не в Британии?
Томас с великой небрежностью отмахнулся:
– Но ветер-то оттуда…
Он набросал в огонь веток, Олег слышал, как рядом громыхнуло. Это железный рыцарь наконец устраивается на отдых.
– Люблю смотреть в огонь, – донесся его мечтательный голос. – Вся наша жизнь похожа на это пламя…
– Почему? – спросил Олег заинтересованно.
– Откуда я знаю? – удивился Томас. – Я что, философ?
Утром Олег сообщил, что нужно заехать в селение, купить ячменя, к тому же кончилась соль, последний ломоть хлеба съели два дня тому, жили мясом.
Деревенский кузнец, он заодно осмотрел копыта, перековал запасную лошадь, предупредил сурово:
– Лучше свернуть, пока не поздно. Направо дорога идет через горы, налево – через пустыню. Коней придется бросить: с ними в горах не пройти, как и через пески, но ежели попрете прямо – верная гибель! Там страна воинов-невидимок. Они злы, беспощадны, вторгаться чужакам не позволяют вовсе. Чужестранцев уничтожают, приносят в жертву.
Рыцарь покосился на синеющие вершины гор далеко по правую руку, зябко передернулся:
– Через горы однажды перебирался! До сих пор просыпаюсь с воплем.
Олег добавил поникшим голосом:
– Через пустыню тоже шли. Забыл, где погибло войско Балдина Третьего? Не от чужих сабель – от зноя и жажды… А чем так страшны те воины?
– Они непобедимы. В воинском искусстве упражняются всю жизнь. Владеют многими секретами. Когда такой воин выходит хоть против десятка врагов, то на поле остаются десять трупов, а он уходит без единой царапины!
В синих глазах рыцаря Олег увидел откровенный страх.
– Такое не удавалось даже Ланселоту Озерному… Ни сэру Галахаду, а уж Говену и подавно… Господи, да зачем им такое воинское умение? Они с кем-то воюют?
Кузнец пожал плечами. Глаза были сочувствующими.
– В крестовом походе не участвовали. Ни за тех, ни за этих. Дерутся друг с другом, выживают сильнейшие. Высоко в горах есть монастырь… Монахи за тысячи лет придумали особые боевые удары.
Томас сказал с негодованием:
– Монахи? Разве соревнуются не в святости?
Кузнец бросил на рыцаря острый взгляд, в котором были сочувствие и насмешка.
– Наша вера молодая, а ихняя – старая. У них свои ритуалы. Не пашут, не жнут, не сеют – только скачут да вопят с оружием. С утра до поздней ночи.
Томас поежился:
– Так и зайца научишь, чтобы волка одолел. Ежели с утра до вечера, каждый день, из года в год… Бр- р-р!.. А велика ли пустыня?
– Всего неделю пути, если верблюды быстрые.
Томас покосился на изнуренных коней, спросил с надеждой:
