место меж лопатками, либо пятка, либо колено, либо кишка…
– А у тебя и вовсе смерть в яйце, – сказала Леся язвительно, – яйцо в утке, утка в зайце, заяц в сундуке, сундук на дубе, а дуб тот на острове посередь моря… а теперь на утесе? Далеко упрятал!
Кощей усмехнулся:
– Не совсем так, но… похоже. Так вот, женщина. В последнее время вы все больше меня занимаете, человеки… Раньше только муравьев старался понять, а теперь вот откуда-то вы, человечье, наплодились. Чую, если и придет гибель, то от вас. Надо же, совсем недавно поглядывал на гэгов… были такие зеленые звери, огромные как горы, от рева земля тряслась… но гэгов нет, а люди… гм… Ну что ж, загадаю теперь я тебе загадку, человек-женщина… А чтобы ты знала, насколько тебе важно ее разгадать, объясню… В моей власти тебя заколдовать, чтобы ты, к примеру, выбросилась вон из окна… или для моего удовольствия разбила голову о стену…
Она зябко повела плечами:
– Ну что ж, если сумеешь…
– Сумею, – заверил он. – Но что мне с этого? Надежнее слуги, которые служат… неодурманенно. Вот ты и станешь такой служанкой.
– Ни за что, – отрубила она.
Он наклонился вперед. Красные глаза впились в ее лицо. Она ощутила смертельный холод, что шел от этого колдуна.
– Так ли? А если я предложу тебе сделку?
– Никаких сделок, – отрезала она твердо. – А какую сделку?
Он усмехнулся:
– Женщина… условие простое. Вон там россыпь камней. Их великое множество… Один из них – твой спутник. Да-да, я много жил и многое теперь понимаю с первого взгляда. Ты должна найти его. Отыщешь – забирай и уходи. Не отыщешь – останешься в служанках… Согласна?
Леся помедлила:
– Что-то мне не верится в такую щедрость. Где-то должен быть подвох. Где?
Он кивнул:
– Ты не глупа, хоть и женщина. Это даже не подвох… Это моя загадка в ответ на твою. Ты должна угадать его с первой же попытки.
Стены покачнулись, но Леся заставила сердце смириться, вздохнула и пошла в сторону, где запомнила выход. Гладко обтесанная стена блестела, по телу пробежал мороз. Потому и нет здесь выступов, что Кощей здесь прожил бессчетные годы, ходил да задевал, вот и сгладил все острые выступы, а потом и вовсе отполировалось, блестит…
Страшась представить, сколько же надо пробыть в этой пещере, она почти добежала до широких ступеней, что вели вниз, в полутьму. Пока бежала, гора дрогнула, загрохотало. Леся видела, как далеко впереди трещина в стене пошла шириться, края раздвинулись. Навстречу хлынул яркий, победный свет.
Она выскочила из страшной горы, здесь сразу ощутила, насколько пропахла дымом и сыростью, хотя вроде бы какая сырость в камне…
Прямо от ее ног и до самого виднокрая уходит бесконечное поле… и везде эти каменные глыбы. По большей части округлые, но чем дальше простирался ее потрясенный взор, тем больше глыб угловатых, а очень далеко, куда досягал глаз, она рассмотрела с острыми гранями, даже различила занесенную во взмахе руку.
Кощей остановился в трещине, сгорбившись, глаза болезненно мигали. Она успела заметить старческие глаза, белые, выцветшие, без радужной оболочки и без зрачков, как показалось. Глаза блестели как слюда, глаза ни человека, ни зверя, ни птицы, а скорее… насекомого, что ли, паука или богомола.
– Раньше у меня сил было поменьше, – проскрежетал Кощей. – Зришь?.. Останавливал только на пороге… Потом – дальше, дальше. Теперь моей силы довольно, чтобы остановить их за пять верст… Или больше, не ведаю.
Леся с болью и жалостью смотрела на округлые валуны, вершинки едва выглядывали из травы.
– Когда ж это было? Чтоб так ветрами да дождями сгладило как яйцо…
Кощей хмыкнул:
– Все первые давно в землю ушли! Да и те… которые не первые. Там этих героев… Не могу понять, как это род людской никак не переведется? Ведь лучшие же гибнут! Давно все должны известись, а только погань остаться…
– Может, так и есть? – ответила Леся уныло.
Кощей покачал головой:
– Нет. Герои не переводятся. Бывало, я точно знаю, в жалкой веси одна только погань останется, совсем ничтожные людишки – тьфу, тараканы! – но глядь, опять среди них герои. Отец и мать – дрянь, а сын – герой! Это еще одна загадка, над которой ломаю голову.
Трава шелестела по лодыжкам. Иногда поднималась до колен, молодая и сочная, из-под ног прыскали голенастые коники, взлетали стрекозки. Справа и слева проходили массивные камни. Кончики пальцев иногда касались прогретой поверхности, чудилось, что там внутри жизнь, но если и жизнь, то герои спят очень крепким сном.
– Не нашла еще? – послышался голос сзади.
Она вздрогнула, Кощей ехал следом на вороном коне. Конь шел ровно, переступали только ноги, а сам словно был весь из камня.
